Любовь. Реквием несостоявшейся любви 2-а Видео

Он посвящал свои песни той, в которую был безнадёжно влюблён.Он, спевший о русском декадансе – ей, этот декаданс сыгравшей.Он – Пьеро.Она – загадка, грёза, муза.Он – Александр Вертинский.Она – Вера Холодная, одна из самых прекрасных и самых загадочных русских актрис.Она словно воплощала собой рифмы поэзии русского «серебряного века», её неземной образ напоминал Прекрасных Незнакомок, Таинственные Полумаски, Коломбин Блока, Северянина, Гумилёва.Она была символом того странного времени,  когда царская армия терпела поражения в мировой войне, когда гимназистки переписывали стихи о куртизанках, об ананасах в шампанском и пили уксус для худобы и бледности.Когда экзальтированные барышни капали в глаза атропин для расширения зрачков, кутались в пестрые шали и принимали гостей, полулежа на кушетках, с папиросой в длинном мундштуке.Это называлось «стиль Сафо», когда на фоне патриотических вакханалий  империя билась в предсмертных судорогах, а молодежь нюхала кокаин, который носила в пудреницах и портсигарах, и погружалась в иллюзорный мир, где нет жандармов, виселиц и неотвратимой революции… И пусть говорят, что фильмы  Веры Холодной однотипны, но сама она, женщина с прекрасными колдовскими очами и лицом, какие встречаются лишь на старинных фресках, вкладывала в них всю себя, зачаровывая зрителей – и заставляя их выносить двери кинотеатров.Ради того, чтобы посмотреть на нее, люди выстраивались в колоссальные очереди. Подобного молодое кино в России еще не знало. В Харькове, например, во время столпотворения в кинотеатре “Ампир” были разбиты все окна, двери сорваны с петель, а для того, чтобы утихомирить толпу, штурмовавшую зал, был вызван отряд конных драгун. И подобный ажиотаж творился по всей стране. Благодаря Вере Холодной люди неожиданно распробовали странный наркотик под названием “кино”. За умеренную плату эта актриса уводила за собой в мир грез, и люди жаждали повторения “аттракциона” снова и снова. Её красота с первого взгляда поражала всех – и мужчин, и женщин.Она была не просто красива, в ней было огромное обаяние, которое кинокамера только усиливала. Она была потрясающе киногенична, а на фотографиях получалась ещё лучше. Особенно привлекали внимание ее огромные, с поволокой, серые глаза. Эти глаза буквально завораживали зрителей… Для того, чтобы выглядеть роскошно, недостаточно было только денег — нужен был вкус. И на этом фоне скромная жена московского юриста становится законодательницей мод. Оказалось, Вера Холодная  обладает утонченным и оригинальным вкусом. Она сама придумывает себе модели платьев, подбирает ткани и отделку, сама украшает шляпки.Открытки с ее изображениями в различных нарядах выпускаются огромными тиражами, служа женщинам по всей стране своеобразным заменителем модных журналов. Её фантазия проявлялась даже в выборе духов: она прямо на коже смешивала два аромата «Роз Ханмино» и «Кеши» Аткинсона – и получался только ей присущий нежный горьковато-сладкий запах.Холодная снималась всего три года. Из ее более чем пятидесяти фильмов сохранились только пять. Она снимается с Мозжухиным и Макси¬мовым, Полонским и Руничем, Худолеевым и Чардыниным — самыми известны¬ми, самыми талантливыми актерами того времени. Ее помнят до сих пор, потому что больше таких не было. Не было – чтобы и умна, и красива, и чиста, и талантлива, и счастлива, и всеми любима… Если такие  рождаются, о них помнят  долго. Как о ней. О Вере Холодной.Вертинский  впервые появился в доме Холодных осенью 1915 года.Шла Первая Мировая война. Муж Холодной находился на линии фронта. И вот как-то раз в дверь ее московской квартиры постучали. На пороге стоял длинный, худой, нескладный незнакомец — шея длинная, тонкая, ноги в обмотках, гимнастерка в пятнах.Он вернулся с войны, где служил братом милосердия в передвижном госпитале, и привез Вере письмо с фронта, от мужа. Солдата звали Александр Вертинский. Он отдал ей долгожданное письмо и ушел. До следующего дня. А назавтра снова возник на пороге. И стал приходить в гости каждый день. Он проходил в дом, садился и молчал. И так сидеть он мог часами, созерцая то несбывшееся, что «могло бы», да так и не стало….Позже уже, когда известность Вертинского стала набирать обороты, они часто выступали вдвоем. И не случайно самым знаменитым совместным номером в исполнении Холодной и Вертинского было… танго. Танго, бьющее по нервам своей невысказанностью, чарующее легким флером невозможности, приправленное горечью «никогда».Этот танец многие называли «тоской по несбывшемуся». Но взаимная нежность нашла своё отражение и в тех номерах, которые они исполняли совместно, и в романсах, посвящённых Вертинским актрисе… А это: «Маленький креольчик», «Лиловый негр», «Ваши пальцы пахнут ладаном…», «В этом городе шумном…» “За кулисами”, “Попугай Флобер”Они так никогда и не смогли быть вместе. С Вертинским, как и со всеми ее поклонниками, Веру Холодную связывал не роман, а гораздо больше ее волнующая возможность романа и любви…  У Вертинского  появляется костюм печального Пьеро. От страха перед публикой, боясь своего лица, Вертинский делает условный грим: свинцовые белила, тушь, ярко-красный рот, и в таинственном «лунном» полумраке жеманно исполняет песенки, посвященные Вере Холодной:«Где Вы теперь? Кто Вам целует пальцы?Куда ушел Ваш китайчонок Ли?..Вы, кажется, потом любили португальца,А может быть, с малайцем Вы ушли.В последний раз я видел Вас так близко.В пролеты улиц Вас умчал авто.Мне снилось, что теперь в притонах Сан-ФранцискоЛиловый негр Вам подает манто. Одним жестом, скупым и выразительным, артист передавал драматизм своего положения и иронию к самому себе:Ах, где же Вы, мой маленький креольчик, Мой смуглый принц с Антильских островов, Мой маленький китайский колокольчик, Капризный, как дитя, как песенка без слов?Такой беспомощный, как дикий одуванчик, Такой изысканный, изящный и простой, Как пуст без Вас мой старый балаганчик, Как бледен Ваш Пьеро, как плачет он порой!Куда же Вы ушли, мой маленький креольчик, Мой смуглый принц с Антильских островов, Мой маленький китайский колокольчик, Капризный, как дитя, как песенка без слов?..А вот ещё:Ваши пальцы пахнут ладаномИ в ресницах спит печаль.Ничего теперь не надо Вам,Ничего теперь не жаль…Эти строки Александр Вертинский посвятил  тоже Вере Холодной,женщине, в которую он был безнадежно влюблен. Они оказались пророческими. Многие считают, что это посвящение было посмертным.Но вот что писал сам Александр Вертинский: “Я многие свои новые песни посвящал ей. Как-то, помню, принес ей показать свою последнюю вещь, называлась она “Ваши пальцы пахнут ладаном”.Я уже отдавал ее издателю в печать и, как всегда, посвятил Холодной.Когда я прочел ей текст песни, она замахала на меня руками: – Что вы сделали! Не надо! Не надо! Не хочу! Чтобы я лежала в гробу! Ни за что!Она страшно разволновалась:- Это смерть! Снимите сейчас же посвящение!Помню, я немножко даже обиделся. Вещь была довольно удачная, на мой взгляд, и меня удивило ее предубеждение и оскорбило до какой-то степени. Я снял посвящение.Потом, через несколько лет, когда  я пел в Ростове-на-Дону,  как-то в номер гостиницы, где я остановился, подали телеграмму из Одессы: “Умерла Вера Холодная”… Рукописи моих романсов лежали передо мной на столе.Издатель сидел напротив меня, я вынул “Ваши пальцы пахнут ладаном” из этой пачки, перечел текст и надписал: “Королеве экрана – Вере Холодной”. Ваши пальцы пахнут ладаном, А в ресницах спит печаль. Ничего теперь не надо нам, Никого теперь не жаль.И когда Весенней Вестницей Вы пойдете в синий край, Сам Господь по белой лестнице Поведет Вас в светлый рай.Тихо шепчет дьякон седенький, За поклоном бьет поклон И метет бородкой реденькой Вековую пыль с икон.Ваши пальцы пахнут ладаном, А в ресницах спит печаль. Ничего теперь не надо нам, Никого теперь не жаль.Это был реквием их  несостоявшейся любви, который Вертинский исполнял всю жизнь.Его услышали на трех континентах, им восхищались Шаляпин и Качалов, великие князья и принц Уэльский. Он  пел о героине из сказки — Вере Холодной –  «изысканной, изящной и простой». И незабвенной.