Очерки. Александр Бовин

Передо мной — 800-страничная книга Александра Бовина <<Записки 

ненастоящего посла>>. Он написал ее после шести лет пребывания на посту

Чрезвычайного и Полномочного Посла Российской Федерации в Израиле.

 

29 апреля 2004 года Александр Евгеньевич Бовин ушел из жизни, оставив после себя

 замечательную, добрую книгу о еврейском государстве

и евреях. Но почему он назвал себя послом ненастоящим? Бовин объяснял

это тем, что он никакой не дипломат и никогда ранее не состоял на

дипломатической службе.

 Он окончил юридический факультет Ростовского

госуниверситета и затем аспирантуру философского факультета МГУ.

Работал народным судьей в Краснодарском крае, потом в журнале

<<Коммунист>>, откуда был переведен в один из отделов ЦК КПСС в качестве

руководителя группы консультантов. В течение нескольких лет Бовин был

спичрайтером Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева, готовил его

выступления. Однажды его спросили, читал ли он напечатанную в газете

<<Правда>> речь Леонида Ильича. На что он ответил с присущим ему юмором:

<<Нет, я ее не читал, я ее писал>>.

В своих суждениях Бовин отличался независимостью и вольнодумством.

Например, он был категорически против ввода войск Варшавского договора

в Чехословакию. И не боялся открыто говорить об этом. Эта, и другие

его вольности послужили поводом к тому, чтобы убрать его из аппарата

ЦК КПСС и перевести в редакцию газеты <<Известия>> на должность

политического обозревателя.

Одновременно Бовин стал работать на телевидении, где в течение 20 лет

успешно вел одну из самых популярных телепередач <<Международная

панорама>>.

В 1991 году, за неделю до распада СССР, Бовина назначают Чрезвычайным

и Полномочным послом Советского Союза в Государстве Израиль. А после

распада Союза он стал послом Российской Федерации.

Назначение Бовина на этот пост, по свидетельству очевидцев, произошло

в самолете на пути в Мадрид. Туда на международную конференцию по

Ближнему Востоку направлялся Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С.

Горбачев. Он сообщил <<сопровождающим его лицам>> о своем <<нестандартном

решении>> относительно посла СССР в Израиле и предложил направить в эту

страну А.Е. Бовина, хорошо знавшего Ближний Восток и условия, в

которых развивалось молодое еврейское государство.

<<Сопровождающие>> поддержали идею, однако кто-то из них заметил: <<Пьет

он много>>. На что Горбачев ответил: <<Но и много закусывает>>.

Посмеялись и на том порешили…

На самом деле Бовин крепких напитков почти не пил из-за неважного

здоровья. Но очень любил пиво. Я помню, как в конце 80-х мы с ним

сидели в подвальчике Центрального Дома журналиста в Москве на

Суворовском бульваре и пили свежайшее бочковое пиво под соленые

орешки.

Я был вхож в ЦДЖ потому как был членом Союза журналистов СССР, хотя ни

одного дня не состоял в штате какой-либо газеты или журнала. Но много

писал. Печатался и в <<Известиях>>, и в <<Неделе>>, и в московской

<<Вечерке>>, поэтому приняли в Союз. С Бовиным меня познакомил в 1987

году Эльрад Пархомовский, фельетонист <<Известий>>.

В тот год я отмечал свое 60-летие и пригласил в ресторан ЦДЖ человек

двадцать гостей. Тут были сотрудники с моей основной работы в

республиканском управлении благоустройства городов и несколько

знакомых журналистов. Среди них — Эльрад Яковлевич Пархомовский,

который привел с собой Александра Бовина. Помню, Бовин пил мало, зато

много закусывал. Так что прав был М. Горбачев, когда говорил о его

отменном аппетите.

А с Эльрадом Пархомовским я познакомился летом 1971 года, когда мы

вместе с другими журналистами колесили по дорогам Подмосковья,

участвуя в Первом московском авторалли <<Журналист за рулем>>. Как-то,

набравшись решимости, я спросил, откуда у него такое необычное имя, и

он ответил, что его придумали родители в период борьбы за

электрификацию и радиофикацию страны. Он сказал с улыбкой: <<Получилось

электричество и радио в одном флаконе>>. Друзья и знакомые звали его

Эрик, так было проще. В 1987 году ему, как и мне, было ровно 60. Через

три года он уйдет из жизни. Пархомовский был наш человек, киевлянин,

веселый и остроумный, талантливый фельетонист. Свои фельетоны он часто

подписывал псевдонимом Пантелеймон Корягин. После него жанр фельетонов

стал терять свое значение и вскоре был забыт. Сегодня фельетонов уже

никто не пишет.

Но вернемся в пивной подвальчик, где Бовин уже допивает свой четвертый

бокал пива. Что касается меня, то я был никудышным ему компаньоном по

части пива. Он говорил мне с укором: <<Эх, ты, слабак, никак вторую

кружку не одолеешь!>>

Говорят, от пива толстеют. Бовин был грузным, весил 130 килограммов,

страдал одышкой. Но пиво очень любил. Он был жизнелюбом, добродушным,

как многие толстяки, и очень остроумным человеком.

Итак, 21 декабря 1991 года А.Е. Бовин вступил в должность посла СССР в

Израиле. В своей книге он рассказывает, как попал в эту страну <<с

заднего хода>>. Самолеты в Израиль из Москвы тогда не летали, и

бухгалтерия МИДа денег на билеты не выдавала. Пришлось лететь до

Каира, а оттуда на автомобилях добираться через Синайскую пустыню до

Тель-Авива.

Бовин многие годы занимал особую позицию в вопросах о Ближнем Востоке.

Он один из немногих, кто стремился еще в застойное время настроить

общественное мнение в СССР на нормализацию отношений с Израилем. Его

оценка ситуации на Ближнем Востоке 15 лет назад актуальна и в наши

дни. Он писал: <<Главная особенность мирного процесса и главный

подводный камень на его пути — это отсутствие четко зафиксированных

конечных целей>>. А вот что он писал о статусе Иерусалима: <<Так же, как

без Мекки и Медины нельзя представить себе историю арабов, историю

ислама, точно так же Иерусалим неотторжим от истории евреев, истории

иудаизма. Без Иерусалима нет Израиля>>.

Когда были восстановлены дипломатические отношения между Россией и

Израилем, он первым высказал мысль о развитии стратегического

партнерства между двумя странами. Все шесть лет, в течение которых

Бовин работал послом в еврейском государстве, а также задолго до этого

и после, он неизменно проявлял искреннюю доброжелательность и глубокое

уважение к Израилю и к его людям. Он не раз выступал с заявлениями о

том, что категорически не согласен с политикой государственного

антисемитизма в СССР.

Бовин был верным другом еврейского народа. Помню, сидел я как-то в его

шикарном кабинете в редакции <<Известий>>, и он говорил мне: <<Евреев не

любят за их смекалку, за острый ум, за деловую хватку. И не любят их

те, у кого нет этих замечательных качеств. Завидуют!>>

Через два месяца после вступления в должность, в январе 1992 года,

Бовин написал и отправил в МИД России первую депешу, в которой изложил

свои соображения относительно перспектив российско-израильских

отношений. Государственные интересы России он сформулировал как две

важнейшие задачи. Первая — не допустить новой войны на Ближнем

Востоке. Вторая — использовать экономический, научно-технический и

предпринимательский потенциал Израиля для обеспечения перехода России

к рыночной экономике.

Бовин полагал, что для решения первой задачи надо объединить усилия с

Америкой и не допустить резкой дестабилизации в регионе и новой войны,

что надо терпеливо внушать и израильтянам, и арабам, что только они

сами, сидя за одним столом, могут найти устраивающее всех решение.

Сейчас мы видим, насколько эта задача актуальна и в наши дни.

Вторую задачу, изложенную в депеше, надо привести дословно: <<…

несмотря на то, что мы три десятилетия поносили Израиль, несмотря на

то, что антисемитизм в СССР долгое время был почти официальной

политикой, несмотря на мытарства, унижения, оскорбление человеческого

достоинства, которые испытал каждый еврей, желавший уехать из нашей

страны, — несмотря на все это, в Израиле сохраняется, за редким

исключением, доброе, благожелательное отношение к России и к русским.

Такой фон облегчает налаживание устойчивых, выгодных для России связей

с Израилем>>.

И далее: <<…пока мы будем закрывать глаза на антисемитизм,

снисходительно относиться к антисемитам, пока сохраняются трудности в

развитии еврейской культуры, в обучении ивриту и идиш, в строительстве

синагог и т.п., отношения с Израилем будут лишены той прочности,

основательности, устойчивости, которые отвечали бы интересам России.

Решение указанных задач позволило бы активно использовать богатейший

интеллектуальный потенциал Израиля. Если же учесть, что удельный вес

<<русской>> общины в Израиле будет увеличиваться (а хаос в России

когда-нибудь кончится), то нельзя исключать стратегического сближения

обеих стран>>.

Вот такая принципиальная и смелая депеша ушла в Москву. Но ответа на

нее Бовин не дождался.

29 июля 1992 года в Иерусалиме был открыт памятник жертвам советского

режима. Открытие памятника было приурочено к 40-летию расстрела

руководителей Еврейского антифашистского комитета — 12 августа 1952

года были расстреляны выдающиеся деятели еврейской культуры: начальник

Совинформбюро Соломон Лозовский, главный врач Боткинской больницы

Борис Шимелиович, актер Вениамин Зускин, поэты Давид Бергельсон, Давид

Гофштейн, Лев Квитко, Перец Маркиш, Ицик Фефер и другие. Казнь этих

людей, представлявших цвет советского еврейства, стала одной из

последних в многолетней череде сталинских политических расправ.

А.Е. Бовин написал в одной из израильских газет статью под названием

<<Я плачу вместе с вами>>. Он писал: <<Злодейское убийство великого

артиста Михоэлса, хладнокровная ликвидация лидеров и активистов

Еврейского антифашистского комитета, духовный погром еврейской

интеллигенции под флагом борьбы с <<безродным космополитизмом>>,

позорное дело врачей, ориентирование на возбуждение массового низового

юдофобства, — таковы мрачные вехи на пути к всееврейскому геноциду… с

целью уничтожить или заключить в огромные гетто всю еврейскую общину

Союза>>.

И далее он пишет: <<Я представляю Россию. Но я представляю ее в

Израиле. Поэтому в этот трагический день я плачу вместе с вами, люди

Израиля, и прошу вас: простите…>>

Подумать только, русский человек, посол страны, совершавшей страшные

злодеяния, плачет по поводу зверского убийства ни в чем не повинных

еврейских деятелей и склоняет голову перед памятью жертв сталинского

террора. Было ли когда-нибудь нечто подобное?

Вечная память ему и великая благодарность всего еврейского народа!

 

Gennadiy Barbakov