Во времена святой инквизиции гореть бы волгоградке Эллине Глазуновой на костре. Не пожалели бы ее средневековые “отцы церкви”, обвинили бы в колдовстве и прочих ересях.
Но, слава Богу, сейчас начало XXI века, и теперь “охота на ведьм” – словосочетание, скорее, из политического лексикона.
Ее рождение, как и положено таким вот необычным натурам, загадочно, а детство окутано тайной. На свет она появилась вопреки законам материалистической медицины – мать Эллины страдала бесплодием. А родилась Глазунова не через девять, а через десять месяцев и – “неживая”. Врачи в реанимации сделали невероятное. Но чудеса вокруг девочки продолжались. В четыре месяца она заговорила, в шесть пошла, в три года – читала, а в четыре стала играть на аккордеоне. Но обычный вундеркинд из нее не получился. Иной мир (параллельный, потусторонний, загробный – как угодно) как туман обволакивал подростка. А зрелость принесла с собой осознание щедрого, но несколько странного Дара. Где-то с начала 90-х Глазунова напрямую общается с духами умерших людей – причем и со своими покойными родственниками, и со знаменитыми писателями и поэтами, а еще… Однако по порядку. В парапсихологии есть такой термин – психография. Это когда человек-контактер, вооружившись ручкой или карандашом, впадает в своеобразный транс и выходит якобы на связь с запредельным, а рука тем временем выводит на бумаге каракули, которые складываются в слова. А слова эти – “с той стороны зеркального стекла”. В принципе, тот же спиритизм, только без бегающей по столу тарелки: вопрос – ответ, мысленный вопрос, и материализованный на бумаге ответ.
– Такое ощущение, что текст накорябан левой ногой, – говорит Эллина. – Во всяком случае, ничего общего с моим почерком.
В собеседниках у Эллины весьма уважаемые призраки: например, как-то Глазуновой удалось побеседовать с Владимиром Лениным. Естественно, разговор довольно быстро переместился в политическую плоскость. А в выражениях Владимир Ильич никогда не стеснялся. “Архинегодяи сидят у вас во власти, – заявил вождь. – Просрали революцию. Пособников мировой буржуазии – к стенке”. Но, пожалуй, самый плодотворный контакт состоялся у нашей волгоградской “сивиллы” с Михаилом Афанасьевичем Булгаковым. И здесь, наверное, сошлось все – и любовь Глазуновой к этому писателю, и феерическая таинственная фактура автора бессмертного “Мастера” – его веселая, ерническая чертовщинка. Вот один из диалогов (в тумане иного мира многочисленные его обитатели называют Эллину Марией).
Мария: Мастер – это не вы сами?
Булгаков: Мастер – это вариант образа Максима Горького.
М.: Сейчас утверждают, что вы знались с нечистой силой.
Б.: Это ошибка. Просто я был хорошо знаком с темой того, о чем собирался писать.
М.: В каких числах июня происходило повествование?
Б.: Вы заблуждаетесь, это происходило 25 мая.
Дальше – больше. Покойный, но не утративший литературных способностей писатель продиктовал Глазуновой обширный отрывок – “продолжение” “Мастера и Маргариты”. А следом и “вторую часть” “Собачьего сердца” – “Тетрадь доктора Борменталя”, где действие уже перенесено в нашу демократическую эпоху.
– Не может быть, – скажет скептик. – Контактерша ваша или сумасшедшая или шарлатанка. Теперь таких пруд пруди. Ну что тут возразишь? Спорить с материалистом бесполезно. Вот и родители Марии-Эллины (люди прозаических профессий: отец – военный, мать – технолог молочной промышленности) придерживались раньше тех же взглядов – в детстве водили “сивиллу” к психиатру и пытались запретить ей заниматься опасными для “душевного здоровья” опытами. Но это до поры до времени. Однажды в присутствии матери Глазунова “вышла на контакт” с прабабушкой Евдокией Иосифовной, умершей еще в 1970году, когда “сивилле” исполнилось 3 года. “Прабабушка сказала, что я очень похожа на ее двоюродную сестру Оксану, погибшую в молодости задолго до моего рождения, – говорит Эллина. – Естественно, что я ничего о ней не знала. Даже имени”. Родительский материализм пошатнулся…
От чистой психографической техники “коллега” Булгакова и собеседник Ленина постепенно переходит к более прямому контакту: иногда удается услышать голоса или возникает в “голове” какой-то “внутренний” экран, наподобие компьютера, откуда Глазунова и списывает текст. Вот так она перевела на бумагу так называемый “Роман о Христе” (или “Одержимая”). Источник “запредельной информации” не кто-нибудь, а великая грешница Мария Магдалина. “Стиль непонятный, – замечает Эллина, – такое ощущение, что здесь поработало несколько авторов”. Перекличка с Михаилом Афанасьевичем, с его евангельскими главами – несомненная. Вот как, к примеру, всадник Понтийский Пилат допрашивает нищего проповедника Иисуса: “Теперь о твоем учении, Назарянин. Так ли уж оно безобидно, как ты говоришь? Ведь ты святотатствовал, грозясь разрушить Храм, стоящий на главной площади. Так ли это? ” – “Да, я говорил подобное, прокуратор”. – “Так, значит, говорил? Что ж, в каждом вымысле есть своя доля правды…” Но, кажется, я забыл познакомить читателя с центральным “персонажем” психографической одиссеи Эллины. Разрешите представить вам Овереста… “Оверест – это имя некоего духа, который помогает мне в моих контактах. Сажусь к столу, а рука выводит: “Оверест”. Как позывной, сигнал. Однажды он назвал себя “хранителем душ”. Он-то и контролирует все мои действия”, – раскрывает тайну “сивилла”
– Сначала я думала, что нечистая сила завелась в доме. Перекрестилась сама, перекрестила бумаги, ручку, а Оверест и “заявил”: “Ну и правильно сделала”.
Опять булгаковщина какая-то. Не модификация ли кота Бегемота этот ироничный “хранитель душ“? Эллине приходится жить в двух измерениях, в двух ипостасях. В миру она – методист Городищенского районного Дворца культуры и выпускница ВГИИКа (организатор детского досуга), а в своей хатке-халупе в частном секторе недалеко от Качинского училища она… ну кто она? “Ведьма”, шаман, путешественник во Времени. Для нее не существует прошлого, настоящего и будущего – все едино, все взаимосвязано. Кстати, Глазунова вниманием уфологов, журналистов и т.д. не обделена: газетные статьи, целые главы в сборниках, посвященных различным аномальным явлениям. А иногда ее известность оборачивается анекдотом.
– Какие-то бабульки начитались обо мне и ничего не поняли, – смеется “сивилла”. – Решили, что я целитель-экстрасенс. Нашли меня и требуют чуда. “Что у тебя болит? ” – спрашиваю. “Нога”, – отвечает. “Так давай отрублю”.
Опять же гротеск в духе “отца” Шарикова. Помните странницу, которая приходила к профессору Преображенскому “посмотреть на говорящую собачку”?
Но не только психография, не только литература. Глазуновой снятся удивительные, цветные сны. Навязчивые видения. И если предположить на минуту, что в этих галлюцинациях-вымыслах есть, как утверждал Понтий Пилат, доля правды, то… Речь зашла о Волгограде, об “аномальных зонах” нашегогорода, о мистике этого мегаполиса (вернее, о его метагеографии) и о снах Эллины-Марии, которые… Однако судите сами.
– Здесь очень много “нехороших мест”. Еще не “проявленных аномальных зон”: русло реки Царицы (в районе “Гасителя”), Центральная набережная, кинотеатр”Победа”. Мне трудно выразить свои ощущения словами, я просто чувствую мистику Волгограда. Мне часто снится сон о подземном городе. Я вижу под асфальтом какие-то помещения, кабинеты – и там, в этих подземных коммуникациях кипит работа…
А вообще, Волгоград – довольно интересный в эзотерическом смысле “населенный пункт”. С чем всех вас и поздравляю. Итак, “верить или не верить” в феномен Глазуновой – личное дело каждого. А мне любопытно было “контактировать” с Эллиной-Марией и писать сей скромный отчет. Но я закругляюсь. А то что-то моя рука перестает подчиняться своему владельцу… Оверест, Оверест… прием…
