Николай Зиновьев. Я – русский

ЗИНОВЬЕВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ,
родился на Кубани, в станице Кореновской (ныне г. Кореновск) в 1960 году. Родители: Мать Лидия Александровна Зиновьева – учительница начальных классов, отец – Александр Дмитриевич – рабочий. Н.Зиновьев учился в ПТУ, станкостроительном техникуме, на филфаке Кубанского государственного университета. Автор девяти поэтических сборников, вышедших в Москве и на Кубани. Член Союза писателей России с 1993 года. Женат, имеет сына и дочь.

Я – русский

* * *
В степи, покрытой пылью бренной
Сидел и плакал человек.
А мимо шел Творец Вселенной.
Остановившись, он изрек:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я все могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?»
И человек сказал: «Я — русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.

* * *
Меня учили: “Люди — братья,
И ты им верь  всегда, везде.”
Я вскинул руки для объятья
И оказался на кресте.

Но я с тех пор об этом “чуде”
Стараюсь все-таки забыть.
Ведь как ни злы, ни лживы люди,
Мне больше некого любить.

* * *
Отныне все отменено,
Что было Богом нам дано
Для жизни праведной и вечной.

Где духа истины зерно?
Верней спросить: “Зачем оно
Людской толпе бесчеловечной?”

Итак, грешите, господа.
Никто за это не осудит.
Не будет страшного суда,
И воскресения не будет…
* * *

Не потому, что вдруг напился,
Но снова я не узнаю, —
Кто это горько так склонился
У входа в хижину мою?

Да это ж Родина! От пыли
Седая, в струпьях и с клюкой…
Да если б мы ее любили,
Могла бы стать она такой?!.

ЛЕГЕНДА
А свои голубые глаза
Потерял я в двенадцатом веке,
При внезапном степняцком набеге
Они с кровью скатились с лица.

И тогда, чтоб за гибель семьи
Печенег не ушел от ответа,
Я их поднял с горелой земли
И с тех пор они черного цвета.

* * *

Вослед прошедшей нищенке любой
Болит душа, как рана ножевая.
Но как отрадно сквозь тоску и боль
Подумать о душе своей: “Живая.”

МАТЬ
Там, где сквозь огнедышащий чад
Солнце на ночь в ущелье свалилось,
Сын погиб…
                Чтоб доняньчить внучат
Мать на время живой притворилась.
* * *

Не понимаю, что творится.
Во имя благостных идей
Ложь торжествует, блуд ярится…
Махнуть рукой, как говорится?
Но как же мне потом крестится
Рукой, махнувшей на  людей?…

* * *
На смутный свет вдали
Идем, но видит Бог,
Шестая часть земли
Уходит из-под ног.

Ушла уж из-под ног,
Но мы еще бредем.
И знает только Бог,
Куда мы упадем…

* * *
На западе солнце садится светло,
Восток набухает грозою.
Дохнула прохлада, притихло село,
И ливень, — как даст! — полосою.

В саду на дорожках взрывает песок,
Сквозь солнце закатное льется…
И кажется, будто рыдает восток,
А запад как будто смеется.
* * *

Эх, подкачу-ка я штанины,
Несите ноги, вы вольны,
Куда хотите, гражданина
Несуществующей страны…

Ну что же, нет страны, и ладно.
Выходит кончилось кино.
Зато пока еще прохладно
В бутылке терпкое вино.

А если я при всем при этом,
При всем при этом, да при том
Не стану даже и поэтом,
То точно сделаюсь шутом.

Я бубенцами стану звякать,
Глотну вина и брошусь в пляс,
Чтоб ненароком не заплакать.
Навзрыд…
                Беззвучно…
                Как сейчас.
* * *
В который раз нам это слышать:
“Вновь у ворот стоит беда,
Сцепите зубы, надо выжить”.
О, русский Бог, а жить когда?!.

* * *
Бог ли всех нас позабыл?
Злой ли дух приветил?
Были силы — нету сил,
Брошены на ветер.

И друг другу стали мы
Словно псы цепные…
“Колокольчики мои, —
Я кричу навзрыд из тьмы, —
Цветики степные!”

* * *
Кружил февраль по косогорам,
Поземка пряталась в  стерне,
Когда одним сплошным укором
Вся жизнь моя  предстала мне.

Кого я спас? Кого приветил?
Кому был дорог мой ночлег?
Ответа не было. Лишь ветер
Бросал в лицо колючий снег.

/КР:/
Благодарю Инну Коновалову из Канады за знакомство с поэтом Зиновьевым…/