В одной из скрипок реставратор Амнон Вайнштейн обнаружил конверт с пеплом – он уверен, что это пепел человеческих останков из Освенцима. В другой на оборотной стороне нарисовали свастику – Вайнштейн считает, что в 30-е годы эта скрипка побывала в немецкой мастерской: мастер видел, что ее принесли евреи, и через свастику оставил им свое полное ненависти послание.

Скрипичная мастерская Амнона Вайнштейна на бульваре Шауль а-Мелех в Тель-Авиве известна на весь мир. Скрипки, альты, виолончели – все музыкальные инструменты, которые находятся здесь, когда-то принадлежали узникам концлагерей. Вайнштейн реставрирует их и предоставляет для концертов по всему миру. Он уверен, что звуки этих скрипок похожи на голоса людей: они рассказывают и не дают забыть жертв Холокоста.
 

 
Скрипичная мастерская досталась Амнону Вайнштейну в наследство от отца Моше Вайнштена. В 40-е годы тот был едва ли не единственным скрипичным мастером во всей Палестине. Родившийся в Польше в 1909 году Моше Вайнштейн учился в консерватории Вильнюса, а затем в Варшаве был подмастерьем у известного реставратора Якова Циммермана. Он эмигрировал в Тель-Авив в 1938 году, где вскоре стал работать наладчиком инструментов при Палестинском симфоническом оркестре Бронислава Губермана. Многие музыканты этого оркестра сами едва спаслись от нацистов. Когда они узнавали новости о концлагерях и печальной судьбе своих родственников в Европе, то начинали массово отказываться от инструментов, произведенных в Германии. Они несли их Моше, который к тому времени уже основал скрипичную мастерскую. Если тот по каким-то причинам отказывался купить инструмент, музыканты могли сломать его и растоптать ногами. «Никто здесь больше не хотел даже прикасаться ни к чему немецкому: ни к автомобилям, ни к инструментам», – вспоминал рассказы своего отца Амнон Вайнштейн, который сегодня продолжает его дело.
 

 
После войны, движимые тем же неприятием, от инструментов стали избавляться и бывшие узники концлагерей. По словам Вайнштейна, после Холокоста играть продолжили не больше пяти процентов выживших музыкантов. При этом многие признавались, что сам вид инструмента стал вызывать у них отвращение. В концлагерях евреев-музыкантов заставляли играть на попойках фашистов, на утренних побудках, а еще – во время расстрелов. Так было, например, в Яновском концлагере на окраине Львова, где оркестр узников, среди которых были музыканты с мировым именем, исполнял танго во время казней. В 1944 году нацисты, уходя из города, расстреляли всех оркестрантов.
 

 
«Нацистам были нужны скрипачи. Когда кто-то играет на скрипке, это успокаивает. Никто и представить себе не может, что за соседней дверью – газовая камера. Таков был план этих ужасных людей», – говорил Амнон Вайнштейн в интервью CNN. Его отец Моше умер от сердечного приступа, когда узнал о смерти родных от рук нацистов. Всего семья Вайнштейнов потеряла в годы Холокоста более 200 родственников – близких и дальних. Это одна из причин, по которой Амнон Вайнштейн сегодня отказывается говорить о семье в интервью.
 

 
В начале 80-х, когда он взял управление скрипичной мастерской отца в свои руки, к нему пришел молодой человек. Он принес в ремонт скрипку, на которой когда-то играл его дед, узник Освенцима. «Я начал разбирать инструмент, а оттуда выпал сверток с пеплом. У меня не было сомнений, что это пепел из крематориев Освенцима», – рассказывал Вайнштейн. По его словам, именно с этого момента он и начал целенаправленно собирать музыкальные инструменты, принадлежавшие жертвам Холокоста.
 

 
Сегодня в его коллекции около сотни экземпляров. Амнон Вайнштейн знает наизусть историю каждого. Одну из скрипок, к примеру, выбросил узник из окна поезда по пути в Освенцим со словами: «Сохраните и играйте! Там, куда меня везут, у скрипки все равно нет шансов». Хозяин другого инструмента, как узнал Вайнштейн, играл в мужском оркестре Освенцима. Он выжил, но продал скрипку солдату Еврейской бригады британской армии, потому что у него не было денег на еду. С этим еврейским солдатом скрипка и попала в Израиль.
 

 
Одна из самых интересных историй связана со скрипкой Мордехая Шляйна, 12-летнего скрипача, который воевал в партизанском отряде в Белоруссии. По заданию партизан мальчик несколько дней играл на площади города Овруч.

Немецкие офицеры заметили музыканта и пригласили его играть в кабаке, где собирались по вечерам. Этого и хотели партизаны: после выступлений Мордехай прятал скрипку в подвале и уходил с пустым футляром, в котором на следующий день приносил взрывчатку. Мальчик прятал ее в здании – через несколько дней оно взлетело на воздух, похоронив под обломками немало фашистов.

Сам Мордехай Шляйн погиб годом позже, а его скрипка осталась у знаменитого «дяди Миши» – Моше Гильденмана, командира еврейского партизанского отряда. Тот позже переехал в Израиль, а его внук подарил инструмент Амнону Вайнштейну.
 

 
Одну из скрипок мастеру прислали из США. Разобрав ее, Вайнштейн обнаружил на внутренней поверхности гравировку со свастикой, гитлеровским лозунгом и датой – 1936 год. Инструмент принадлежал в прошлом еврейской семье, жившей в Германии. Реставратор сделал вывод, что в 1936 году владельцы-евреи отдали скрипку в ремонт, а мастер, судя по всему, симпатизировал нацистам. Возвращая инструмент, он снабдил его тайным проклятьем. Вот уже несколько лет эта скрипка лежит в мастерской Вайнштейна разобранной. Он признавался, что порой сам хотел бросить ее в огонь: «Это подло – человек десятилетиями изливал с ее помощью душу и оплакивал родных, не подозревая, что из скрипки сочилась ненависть. Пусть же она навечно останется в разобранном виде и никогда больше не будет звучать».
 

 

В начале нулевых Амнон Вайнштейн впервые организовал концерт, в котором приняли участие инструменты – свидетели Холокоста. Это был музыкальный вечер в Стамбуле – владельцу скрипичной мастерской помогал уже его собственный сын. Затем последовали концерты в Иерусалиме, Париже, Лондоне и Риме. Один даже символически провели перед оградой Освенцима. 82-летний реставратор назвал свой проект «Скрипки надежды». Помимо концертов, он пересказывает истории своих инструментов и читает лекции о Холокосте. «Я не знаю, зачем делаю это. Возможно, дело в моей большой семье, с которой покончили нацисты – я словно сооружаю мавзолей для людей, которых никогда не увижу, – признавался Вайнштейн израильскому изданию Hadassah Magazine. – Когда такие скрипки возвращаются к жизни, они словно рассказывают историю.

 Мы слышим уже не музыку, a голоса».

 Прислал товарищ из Австралии.

/КР:/
Скрипки сохранили память о своих  владельцах.../