Молодым конечно трудно представить, что когда-то во времена детства и юности их родителей не было ни телевизоров, ни магнитофонов, много чего не было…
Было только радио с одной программой, да еще пластинки, с которых звучали любимые песни…
Были любимые певцы, каждую вновь выходящую пластинку которых заслушивали до дыр…
Одним из таких был певец с немного загадочным красивым именем и чудесным голосом – Эмиль Горовец. Он был очень популярен, куда там нынешним… Его чарующий голос звучал изо всех окон… а потом исчез…
Просто пропал и поползли слухи, разные, мол его убили, он попал в тюрьму или уехал из страны… Пропал на многие годы, но я всегда помнила этого певца и его прекрасный голос. Этот рассказ о нем.
Рахми́ль Я́ковлевич Го́ровец
(Эмиль Горовец, 10 июня 1923 Гайсин — 17 августа 2001, Нью-Йорк) — российский еврейский певец.
Выпускник еврейской театральной школы, солист ГОСЕТа. Начал выступать на идише. В 1955 году впервые пел в концертах джаз-оркестра Мосэстрады п/у Эдди Рознера. В 1959 выехал на гастроли в Париж вместе с группой других артистов-евреев на празднование 100-летия Шолом-Алейхема. А в 1960 году он стал лауреатом всесоюзного конкурса артистов эстрады. 1960 году Горовец запел на русском языке, который был для него третьим — после еврейского и украинского. Он был первым исполнителем знаменитых «Дроздов» Владимира Шаинского.
Горовец был первым исполнителем шлягеров, как «Королева красоты», «Голубые города», и, еще до того, как вышел фильм, песни Андрея Петрова «Я шагаю по Москве». Для Горовца писали Ян Френкель, Вано Мурадели, Арно Бабаджанян, Модест Табачников, Эдди Рознер. После того, как в феврале 1963 года по радиостанции «Юность» прозвучал его 45-минутный концерт, к нему пришла настоящая слава.
Позже развернулась государственная антисемитская кампания, начались неприятности с исполнением еврейского репертуара, ставшего неофициально запретным. По радио и телевидению больше не звучали еврейские песни. Более того, от еврейских актеров требовали русских псевдонимов, причем официально никаких законов не подписывалось, всё решалось в личных беседах с начальством на уровне намёков…
С русским репертуаром руководство посылало певца на Украину, где большая часть населения все-таки понимала этот язык, а с еврейским – в Сибирь. Эти игры продолжались до 1968 года, когда на Гостелерадио пришел махровый антисемит Лапин. Он рьяно принялся искоренять еврейский дух из подведомственного ему учреждения.
Горовец продолжал концертировать. Хотя его концерты приносили государству миллионные доходы, перед ним захлопнулись двери радио и телевидения. Его, подлинно народного артиста, не удостоили даже скромного звания заслуженного артиста республики. Шесть раз подавал на него документы на это звание директор Московской эстрады и шесть раз получал отказ.
В конце концов, получив сверху четкое указание, он компенсировал певцу несправедливость против него дорогой немецкой аппаратурой. Почти до самого своего отъезда Горовец в закрытых помещениях не пользовался микрофоном.
Он еще ухитрялся протаскивать в свою программу "Песни народов мира" одну-две еврейские песни, но вскоре и это стало невозможно.
В 1972 году он с "первой волной” новой эмиграции (Э.Рознер, Л.Мондрус и др.) вместе с женой, актрисой Маргаритой Полонской, его верной соратницей, партнершей и помощницей, подал документы на выезд в Израиль.
Причины стандартные: отмены концертов, запреты на "Мелодии”, Всесоюзном радио, Центральном телевидении.
Перед отъездом певец дал прощальный концерт, с огромным успехом прошедший в зале одесской филармонии. А на следующий день поклонники Эмиля Горовца провожали своего кумира в одесском порту. Было очень трогательно и печально, были слёзы на глазах отплывающих и провожающих. Знаменитого певца ждал Израиль…
Отъезд знаменитого певца поверг советскую общественность в состояние шока. Время было тревожное. Начиналась массовая эмиграция. Уезжали самые отчаянные. Горовец был первым эмигрантом из высшего актерского эшелона. Он уезжал на пике популярности и материального благополучия, продав генеральскую дачу и бросив квартиру на улице Горького, "Волгу", нажитое за много лет добро. Уезжал под свист и улюлюканье властей, с клеймом предателя.
Его отъезд заставил задуматься даже тех, кто тогда еще не помышлял об эмиграции: если уж такие, как Горовец, уезжают, значит, что-то неладно в «датском королевстве». Он ни разу не пожалел о своем решении, несмотря на все превратности эмигрантской судьбы. Такой был у него характер: он ничего не делал, не обдумав, но приняв решение – не менял его.
В 1973 году они прибыли в Израиль. «Я не уехал, меня уехали», — сказал Эмиль Горовец в первом интервью на Земле Обетованной. Советским вандалам от искусства пришлось попотеть: он выпустил к этому времени 12 долгоиграющих дисков, не говоря уже об обычных; его записи разошлись многомиллионными тиражами.
Его имя было изъято из архивов. Со страниц газет и с телевизионных экранов на него выливались ушаты клеветы. Писали, что он вывез за границу бесценные иконы. Что он бедствует, чуть ли не нищенствует. Что он потерял голос. Что он работает в Израиле раскройщиком кожи. А он ни одного дня в эмиграции не работал не по специальности.
Казалось бы, позади должны были остаться все неприятности. Однако не сложилась карьера и в Израиле.
Однако в Израиле своего места он не нашел, его талант там оказался не нужен.
– Что же, все-таки, произошло в Израиле? Вы так рвались туда, почему же через год вы уехали?
– Готовясь к отъезду, я сделал большую программу на еврейском языке. Но откуда мне было знать, что культура на идише в Израиле искореняется? Представители Сохнута со мной упорно говорили на иврите, хотя все они отлично понимали и русский, и идиш.
Тогда вопрос стоял так: или учи иврит, или… Мне, тенору, предложили выучить на иврите… репертуар Шаляпина за 100 тысяч лир, огромные по тем временам деньги. Петь "Блоху" на иврите! Я отказался. Все-таки я дал там четыре концерта на русском и идише, а дальше что? Израиль – маленькая страна, там нельзя быть просто певцом, надо что-то делать, чем-то зарабатывать на жизнь. Правда, там мне после первого же концерта дали квартиру. Ну, и что из того? Была бы работа, я бы сам заработал на квартиру. Но мне не дали выхода, ни на телевидение, ни на радио. О моем приезде никто не знал.
В те годы песни на идише были дороги и близки разве что старшему поколению репатриантов, для молодых израильтян эти песни не были так близки, а коренная израильская молодежь и старшее поколение жили совсем в иных музыкальных традициях.
В Нью-Йорке он жил в так называемом доме для бедных, оплачивая арендную плату с помощью государственных дотаций. Дом был построен так, что его торец стоял на сваях, уходящих в реку – очередное чудо техники былой Америки. И волны бились о стену дома.
Окна квартиры Эмиля Яковлевича выходили как раз на реку, и можно было следить сверху за плеском воды и плаванием кораблей, огибающих дом – завораживающее, совершенное неожиданное зрелище. В одной из трех комнат этой своей квартиры в Нью-Йорке он обустроил студию, где записал огромное количество новых и старых песен на разных языках и оперных арий, оставив огромную фонотеку.
Он объездил всю Америку и Канаду с русским и еврейским репертуаром. Не было такого штата, где он не побывал бы со своим аккомпаниатором Владимиром Ратнером. И всюду его ждал триумфальный успех. Его аудитория сузилась количественно, зато распространилась на весь земной шар. Он пел в Австралии, в Латинской Америке. Его изумительный, ни с чьим не сравнимый, голос звучал в концертных залах Франции и Германии. Он получил, наконец, свободу передвижения и самовыражения.
В Америке Эмиль Яковлевич с успехом выступил и как режиссёр, поставив вместе с Евгением Ланским мюзикл "Отцовское наследство". В этом музыкальном спектакле он замечательно исполнял главную роль и, кроме того, был автором либретто и музыки. Спектакль с триумфом шёл в Манхэттене, но его по достоинству оценили театралы и простые жители Флориды во время гастролей театрального коллектива под руководством Э.Горовца. Прекрасные отзывы о мюзикле "Отцовское наследство" были опубликованы в авторитетной газете "The New York Times", а также в других изданиях.
В одном из интервью Эмиля Яковлевича спросили, кем же, в конце концов, он себя ощущает: русским или еврейским певцом? Эмиль Горовец твёрдо ответил: "Я – певец России!"
В 1989 он приехал и в Советский Союз, в Москву, – впервые за 16 лет. Перестройка была в разгаре, он предпочел не помнить зла… Бывшего отщепенца с почетом принимали на том самом "Огоньке", с которого началась его всесоюзная слава, и откуда он потом был изгнан. "Огонек" был посвящен "Дню строителя". Горовцу задали дежурный вопрос: что он построил в своей жизни? Он ответил: "Я оставлю после себя свои песни".
В Москве Горовец убедился, что его любят и помнят, несмотря на то, что прошло много лет. Он поклонился могиле родителей в Гайсине, записал две пластинки из своего американского репертуара и надолго излечился от ностальгии.
В чем же все-таки причина многолетнего успеха Эмиля Горовца? Разумеется, в первую очередь – в его изумительном голосе, этом безотказном инструменте, которым он может выразить любые эмоции. Но не только в голосе – еще и в его потрясающей артистичности, таланте драматического актера (школа Михоэлса!), благодаря которому певец превращает каждую песню в мини-спектакль. Он не только проигрывает, он переживает песню так, как будто все, о чем там поется, произошло с ним самим.
Горовец писал музыку на стихи Евтушенко, Рождественского, Инны Кашежевой, Юлия Кима и других поэтов-современников. Эти песни – жемчужины его творчества. Из такого пустячка, как "Люблю я макароны", он смог сделал шлягер. Эти стихи, кстати, написал для него Юлий Ким, переделав из итальянской песенки "Люблю я помидоры". "Макароны" распевала вся страна.
Эмиль Горовец был красив, опрятен, подтянут не только на сцене, но и в жизни. Он был очень интеллигентен от природы, в нем не было и тени заносчивости, часто свойственной многим современным молодым певцам. Наоборот, в нем чувствовалась всегда доброжелательность к людям, невзирая на их ранги и звания, он всегда откликался на их просьбы и был готов петь для них, не умолкая.
Скончался великий маэстро в 77 лет. Проститься с ним и проводить в последний путь пришли тысячи людей. Таков был жизненный путь великого певца из маленького украинского городка.
…Некролог в русской газете "Вечерний Нью-Йорк” заканчивался словами: "…Не было в эмиграции более ревностного рыцаря идишистской культуры, чем Эмиль Горовец”.
Эмиль Яковлевич Горовец похоронен на кладбище в Нью-Джерси, США, рядом с женой Маргаритой Полонской.
На родине Эмиля Горовца не забыли своего земляка. В городе Гайсин Винницкой области, на входе в районный доме культуры была открыта мемориальная доска, напоминающая жителям города об их земляке, выдающемся еврейском певце Эмиле Горовце.
Переслал Яков Перепелицкий
