ЧЕРНАЯ МОЛЬ Не смотрите вы так

Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз,
Джентльмены, бароны и леди.
Я за двадцать минут опьянеть не смогла
От бокала холодного бренди. 

Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера.
Приют эмигрантов – свободный Париж!

Мой отец в октябре убежать не сумел,
Но для белых он сделал немало.
Срок пришел, и холодное слово «расстрел» –
Прозвучал приговор трибунала. 

И вот, я проститутка, я фея из бара,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера,
Приют эмигрантов – свободный Париж! 

Я сказала полковнику: – Нате, возьмите!
Не донской же «валютой» за это платить,
Вы мне франками, сэр, за любовь заплатите,
А все остальное – дорожная пыль. 

И вот, я проститутка, я фея из бара,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера.
Приют эмигрантов – свободный Париж! 

Только лишь иногда под порыв дикой страсти
Вспоминаю Одессы родимую пыль,
И тогда я плюю в их слюнявые пасти!
А все остальное – печальная быль. 

Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера.
Приют эмигрантов – свободный Париж!

В нашу гавань заходили корабли. Пермь, "Книга", 1996. – без заглавия. Перепечатано: В нашу гавань заходили корабли. Вып. 1. М., Стрекоза, 2000, под загл. "Черная моль". 

Этот же вариант под загл. "Черная моль" в сб.: Блатная песня. М., ЭКСМО-Пресс, 2002, с двумя разночтениями: 
ст. 1 "Не смотрите вы так сквозь прищур ваших глаз"
ст. 17 "Сказала полковнику: «Нате, возьмите!»"
Автор песни – поэтесса-эмигрантка Мария Вега (Мария Волынцева, 1898-1980, в 1975 вернулась на родину). Песня написана приблизительно в 1950-е годы в Париже.

Максим Кравчинский ДРАМА «ИНСТИТУТКИ»

Максим Кравчинский. Песни, запрещенные в СССР. Нижний Новгород, ДЕКОМ, 2008, с. 188-190. Ранее опубликовано в журнале «Шансонье», между 2004 и 2008. 

Есть на свете песни, которые, кажется, были всегда. Включишь диск или кассету с записью «Мурки», «Бубличков» или «Институтки», и каждый слушатель, независимо от возраста, скажет: «Да-а. Старинная вещь, Еще моя бабушка пела ее под гитару… Это срабатывает эффект человеческой памяти и качества музыкального материала. Песни стали народными и помнятся всем, как сказки, услышанные в детстве. 

На самом деле большинству «народных» композиций никак не больше 50-70 лет от роду и еще можно, если сильно постараться, установить имена авторов и проследить обстоятельства создания незабываемых музыкальных произведений. Попробуем отыскать в ушедших десятилетиях историю знаменитой «Институтки», «дочки камергера». Начинается она, конечно, в «приюте эмигрантов» — «свободном Париже». 

В мемуарах певицы Людмилы Ильиничны Лопато «Волшебное зеркало воспоминаний», записанных коллекционером и историком моды Александром Васильевым, находим примечательный для нашей истории абзац: 

«В Париже я довольно часто устраивала благотворительные спектакли… Вечер назывался "В гостях у Людмилы Лопато". Первое отделение мы решили сделать не просто концертным: действие было объединено единым сюжетом. Сценарий написала для нас Мария Вега — автор нескольких книг стихов и многочисленных комических песенок и жестоких романсов из репертуара кабаре тех лет, — женщина огромного роста, полная и походившая лицом на мужчину. Самый ее знаменитый надрывный романс "Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз, джентльмены, бароны и леди…" на слуху до сих пор и в эмиграции, и в России». 

Описываемые события имели место быть в пятидесятых годах ХХ столетия. Значит, к тому моменту композиция была уже известна хотя бы в среде русской диаспоры во Франции. Впервые мне довелось услышать эту вещь в исполнении Аркадия Северного. Запись датировалась серединой семидесятых. Примерно в это же время ее спела культовая певица «советского подполья» Валя Сергеева. Но окончательное, «каноническое» сегодня звучание «Институтки» удалось закрепить лишь Михаилу Гулько в альбоме «Синее небо России» 1982 года. Никаких более ранних версии, сколько ни расспрашивал я патриархов-филофонистов отыскать не удалось. Однако Л. Лопато вспоминает, что автор песни поэтесса М. Вега — «автор нескольких книг». 

Может быть, и текст «Институтки» был когда-то издан как стихи? 

Остановим внимание на загадочной фигуре Марии Вега. Информация о ней крайне скудная, отрывочная и местами противоречивая, хотя она была, бесспорно, литературно одаренной женщиной и незаурядной личностью. 

М. Вега — литературный псевдоним Марии Николаевны Волынцевой. Она родилась в 1898 году в Санкт-Петербурге, окончила Павловский женский институт. С начала 1920-х годов жила в эмиграции, в Париже. Издала во Франции сборники стихотворений: «Полынь» (1933), «Мажор в миноре» (1938), «Лилит» (1955). В послевоенные годы печаталась в журнале «Возрождение», где, помимо романа «Бронзовые часы» и его продолжения — «Бродячий ангел», опубликовала несколько переводов из Райнера Марии Рильке. 

Дальнейшая судьба Марии Вега необычна. С 1962 года она отдалилась от эмигрантских кругов, стала печататься в издаваемых в СССР Комитетом по связям с соотечественниками за рубежом журналах. Реальным хозяином этой организации был, понятно, другой «комитет» – государственной безопасности. 

От поэтессы потребовали стихов о Ленине. К тому же на подходе был и столетний юбилей вождя, и она наваяла несколько абсолютно нечитаемых произведений на эпохальную тему. За этот «подвиг» в том же году в СССР издали ее книжку «Одолень-трава». Проявленная лояльность позволила ей вернуться в 1975 году в Ленинград и, что называется, «умереть на родине». Она скончалась в 1980 году в даме ветеранов сцены, некогда основанном ее крестной матерью — великой русской актрисой М.Г. Савиной. При жизни вышло еще несколько сборников ее стихотворений: «Самоцветы» (1978) и «Ночной корабль (1980). 

Из-за своего желания вернуться в СССР она волей-неволей вошла в конфронтацию с эмигрантской публикой и в то же время так и не стала «персоной грата» в советской реальности. Ее имя оказалось буквально вычеркнуто из истории литературы. 

Мария Вега имела все шансы занять достойное место если не в советской официальной культуре, то в наследии «русского искусства в изгнании» наверняка, но не сложилось. Классическая ситуация – «меж двух огней», каждый из которых опалил крылья нашей героини и уже не дал ей возможность подняться. 

ВАРИАНТЫ (6)

1. 

Не смотрите вы так сквозь прищур своих глаз,
Джентльмены, бароны и денди!
Я за двадцать минут опьянеть не смогла
От стакана холодного бренди. 

Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера!
Приют эмигрантов – свободный Париж…

Мой отец в октябре убежать не успел,
Но для белых он сделал немало.
Срок пришел, и холодное слово «расстрел» –
Прозвучал приговор трибунала. 

И вот я проститутка, я фея из бара,
Я черная моль, я летучая мышь…
Вино и мужчины – моя атмосфера!
Приют эмигрантов – свободный Париж…

Я сказала полковнику: «Нате, берите!»
Не донской же валютой за это платить.
Вы мне франками, сэр, заплатите.
А все остальное – дорожная пыль!

Ведь я проститутка, я фея из бара,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера!
Приют эмигрантов – свободный Париж.

Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера!
Приют эмигрантов – свободный Париж!

Запрещенные песни. Песенник. / Сост. А. И. Железный, Л. П. Шемета, А. Т. Шершунов. 2-е изд. М., «Современная музыка», 2004.

2. Синяя моль 

Не смотрите вы так
Сквозь прищур ваших глаз,
Джентльмены, бароны и леди.
Я за 20 минут
Опьянеть не смогла
От бокала холодного бренди.

Припев: 

Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я синяя моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера.
Приют эмигрантов – свободный Париж.

Мой отец в Октябре
Убежать не сумел.
Но для белых он сделал немало.
Срок пришел,
И холодная злоба – расстрел –
Прозвучал приговор трибунала.

Припев: 

И вот я проститутка, я фея из бара,
Я синяя моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера.
Приют эмигрантов – свободный Париж.

Я сказала полковнику:
«Нате! Берите!
И извольте валютой за это платить.
Вы мне франками, сэр,
Заплатите
А все остальное – дорожная пыль

И только лишь иногда,
В пылу бурной страсти,
Вспоминаю Одессы родимую пыль.
И тогда я плюю
В их слюнявые пасти.
А все остальное – дорожная пыль. 

Расшифровка фонограммы спектакля "Песни нашего двора" Театра у Никитских ворот Марка Розовского, начало 2000-х гг. (могут быть неточности).

3. Темная моль 

Не смотрите вы так сквозь прищур ваших глаз,
Джентльмены, бароны и леди.
Я за двадцать минут опьянеть не смогла
От бокала холодного бренди.

Припев:

А ведь я проститутка, я фея из бара,
Я темная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – вот моя атмосфера.
Приют эмигрантов – свободный Париж! 

Мой отец в Октябре убежать не сумел,
Но для белых он сделал немало.
Срок пришел, и холодное слово «расстрел» –
Прозвучал приговор трибунала.

Припев:

А ведь я институтка, я дочь камергера,
Я темная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – вот моя атмосфера,
Приют эмигрантов – свободный Париж! 

Я сказала полковнику: – Нате, возьмите!
Не донской же «валютой» за это платить,
Вы мне франками, сэр, за любовь заплатите,
А все остальное – дорожная пыль. 

Припев:

Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я темная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – вот моя атмосфера,
Приют эмигрантов – свободный Париж!

Расшифровка фонограммы из телепередачи "В нашу гавань заходили корабли" 17 мая 2003 года в исполнении студентки пединститута Маши. 

4. Фея из бара

Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз,
Джентльмены, бароны и леди.
Я за двадцать минут опьянеть не могла
От стакана холодного бренди. 

Ведь я – институтка, я – дочь камергера.
Пусть – черная моль, пусть – летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера.
Привет, эмигранты, свободный Париж! 

Мой отец в октябре убежать не сумел,
Но для белого дела он сделал немало.
Срок пришел, и суровое слово «расстрел» –
Прозвучал приговор трибунала. 

И вот я – проститутка, фея из сквера,
И черная моль, и летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера,
Привет, эмигранты, свободный Париж! 

Я сказала полковнику: "Нате, берите,
Не донской же валютой за это платить!
Только франками, сэр, мне чуть-чуть доплатите.
А все остальное – дорожная пыль". 

Ведь я – проститутка, я – фея из сквера,
Я – черная моль, я – летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера.
Привет, эмигранты, свободный Париж! 

Только лишь иногда, сняв покров ложной страсти,
Вспоминаю обеты, родимую быль,
И тогда я плюю в их слюнявые пасти,
А все остальное – дорожная пыль. 

Ведь я – институтка, я – дочь камергера,
Пусть – черная моль, пусть – летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера.
Привет, эмигранты, свободный Париж!

Песни нашего двора / Авт.-сост. Н. В. Белов. Минск: Современный литератор, 2003. – (Золотая коллекция).

5. Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз…

Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз,
Джентльмены, бароны и леди.
Я за двадцать минут опьянеть не смогла
От стакана холодного бренди. 

Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера.
Привет эмигрантам, свободный Париж! 

Мой отец в Октябре убежать не сумел,
Но для белых он сделал немало.
Срок пришел, и холодное слово «расстрел» –
Прозвучал приговор трибунала.

И вот я – проститутка, я – фея из бара,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера,
Привет эмигрантам, свободный Париж! 

Я сказала полковнику: «Нате, берите!
Не донской же «валютой» за это платить!
Вы мне франками, сэр, за любовь заплатите,
А всё остальное – дорожная пыль!» 

Ведь я проститутка, я фея из бара,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера.
Привет эмигрантам, свободный Париж! 

Только лишь иногда, сняв покров дикой страсти
Вспоминаю России родимую пыль,
И тогда я плюю в их слюнявые пасти!
А всё остальное – печальная быль. 

Ведь я – институтка, я – дочь камергера,
Пусть черная моль, пусть летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера!
Приют эмигрантов – свободный Париж!

А я не уберу чемоданчик! Песни студенческие, школьные, дворовые / Сост. Марина Баранова. – М.: Эксмо, 2006.

6.

1. Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз,
Джентльмены, бароны и леди!
Я за двадцать минут опьянеть не смогла
От бокала холодного бренди. 

Припев:

Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я – черная моль, я – летучая мышь.
Вино и мужчины – моя атмосфера!
Привет эмигрантам, свободный Париж! 

2. Мой отец в Октябре убежать не успел,
Но для белых он сделал немало,
Срок пришел, и холодное слово «расстрел» –
Прозвучал приговор трибунала!

Припев.

3. Я сказала полковнику: "Нате, берите!
Не донской же валютой за это платить!
Вы мне франками, сэр, заплатите,
А все остальное – дорожная пыль!"

Припев.

4. Только лишь иногда под покровом дикой страсти
Вспоминаю Одессы родимую пыль –
И тогда я плюю в их слюнявые пасти,
А все остальное – печальная быль. 

* Другие названия песни: "Черная моль", "Институтка". 

Павленко Б.М. «На Дерибасовской открылася пивная…»: песенник: популярные дворовые песни с нотами и аккордами / Сост. Б.М. Павленко. – Ростов н/Д: Феникс, 2008. – (Любимые мелодии). C. 65-66.

источник-  http://a-pesni.golosa.info/grvojna/bel-dvor/tchernajamol.php

http://www.pavelbers.com/Istorija%20pesni%2031.htm

Переслал   Moische