«Проявлением наибольшего милосердия в нашем мире является, на мой взгляд, неспособность человеческого разума связать воедино все, что этот мир в себя включает. Мы живем на тихом островке невежества посреди темного моря бесконечности, и нам вовсе не следует плавать на далекие расстояния. Науки, каждая из которых тянет в своем направлении, до сих пор причиняли нам мало вреда; однако настанет день и объединение разрозненных доселе обрывков знания откроет перед нами такие ужасающие виды реальной действительности, чтомы либо потеряем рассудок от увиденного, либо постараемся скрыться от этого губительного просветления в покое и безопасности нового средневековья».
Г. Лавкрафт. «Зов Ктулху».
Мало кто замечает, но в наш сегодняшний, обыденный мир медленно вползает чудовище, зовущееся магией. Не стоит думать, что это понятие относится сплошь к веку средневековья и касается лишь беспросветных суеверий, рожденных буйной фантазией народного фольклора.
С другой стороны, не стоит отождествлять магию лишь с определенным жанром литературы, популярном ныне; нет, магия, как русский Горыныч, имеет много голов, но туловище ее есть сущность из массовой человеческой психологии.
Магия в самом широком определении есть набор методов и практик, использовавшихся людьми для определенного преобразования природы и отдельных ее частей. Причем данные способы априори не используют знания о природе, даже наоборот, поэтому с точки зрения науки они суть бесполезные камлания. Однако в этих камланиях всегда присутствует, кроме человека-субъекта, природы-объекта и самого заклинания-способа еще одно действующее лицо – дух. Дух природы, либо отдельный бестелесный дух – не суть важно, но он присутствовать обязан. Отними у человека представление о том, что у каждого камня есть свой дух, либо есть общий Господь на свете, и магия пропадет – если ты не веришь в богов, то как их призывать на помощь? Но духи есть не только в воображении людей, они вполне материальны – если за материальное принимать архетипы Карла Юнга. Именно они есть те самые духи, которые нужны для воздействия: внешнего на природу и реального – на людей.
Поэтому не удивительно, что что история магии и верований тесно переплетены.
Сперва древний предок рода людского был окружен непонятной природой и одушевлял ее. Все у него было живо и на все можно было повлиять ритуалом и словом – так же, как ритуалом и словом он влиял на древних людей. Те пользовались природой, считая ее живой и себя частью ее.
Потом человек вырвал символическую пуповину и сказал природе: Ты мертва! Ты есть среда моего обитания, не больше! Ты есть мое угодье, имение, пастбище. Магия как воздействие на живую природу и само понятие живой матери-природы ушли. Если природа мертва, то что сделаешь с трупом? Обглодаешь кости и посадишь оливки, решили люди. Мир магии ушел к богам, а природа стала лишь сценой, одной из многих. Теперь человек решал проблемы, обращаясь к своим небесным царям, так же, как и к царям земным. Только плата была в основе кровью. Магия крови – вылей на жертвенный алтарь жидкость врага своего, и бог простит измену жене и украденного барана у соседа. Вскоре (по меркам доистории) пленных и рабов заменили зверьем – то ли боги стали гуманнее, то ли звери вкуснее – нам сие неизвестно.
И вот однажды человек отделил себя и от таких родных, с теми же людскими грешками и слабостями божков. Настало время одного – Настоящего, Вседержателя и всеуловителя людских настроений. Идеального слушателя жалоб и предложений, первого и на века единственного психолога и – на зависть психологам современным – не берущего за сеанс связи цену золотом или (как раньше) кровью. Правда, объявилось много посредников в перепродаже бесплатных божеских услуг – и даже агрессивных устроителей пиар-акций, втюхивавших населению услуги мечом и стрелами – не говоря уже о том, что каждый посредник хотел быть монополистом на рынке. Но это есть дело людское, а не божественное.
Магию вместе с богом приватизировали. Теперь ты не можешь заколоть барана для получения прощения, ты должен отдать барана предку всех современных риэлторов, и тот сам проведет все магические обряды. Конечно, ты можешь Богу молиться бесплатно – но лучше коллективом и в специально отведенном месте. Бог стал одинок и такой привереда…
Но природа как была непонятной вещью в себе, так ею и осталась. И для воздействия на нее, оперирования непонятной субстанцией человеку позарез нужна была магия – средство воздействия, некий аналог инструкции по применению. И тут люди стали нечто подозревать…
Постепенно мир оплела паутина науки. Очень тяжело поверить в бородатого мужика на небе, если тебе логично объяснили, что Солнце – это просто огненный шар, а Земля – кусок грязюки на отшибе галактики. Но количество знаний постепенно росло, причем росло чрезвычайно быстро, быстрее, чем человек мог к ним приспособиться. В 17 веке все знания о Космосе могли уместиться в мозгу ребенка, теперь же они не уместятся и в разумах десятков человек.
Знаний стало много! Дошло до того, что, чтобы хоть как-то профессионально ими заниматься, надо поделить науку на сонм узкоспециальных дисциплин, и то, через поколение эти дисциплины начнут ветвиться. Человечество, пораженное объемом знаний, в своей массе просто не смогло их переварить.
В итоге современное человечество стало напоминать цивилизации упадка из «Основания» А. Азимова: море людей пользуются вещами, суть действия которых они просто не состоянии понять. И если некий автомобиль ещё укладывается, вместе с утюгом, в голову человека, то микросхема рвет сознание любого гуманитария напрочь (испытано на себе!).
Последним гвоздем стала робототехника. Большинство, которое до того заставляли учить науки, натаскивая на работу на заводах, лишили этой привилегии и, повинуясь древнейшему закону сохранения калорий, люди просто перестали знаниями интересоваться. Зачем менеджеру по продажам знать, как работает телевизор?
Но человеческий мозг не терпит пустоты. Лакуны нашего непонимания человек привычно, как и его далекие предки, будет заполнять чем-то, что он в состоянии осознать. Так в наш мир и возвращается неумолимо магия – вера в то, что некие действия, как-то скачки на площадях и скандирование про «смерть х.лу», съедение торта в форме «ненавистного москаля» или камлания на «демократию», «райскую страну с эдемскими кущами и европейскими ценностями», смогут изменить реальный мир, повлиять что-ибо, изменить погоду, политику, экономику. Мы можем смеяться над такими людьми, но во всё новых и новых регионах люди возвращаются к этим практикам – кого сейчас удивляют казни за колдовство в каком-нибудь Пакистане? А удивят ли вас тысячи образованных европейцев, убежавших в ИГИЛ и орущих что-то про Аллаха на арабском? Для человека эпохи индустриала это нонсенс. Для современного человека это – норма.
Говард Лавкрафт был прав. Готовы ли вы к новому Средневековью?
