Бюджет включает в себя сокращение заработной платы и пособий по социальному обеспечению, повышение подоходного налога, повышение налога на капитал, ущерб пенсиям, сокращение бюджетов министерств и, возможно, даже повышение подоходного налога для самых низкооплачиваемых работников. Все это в отчаянной попытке достичь целевого показателя дефицита всего в 4%.
Каковы шансы, что такой жестокий бюджет будет принят? Нет никакой возможности оценить это по двум причинам. Во-первых, правительство еще вообще не приступило к работе над проектом бюджета, хотя на его обсуждение осталось меньше недели. Большинство министров и гендиректоров министерств еще не рассмотрели, а тем более не одобрили предлагаемые сокращения своего бюджета. Без внутриправительственной кадровой работы — предложение сократить 40 миллиардов шекелей — это либо несерьезная дискуссия, по результатам которой ничего не ожидается; либо премьер-министр намерен поставить министров перед фактом. Это тоже не серьезно.
Вторая причина заключается в том, что совершенно не ясно, какова вероятность утверждения государственного бюджета в свете ультиматума ультраортодоксов о необходимости сначала принять закон о воинской повинности. Даже если ультиматум будет реализован не в ночь утверждения бюджета в правительстве, а только тогда, когда начнется голосование в Кнессете, его эффект уже ощущается. «Освобождение от воинской повинности — это меньшее, чего мы заслуживаем», — заявил на прошлой неделе министр жилищного строительства Ицхак Гольдкнопф («Иудаизм Торы»). Его заявление было направлено не только на подстрекательство светских израильтян, но и на угрозу премьер-министру. Ультраортодоксы действительно считают, что освобождение от призыва на военную службу — это меньшее, чего они заслуживают за поддержку коалиции. Ожидается, что премьер-министр поймет намек.
Закон о воинской повинности, по мнению ультраортодоксов, на самом деле должен быть законом об уклонении от призыва.
Они хотят сохранить статус-кво с небольшими косметическими изменениями: будут установлены целевые показатели призыва ультраортодоксов. Хотя цели будут немного расширены, они носят общий, а не личный характер. Предполагается обязательство набрать определенное количество рекрутов из числа молодых ультраортодоксов — и как только квота будет заполнена, остальные ультраортодоксы освобождаются от призыва.
Таким образом, обязанность призыва является не личной, а групповой. Это огромное отличие от правовой ситуации, применимой к светским евреям, где каждый молодой человек обязан призваться на военную службу.
Эта глубокая разница создает самую большую трудность при утверждении закона о воинской повинности в кнессете: что будет с санкциями против тех, кто не призывается.
Предполагается, что ультраортодоксы попытаются угодить светским евреям и доказать, что они тоже взваливают на себя бремя, взяв увеличенные обязательства по призыву. Скажем, три тысячи каждый год. Это звучит впечатляюще, но поднимает две фундаментальные проблемы.
Во-первых, это по-прежнему вопиющая дискриминация — из-за отсутствия у ультраортодоксов личной обязанности по призыву: от нее освобождаются все, кроме тех, кому не повезло попасть в число призывников; в то время как все светские евреи должны служить в армии, кроме тех, кому посчастливилось получить персональное освобождение.
Вторая проблема: что гарантирует то, что ультраортодоксы смогут достичь амбициозных целей по призыву без санкций?
Отчаянный шаг ШАС
Поскольку в законе не предусмотрена обязанность личного призыва на военную службу, применение персональных санкций к уклоняющимся от призыва на военную службу также невозможно. Максимум, что можно сделать, это ввести общие санкции – например, отказать в бюджете иешивам, которые не достигают поставленной цели по призыву. Но мы уже знаем, что общие санкции ничего не стоят. В первом подписанном коалиционном соглашении предусмотрена возможность компенсировать иешивам бюджет, в котором им ранее якобы было отказано.
Поскольку без персональных санкций закон о воинской повинности не имеет смысла, а без индивидуальной обязанности личного призыва персональные санкции не могут быть наложены, то битва за призыв является фактически битвой за персональные санкции.
В эти дни оно идет в полную силу. Заявление юрисконсульта правительства Гали Бехарав-Миары о том, что ультраортодоксы, обязанные призваться на военную службу, не смогут получать пособия и скидки в детских садах, является первоначальной реализацией персональных санкций в отношении уклонистов.
Резкая реакция ультраортодоксального истеблишмента на эти две санкции показывает, насколько эффективна эта мера. Напомним, что министр труда Йоав Бен Цур (ШАС) отказывается подписать правила о скидках в детских садах, пытаясь заставить министерство юстиции согласиться на продление скидки для ультраортодоксов, подлежащих призыву.
В результате 75 тысяч семей, имеющих право на скидку, оказались в заложниках в рамках борьбы за 6700 ультраортодоксальных семей, лишившихся скидки из-за того, что отец семейства обязан пойти служить армию. Отчаянный шаг Бен Цура, по поводу которого уже поступили петиции в БАГАЦ, является знаком грядущих событий. Позиция министерства юстиции заключается в том, что петиции являются справедливыми и что Высший суд справедливости должен обязать министра труда опубликовать критерии скидок в детских садах.
Ультраортодоксы будут пытаться «изменить» закон о воинской повинности любым возможным способом, чтобы он не включал в себя персональные санкции. Если депутаты кнессета от «Ликуда», в том числе председатель комитета по иностранным делам и безопасности Юлий Эдельштейн, согласятся поддержать закон, не предусматривающий персональных санкций, это станет сигналом того, что они продали душу и будущее государства ради выживания коалиции.
На практике для достижения равенства при призыве в армию не требуется никакого закона. Существующая ситуация, без закона о воинской повинности, достаточно эффективна. Без закона ультраортодоксы обязаны служить в армии, как и любой другой гражданин. Даже если они на самом деле не будут призваны, поскольку ЦАХАЛ не хочет противостоять им, применяемые к ним экономические санкции — без пособий и скидки на детский сад — создают кумулятивное давление с целью призыва. Кроме этого, может быть применена третья санкция — запрет на выезд из страны для уклоняющихся от призыва на военную службу.
На это следует обратить внимание: закон о воинской повинности касается не призыва (или уклонения от него), а скорее регулирования экономического статуса ультраортодоксальных отказников от воинской повинности.
Ультраортодоксы хотят съесть пирог и оставить его нетронутым: не служить, но продолжать финансово существовать без призыва и без работы. Этого нельзя допустить. Необходимо потребовать, чтобы те, кто не служит в армии, заплатили за это финансовую цену.
Черной печати для уклонистов, которая предотвратила бы, например, выезд из страны, а также финансовой цены, которая будет взиматься, на данный момент должно быть достаточно. Существует высокая вероятность того, что в долгосрочной перспективе они также изменят реальность в пользу растущей готовности служить в армии.
Мейрав Арлозоров, TheMarker, Ю.Л. Фото: Оливье Фитусси ∇
7
