Прошло сто лет, и этого подарка никто не заслужил. Но на сто первом году один соискатель явился.
– Итак, – обрадованно и торопливо провозгласил Господь, – дарую тебе бессмертие!
– Но как я должен жить в этом дарованном бессмертии? – спросил человек. – Так же, как я жил, заслуживая его?
– Разумеется, – отвечал Господь, – иначе ты тут же потеряешь право на него!
– В таком случае, – сказал этот единственный, – я просто загубил свою жизнь. Зачем мне бессмертие, если все свои годы я жил надеждами наверстать в нём своё воздержание?
Горько стало Господу. Вторую жизнь, как и обещано, он этому человеку дал, но больше таких подарков никому не обещал.
Потому что бесполезно.
Большой Взрыв
Утверждается, что всё началось с Большого Взрыва, после которого возникли планеты, галактики, Солнечная система, Земля, люди. Как прекрасно всё это, возникшее от Большого Взрыва! Но каким же прекрасным было тогда то взорвавшееся Великое Ничто, лишь осколками которого мы являемся?! И почему оно взорвалось, если было прекрасным?
Такая странная жизнь
Прошлое всегда кажется лучше настоящего. Но настоящее всегда кажется дороже прошлого.
Чужое всегда кажется лучше своего. Но справедливо и то, что своё всегда кажется ценнее чужого.
Ну и ну… Какое из этих взаимоисключающих утверждений неверное?
Простые истины
Географию в нашей школе преподавал Михаил Иванович Филиппов, по прозвищу Бакыр. Он был фронтовиком и в праздники носил орден Красной Звезды на лацкане пиджака.
– Простого, элементарного не знаете! – обычно упрекал он нас на уроках.
Из-за частого повторения эта фраза вошла в наш обиход. Если, например, мой друг Серёга Морозов пожимал плечами в ответ на вопрос: – сколько сейчас времени, то я смеялся над ним:
– Простого, элементарного не знаешь!
В общем, возможностей посмеяться над этой фразой было хоть отбавляй.
Прошло уже много лет, и вот теперь я спрашиваю себя: а много ли я знаю о жизни этого простого, элементарного? Кое-что, конечно, знаю, но не сказать, чтоб уж так много.
Теперь меня удивляет другое – как Михаил Иванович, с его-то жизненным опытом, сам не понимал того простого и элементарного, что в детстве знать простое ой, как не легко, потому что к простому ведёт самая длинная дорога.
Полноценность чувств
Я вырос в селе, в котором не было телевидения, и с удовольствием вспоминаю вечера, когда, возвращаясь домой из клуба, пацаны на всю улицу обменивались впечатлениями от просмотренного фильма. Кино, по сути, пересказывалось потом ещё не один раз. Оно словно выходило из клуба и растекалось по селу. И сам я после кино долго сидел дома где-нибудь в уголке, проигрывая разные ситуации, ставя себя на место главного героя, осмысливая каждый эпизод и каждое слово фильма. Всё это и называлось «сходить в кино».
Теперь мы в кино не ходим, а банально смотрим фильмы. Причём по нескольку штук за вечер.
Бывает, что у нас не хватает терпения досмотреть титры одного фильма, чтобы перескочить на другой. А думать, вспоминать и пересказывать уже некогда. И хоть никто не станет впихивать в свой желудок пятнадцать порций каши, но в мозги, которым тоже нужна способность переваривать, мы пытаемся вбить максимум порций информации.
Убежден, что человеку вредно в один вечер смотреть более одного фильма. Любому теленаркоману можно сказать: не комкай, не деформируй, не уродуй одни ощущения другими; цени и оберегай свои чувства и переживания, ведь это то, чем живёт твоя душа.
Великие друзья
Никто из великих не собирался влезать на тот пьедестал, на который мы их возвели. Никто из них не воспринимал себя памятником. Именно поэтому великих следует воспринимать просто, как друзей.
Образ
Чудо, магия, коварство и «беспринципность» образа состоят в том, что он делает истинным любое утверждение, одинаково убедительно работая и на правду и на ложь. Сравнив семейную ссору с тенью от солнца, можно доказать, что ссоры для брачного союза – это благо, ведь отдыхать нужно даже от солнца. Сравнив брак с глиняным горшком, а ссоры с ударами палкой по горшку, легко доказать разрушительность ссор, ведь после какого-то очередного удара горшок расколется.
Образ имеет свойство всегда выглядеть правдивым. Сказать «неправдивый образ» – всё равно, что сказать «квадратный шар». В этой-то мнимой правдивости и состоит опасность образа, как оружия, требующего умелого обращения. И Художник и Мыслитель знают, что образ может быть лишь оболочкой верной или неверной мысли, но не доказательством её истинности.
Требовательность
В творчестве всех писателей есть работы главные и второстепенные. Напечатай их второстепенные вещи под другим именем, и это имя никогда не станет известно. Вероятно, эти работы не стоило бы и создавать, если бы для авторов они не являлись мостками к главным работам. Но стоит ли их издавать? Может быть, печатать нужно лишь «избранное»?
Два читателя
В поезде едут читатель и писатель. Читатель – токарь с завода, забыв все свои заботы, отдыхает, читая книгу. Писатель смотрит на этого попутчика, на других пассажиров в вагоне, на виды, пробегающие за окном, читая жизнь.
Жизнь – черновик
Ветеран носил свои мемуары по издательствам и всюду получал отказ. Всюду ему говорили, что его рукопись требует доработки. Потрясённый человек никак не мог понять, какой доработки может требовать прожитая жизнь? Ведь никакой другой жизни, кроме описанной им, у него нет. Ему было страшно и одиноко: почему-то его жизнь оказалась ненужной никому.
Детское открытие
Дочка грустно, чуть не со слезами на глазах, сказала:
– А ты знаешь, папа, что кошки видят только чёрное и белое? Наш Васька даже не знает, что онрыжий…
Чем её утешить? Мне оставалось лишь прижать дочку к себе, погладить по головке и вместе с ней пожалеть нашего бедного Ваську.
– А вот у людей часто бывает наоборот, – сказал я. – Иной человек изображает из себя этакого цветика-семицветика, а на самом деле совершенно сер. Но ты такой не станешь…
Липондия
– Я не смогу сегодня выйти в сад, – сказала Лидия, печально опустив ресницы.
– Почему? – удивился её жених.
– Я заболела. У меня липондия.
– Какой ужас! – испугался он. – Это какая-то редкая и от этого, видимо, опасная болезнь!?
– Болезнь очень редкая, – подтвердил брат Лидии.. – Сестра придумала её сегодня с утра. У неё, ведь, очень богатая фантазия… Придумала, дала название этой болезни и слегла.
– И долго она будет болеть?
– Думаю, что с неделю. Эта борьба потребует очень много сил… Ей ведь ещё нужно придумать лекарство от своей болезни.
Быстрое время
Выношу мусор и вижу: в контейнере совершенно новая пишущая машинка с большой кареткой, с исправным шрифтом. А ведь ещё недавно эти шрифты специально регистрировались, чтобы кто-нибудь, не дай бог, листовку не напечатал.
Стою в недоумении: кто же мог выбросить такую ценную вещь? Ткнул пальцем в одну из кнопок – работает зараза!
Как я гонялся когда-то за пишущей машинкой?! Купил по знакомству в мастерской по ремонту этих машинок. Она была собрана из двух или трёх машинок, стёртые буковки на клавишах едва читались. Сколько я потом перевозил её с места на место в дерматиновом чемоданчике, как берёг! Но эта машинка не чета моей. О такой-то я даже не мечтал – дорогая очень, стояла лишь в солидных конторах. Клавиши таких машинок поклёвывали только лакированные пальчики секретарш, которые без шоколадки даже говорить не хотели. И вот в мусоре…
Не стоит, не лежит, а недостойно валяется, брошенная, как попало. Даже неловко как-то за такую уважаемую вещь. Поправить хочется, поставить прямо даже в мусорном баке. А может быть, подобрать? Но куда и зачем? Может ли она хоть в чём-то соперничать с компьютером? Есть у неё хотя бы один плюс? Стою на мусорке, высчитываю этот плюс и не могу высчитать.
Иду дальше с неостывшим недоумением: да что же это происходит-то, а?! Что же этот прогресс так издевается-то над нами? Хотя бы позволял вещам стареть «по-человечески», а то вынуждает выбрасывать их на свалку новыми, но уже не нужными. А что, если лет через десять вот так же, я увижу в контейнере для мусора новенький компьютер? Конечно, сейчас это кажется невозможным. Но раньше я и машинку не представил бы выброшенной.
Вопрос в другом: если я увижу на мусорке компьютер и пройду мимо, то что в это время будет стоять у меня на столе?
Это отрывки из книги – Простые истины.
Автор Александр Гордеев.
