Евгений Аронов
Карен Давиша
Гость АЧ – автор книги профессор Карен Давиша
Александр Генис: В середине сентября в Америке выходит книга известного политолога, специалиста по России профессора Карен Давиша. Название книги – «Путинская клептократия: кто владеет Россией?». В книге разбирается, как Путин пришел к власти; кто из его коллег из ленинградского и дрезденского КГБ, которых он привел с собой в Кремль, имели связи с организованной преступностью; каким образом они сколотили свои многомиллиардные состояния и как выглядят их планы реставрации великой России.
Престижное британское издательство Cambridge University Press, заключившее с автором договор на «Путинскую клептократию», и выпустившее до того несколько ее научных трудов, после целого года сомнений и колебаний испугалось иска со стороны России за публикацию такого исследования и расторгло контракт с профессором Давиша. Нисколько при этом не сомневаясь в научной добросовестности автора. Не менее престижное американское издательство Simon and Schuster оказалось смелее. Да и законы, охраняющие писателей от обвинений в клевете, в США покрепче, чем в Британии. Карен Давиша сегодня в гостях у АЧ. С ней беседует Евгений Аронов.
Евгений Аронов: Последняя книга Карен Давиша – большой и обстоятельный труд, посвященный тому, как Путин еще до того, как возглавить страну, наживал капитал вместе с товарищами благодаря своему пребыванию во власти. Автор подробно документирует историю основания «Банка Россия», находящегося ныне под американскими санкциями; зарождение и взлет кооператива «Озеро», часть пайщиков которого тоже попала под визово-финансовые репрессалии Запада; связи Путина с компанией «Петромед», строительство его дворца под Сочи. Давиша много лет скрупулезно изучала финансовые операции КГБ и деятельность различных российских ОПГ. Как те и другие, – порой совместно, порой порознь, – сбывали госактивы и тайно выводили огромные деньги за рубеж. Она имела доступ к архивам Штази, беседовала с осведомленными лицами в России, опрашивала журналистов – мастеров жанра расследований в США, Британии, Германии, Финляндии, Франции, Италии; общалась с западными дипломатами, работавшими в Москве. Часть того, о чем она повествует, была изложена еще российскими журналистами, пока отечественная пресса оставалась относительно свободной. «Жизнь ряда этих людей оборвалась в связи с выполнением профессионального долга; результаты их расследований не найдешь в российских библиотеках; они также почти полностью удалены из интернета», замечает Давиша. «Но что-то все равно остается».
Беседу с автором «Путинской клептократии» я начал с вопросами совершенно не оригинального: есть ли у нее какое-то представление о величине личного состояния Путина?
Карен Давиша: Уверена, что этот вопрос мне после выхода книги зададут не один раз. Я им углубленно не занималась, но привожу в книге ряд, так сказать, «оценочных суждений». У правительства США, я уверена, есть на это счет определенные сведения, и я считаю, что ему следует поделиться ими с народом. Могу, впрочем, рассказать вам вот что. Весной, после введения первого пакета санкций в отношении высокопоставленных российских чиновников, в столичном издании Washington Free Beacon появилась статья, базирующаяся, вне всякого сомнения, на информации источников в компетентных органах, в которой отмечалось, что личное состояние Путина измеряется 28-ью миллиардами долларов. Я упоминаю в книге и альтернативные цифры, которые я слышала несколько лет назад, – сорок миллиардов или сорок пять миллиардов. Ни одна из этих цифр не противоречит результатам моих собственных изысканий. Любопытно, что эта статья в Washington Free Beacon содержит также детальные сведения о крупных блоках акций, принадлежащих Путину в различных предприятиях. Таких, как «Сургутнефтегаз», «Газпром» или нефтетрейдерская фирма Тимченко под названием Gunvor Group.
Евгений Аронов: А что по поводу информации, периодически появляющейся в американской периодике, о том, что у спецслужб США есть реальный компромат на Путина, но они предпочитают не обнародовать его, а только тайно шантажировать российского президента, грозя ему разоблачениями в случае совсем уж неприемлемого поведения внутри страны или за рубежом? Рискуя показаться излишне наивным, неужели в наш политкорректный век американские спецслужбы способны действовать столь грубо и прямолинейно?
Карен Давиша: А что, собственно говоря, вы видите в этом такое уж грубое и прямолинейное? Шантаж – это отнюдь не прерогатива шпионских романов. История советско-американского противостояния на всем протяжении «холодной войны» изобилует подобными историями. Только при Горбачеве эта невидимая подводная часть отношений чуть-чуть уменьшилась. Ну а при Путине все вернулось на круги своя. Посмотрите, как он пришел к власти, каких людей он с собой привел. Это всё люди замаранные мало приглядными делишками. Набор грязных приемов спецслужб в полном объеме вновь стал абсолютно comme il faut в отношениях сверхдержав. Коррупция самых разных видов и мастей есть неотъемлемая часть действующего российского режима. Режима авторитатарно-экспансионисткого. И что США, Англия, Германия и другие в состоянии ему противопоставить? Пока что – только игру на человеческих слабостях путинских клевретов, предпочитающих держать свои активы за рубежом. Эта основа так называемой «мягкой силы» Запада.
Евгений Аронов: Ну, «мягкой» ее можно назвать только с очень большой натяжкой…
Карен Давиша: А какая альтернатива? Военная сила, которой США имеет историческое обыкновение злоупотреблять? С ядерной державой это, как вы понимаете, не проходит. Так что тогда, вообще бездействовать, когда эта сверхдержава совершенно незаконно аннексирует часть территории суверенного государства? К счастью, в распоряжении администрации Обамы был другой вариант, санкционный. Личностям абсолютно циничным и прожженным в окружении Путина инструментарий санкций, применяемый Западом, должен быть хорошо понятен. Он может им не нравиться, но он и не должен их удивлять.
Евгений Аронов: Сведения о коррупции несопоставимо меньшего масштаба, вы наверняка согласитесь, легко прикончили бы политическую карьеру любого государственного деятеля на Западе. Почему этого не происходит в России, ведь информация об аферах подполковника КГБ СССР тянется за ним длинным шлейфом с петербургских дней? О них в свое время много писали. Откуда у Путина этот иммунитет? И откуда у россиян такое безразличие к феномену использования чиновниками служебного положения в целях личного обогащения?
Карен Давиша: Ну, скажем так: режим контролирует средства информации. Одного этого достаточно для приобретения иммунитета. Тут нам даже не нужны спекулятивные экскурсы в национальный менталитет россиян. Причем режим не просто контролирует СМИ, а через них еще и энергично насаждает в сознании населения дух обожания верховной власти, вытравляющий критическое отношение к коррупции. Пресса выставляла Путина в различных ипостасях – молодой, симпатичный, физически сильный, прямодушный. На челе непогрешимого языческого божества никто не должен быть разглядеть и малейшего следа стяжательства. СМИ во имя пресловутой и во многом мнимой стабильности – ни о какой другой идеологии речь до поры, до времени не шла – предлагали людям закрыть глаза и на алчность других высокопоставленных чиновников. Вспомним 2000-ый год. Не успела отгреметь первая президентская инаугурация Путина, как офис независимого холдинга «Медиа-Мост» посетила группа рейдеров. Причем это были не интеллигентного вида судебные приставы, а мало обходительные люди атлетического телосложения в балаклавах и во всем черном, которые вломились в помещение через разбитые ими же окна. Цель этой драматической режиссуры состояла в следующем: не оставить ни у кого никаких сомнений в том, как новая власть собирается взаимодействовать с оппозиционно настроенными журналистами. Это произошло спустя всего три дня после инаугурации. Представляете, как же долго должен был вынашиваться план этой акции. Большая часть моей книги как раз и посвящена тому, как Путин и компания разрабатывали детали замышляемого авторитарного правления.
Евгений Аронов: И как бы вы определили главный тезис своего исследования?
Карен Давиша: Главный тезис исследования такой: показать, что путинский режим выстроен сравнительно многочисленным классом людей, которых связывают давние личные и деловые отношения, взаимная порука, а также большая материальная выгода, извлекаемая из общих деловых интересов. Эти люди помнили, как их коллеги из госбезопасности и партаппарата в странах социалистического блока в одночасье с потерей власти утратили и все свои колоссальные льготы, все активы, не позаботившись о том, чтобы заблаговременно свезти их в иностранные банки подальше от взоров завистливых и неблагодарных соотечественников. Так что путинские люди шли во власть именно как класс ради того, чтобы облечь своекорыстие в руководящий принцип государственной политики.
Евгений Аронов: Российские правители всегда считали страну своей вотчиной и не видели ничего предосудительного в том, чтобы распоряжаться всеми ее ресурсами, людскими и материальными, как собственными. Что уникального в этом смысле вы обнаружили в путинском режиме?
Карен Давиша: Никогда прежде в истории России не было такого, чтобы сто десять человек владели тридцатью пятью процентами всех национальных богатств страны. Ни при царях, ни при коммунистах. В контексте мировой истории это явление беспрецедентное. Как следует из доклада, представленного в прошлом году аналитиками Credit Suisse, изучавшими феномен материального неравенства, сумма имущества, которым владеет среднестатистический житель Индии, составляет чуть более 1000 долларов. В России эта цифра едва превышает девятьсот долларов. Ни в одной более или менее экономически развитой стране нет такой пропасти между бедными и богатыми, как в России, огромной стране с одиннадцатью временными поясами. Карибские острова, на каждом из которых есть по миллиардеру, не в счет. Ни один авторитарный режим – ни итальянский при Муссолини, ни гитлеровский, ни португальский во время Антониу Салазара или испанский при Франко – не знали такой коррупции, как путинский. Не говоря уже о разгуле оргпреступности. А режим Пиночета в Чили, которому путинцы поначалу как будто пытались подражать, они не поняли вовсе. Если Россия под их началом двигалась от демократии к авторитаризму, последовательно уничтожая одно за другим демократические завоевания, то Пиночет двигал страну стратегически в противоположном направлении, от авторитаризма к свободе, постепенно создавая предпосылки для реставрации демократии. Он думал о развитии и сохранял зачатки гражданского общества. Путинцам не нужно развитие, не нужно Сколково, потенциальный рассадник диссидентства. Им нужна сырьевая экономика, из которой они могут выкачивать доллары и складировать их за границей. Им не нужно гражданское общество, ибо оно есть только носитель вируса оранжевой революции, правильно?
