Иллюстрация: Петр Саруханов / «Новая газета»
Приняв решение вступить в войну в Сирии, Владимир Путин снова заставил разговаривать с собой западных лидеров и отвлек внимание российского ватника от медленно дотлевающего Донбасса.
Тактическая задача выполнена. Вопрос в том, каковы будут для России стратегические последствия этой войны?
Чтобы их оценить, я думаю, надо иметь в виду четыре момента.
Первое. В современном мире величие не определяется размером армии. Величие определяется размером экономики. США являются сверхдержавой не потому, что посылают куда-то войска. Они являются сверхдержавой потому, что производят 25% мирового ВВП. Китай за последние 20 лет стал сверхдержавой не потому, что он завоевал Корею, Вьетнам и Камбоджу. Он их не завоевывал. Он стал сверхдержавой потому, что создал суперсовременную экономику и поднял из бедности 400 млн человек.
Второе. Что Россия вообще может получить в результате этой войны? Я сейчас не говорю о моральной стороне дела, но все разумные войны ведутся за вполне конкретную выгоду. Александр Македонский воевал с персами и создал на их землях греческое царство. Петр Iвоевал со Швецией и получил выход к Балтике. Япония во Второй мировой оккупировала Юго-Восточную Азию, потому что нуждалась в источниках сырья. Ближний Восток является зоной жизненно важных интересов США, потому что США получают оттуда нефть.
Вопрос: какую мыслимую стратегическую выгоду может принести России победа в Сирии?
Мы не получим ни клочка сирийской территории (которая даром никому не нужна, кроме ИГИЛ [террористическая организация, запрещенная в России]) и ни клочка сирийских (несуществующих и ненужных нам) природных ресурсов. Логично ли считать выгодой некий престиж, которым Россия якобы будет пользоваться на Ближнем Востоке?
СССР хлебнул этого надувалова в полной мере. СССР тоже был большой любитель помогать ближневосточным диктаторам, снабжая их деньгами, оружием и военными советниками. Ни один из этих диктаторов не упустил возможность кинуть СССР. Для любого из них деньги, оружие и советники из СССР были лишь способом набить себе цену в глазах США.
СССР был лох, которого разводили на бабки и кровь мелкие диктаторы. Хочет ли Кремль повторить этот путь?
Третье, и самое главное. То что происходит в Сирии — это внутрицивилизационный конфликт. Возможно, Асад и ИГИЛ — это две стороны одной исламской медали. Оба режима хотят построить рай на земле, только Асад считает, что рай на земле — это когда его войска расстреливают 30 тыс. жителей Хамы (как в 1982 году при его отце), а ИГИЛ, что рай на земле — это когда его войска расстреливают 30 тыс. жителей той же Хамы.
Есть ли смысл российской христианской цивилизации вмешиваться во внутриисламский конфликт в качестве пушечного мяса? Это не наша земля, не наша война, не наша территория и не наши правила.
И, наконец, четвертое. Пиар-война отличается от настоящей войны тем, что ее ведут не для победы. Ее ведут для хорошей картинки.
Конечной целью настоящей войны является не картинка, а победа. Вранье в настоящей войне обходится очень дорого. В настоящей войне можно — и нужно — врать только врагу. А когда вы начинаете врать самим себе, то, как замечательно сказал по этому поводу адмирал Ямамото, «считайте, что война уже проиграна».
Что является победой в этой войне? Ответ — уничтожение ИГИЛ. Вопрос — можно ли победить ИГИЛ теми средствами, которые избрал Кремль? На сегодняшний момент Москва хочет ограничиться авиаударами, которые будут наноситься с базы в Латакии. Вся бронетехника, которая пока выгружена в Сирии, — это бронетехника для защиты этой базы. Наземное наступление будут осуществляться, в идеале, сирийскими и иранскими войсками. По этому поводу сразу вспоминается известное изречение Наполеона о генерале, который был очень счастлив, потому что всегда имел дело только с коалициями.
Насколько будет успешней коалиция из четырех таких замечательных государств, как Сирия, Ирак, Иран и Россия?
Скорее всего, авиаударами в составе такой коалиции уничтожить ИГИЛ будет невозможно, а это возвращает нас к исходной проблеме. Если Москва не уничтожает ИГИЛ, то она окажется в такой же слабой позиции, как и Вашингтон. Разница-то какая? Ни те не уничтожили, ни эти.
Кроме того, у этой реальной войны есть еще и пиар-составляющая, рассчитанная, как и всегда в случае настоящей войны, в первую очередь на противника.
Исламисты, в том числе ИГИЛ, играют в эту войну гораздо дольше и успешней Кремля. Они знают все ходы и фотошопы, и скандалы про Гуантанамо и про Абу Грейб покажутся детским садом по сравнению с тем, что через месяц Западное ТВ будет говорить про российское военное вмешательство в Сирии…
Мы ввязываемся в войну, в которой даже теоретически мы ничего не можем выиграть. Мы ввязываемся во внутриисламский конфликт, и мы ввязываемся в него в составе коалиции, члены которой: а) не смогут раздавить ИГИЛ, б) являются для России представителями куда более чуждой цивилизации, религии и культуры, чем Запад. Все остальное по сравнению с этим — мелочи.
