Отвлекается, математику не любит, ручки теряет, все время прыгает, сколько можно прыгать, это ведь школа, не детский сад. Мама слушала учительницу и испепеляюще смотрела на дочь.
– Слышишь? Арина, ты слышишь? Подойди к нам!
Арина в это время уныло натягивала на себя сиреневый комбинезон. Потом она долго боролась с шапкой, сменкой, лямками портфеля, и наконец нехотя подошла ближе.
– Ты поняла о чем мы говорили? Ты плохо себя ведешь. Мне придется рассказать все папе.
Девочка молча изучала свои сапоги. Они тоже были сиреневыми, как и комбинезон.
– Папа может прийти в школу, я сама ему все расскажу, – заметила учительница.
– Прекрасно! Арина, ты слышишь? Завтра папа придет в школу! – победно закончила мама.
Арина продолжала изучать сапоги. Она стояла напротив матери и учительницы – одна.
Они – вдвоем, с другой стороны. Напротив. Белые против красных. Или наоборот.
В этой конкретной ситуации я вообще никто. Я не знаю ни маму, ни девочку, ни учительницу. Ни тем паче девочкиного папу, которого собрались завтра пригнать в школу.
Но я знаю одно! В тот момент, когда ты объединился с кем-то против своего ребенка, пусть даже на минутку, пусть по мелочи, пусть по праведному поводу. В этот момент ты его – ребенка – теряешь.
Нельзя играть на противоположной стороне.
Никогда. Даже если ребенок тысячу раз не прав. Если вы на одной стороне – то это ваша общая проблема. И вы вместе будете ее решать. Иначе он остается один.
Все, что нужно в этот момент – встать на сторону ребенка. Даже просто физически. Сделать шаг и перенести свое возмущенное тело на другую сторону. Встать рядом. Не напротив – а рядом. Все!
Мы – вместе.
Да, Хьюстон, у нас проблемы. Мы теряем ручки и не любим математику. И прыгаем. Хьюстон, ты Хьюстон или скаковая лошадь, ну сколько можно прыгать?
Но мы – вместе. И мы – в сиреневом.
Автор: Светлана Багиян
