В сентябре сразу на нескольких языках вышла новая книга израильского историка и мыслителя Юваля Ноаха Харари "Nexus. Краткая история информационных сетей от каменного века до искусственного интеллекта".
Несмотря на плотный график ученого, разъезжающего по миру с презентацией нового произведения, Харари нашел время поговорить с обозревателем "Едиот Ахронот", коснувшись среди прочего и того, что происходит в Израиле. Некоторые прогнозы историка могут показаться его соотечественникам не слишком оптимистическими.
Юваль Ноах Харари никогда не мелочился. "Sapiens: Краткая история человечества", его первая книга, опубликованная в 2011 году, превратила скромного историка-медиевиста, специализировавшегося на средневековых войнах, в одного из наиболее признанных интеллектуалов на Западе. Харари поставил перед собой почти невыполнимую миссию – объяснить, каким образом человечество сумело стать самым сильным видом на земле, фактически подчинив себе всю планету. "Sapiens", написанная увлекательным и доступным языком, содержавшая множество примеров, занимательных сведений и исторических анекдотов, стала одним из самых больших
Критики обвиняли Харари в отстраненном, почти нигилистическом, взгляде на человеческие страдания, однако он и не обещал своим читателям оптимистических пророчеств и эмоциональной поддержки. Он предложил доступно изложенные истории о прошлом и понятные всем предостережения о будущем.
После проданных по всему миру 45 миллионов экземпляров первой книги и двух последующих "Homo Deus: Краткая история завтрашнего дня" и "21 урок для XXI века", также ставших бестселлерами, Юваль Ноах Харари стал звездой международного масштаба.
От скромного одаренного юноши из хайфского пригорода Кирьят-Ата, увлекавшегося историей, его отделяют световые годы. Большая статья, опубликованная в 2020 году в журнале "Нью-Йоркер", довольно точно описывает, как Харари со своим мужем (и по совместительству бизнес-менеджером) Ициком Яхавом создали сверхуспешный проект, действующий в нескольких странах. Это принесло им известность, богатство и, что скрывать, чрезмерное самомнение. Нет смысла спорить с фактами, приведенными автором публикации в "Нью-Йоркере": Porsche, дорого оформленные офисы созданной супружеской четой компании Sapienship, перуанский повар, готовящий для сотрудников веганскую пищу, частный дом с бассейном, трапезы в поместье Марка Цукерберга, приглашение в качестве почетного гостя на Всемирный экономический форум в Давосе – вот как живет сейчас Харари.
Последние несколько лет отдалили его от Израиля. Он стал одним из самых жестких критиков правительства Нетаниягу, неоднократно выступал перед участниками массовых протестов против судебного переворота, из-за которого, а также после событий 7 октября, решил перевести свои деньги и активы за рубеж. Он не испытывает особого оптимизма по поводу будущего Израиля.
Впрочем, и по поводу будущего человечества у Харари также много опасений.
Его последняя книга "Nexus. Краткая история информационных сетей от каменного века до искусственного интеллекта" в первые же недели вошла в список пятерки бестселлеров New York Times, и сейчас Харари проводит кампанию по ее продвижению в Северной Америке. Наша беседа состоялась онлайн в канун Рош ха-Шана.
– Привет, Юваль, приятно встретиться вновь. Ты вообще отмечаешь Рош ха-Шана?
– Я сейчас в Калифорнии в рамках мирового турне со своей новой книгой, в Рош ха-Шана я буду в Сан-Франциско. У нас было немало опасений по поводу этого тура – из-за того, что происходит у нас в стране, из-за всплеска антисемитизма и ненависти к Израилю. Поскольку я один из самых известных израильских авторов и определяю себя не только как израильтянина, но и как сиониста, мы опасались, что станем мишенью для антиизраильских выступлений.
К счастью, мы не сталкивались с чем-то подобным. Мы были в Нью-Йорке, Вашингтоне, Торонто и Лос-Анджелесе. И хотя мне задавали острые вопросы о войне, не было ни одного антисемитского или антиизраильского выпада в мой адрес.
Однажды перед лекцией в Торонто кто-то крикнул мне: "Геноцид! Геноцид!" Выяснилось, что это какой-то безумец, верящий в теорию заговора о том, что мы с Биллом Гейтсом вживляем людям в мозг чипы, чтобы уничтожить человечество… Не исключено, что мы еще столкнемся с чем-то таким, но думаю, что утверждения израильских СМИ, будто весь мир против нас, несколько преувеличены.
– В своей новой книге ты пишешь, что история нередко формируется в результате цепи "трагических ошибок, источник которых в нашей вере в соблазнительные, но причиняющие вред рассказы". Не грозит ли нам самим опасность стать жертвами "паранойи и массового психоза"?
– Мой основной тезис как ученого заключается в том, что историей движут не соотношение сил или объективные факторы, а выдуманные истории, вымыслы, в которые люди верят. Израиль в этом плане – яркий пример. Множество людей полагает, что палестино-израильский конфликт – неизбежный продукт борьбы за материальные ресурсы, такие как территория или пища. Но правда в том, что между морем и рекой Иордан достаточно земли и возможностей добывать пищу для всех. Корень конфликта – в вымыслах и фантазиях.
Люди с обеих сторон верят, что Бог дал им эту землю, и что другая сторона вообще не должна существовать.
Поразительно слышать, как палестинцы на полном серьезе говорят, что у евреев нет никакой исторической связи с этой землей, что они – колонизаторы-завоеватели, пришедшие из Европы. Как можно с такой легкостью игнорировать 3000-летнюю еврейскую историю? Не менее удивительно слышать, как израильтяне утверждают, что "палестинцев не существует". Как можно игнорировать миллионы людей, живущих рядом, их историю, то, что они говорят и чувствуют?
Люди любят простые истории, но реальность довольно сложна. Правда заключается в том, что существует еврейский народ, имеющий право на самоопределение, у которого глубокая историческая связь с этой страной. И одновременно есть палестинский народ, у которого тоже есть право на самоопределение, а также глубокая культурно-историческая связь с этой страной. Пока и те, и другие будут отрицать реальность, война будет продолжаться.
Механизм отрицания отлично работает и в том, что касается разногласий внутри израильского общества. Например, многие израильтяне отрицают, что Биньямин Нетаниягу несет какую-либо ответственность за провал и резню 7 октября. Человек управляет страной более 15 лет, неизменно приписывает себе заслуги за все хорошее, что происходит в этом государстве. Но как только дело доходит до провалов и неудач, он бежит от ответственности. Понятно, что премьер-министр не несет ответственность за каждое решение армейского командира. У главы правительства есть одна, но критически важная роль – формировать порядок государственных приоритетов.
Когда Нетаниягу создавал свое последнее правительство, он мог выбрать, на какой из множества израильских проблем следует акцентировать внимание: дороговизна жизни, иранская угроза, ХАМАС, Хизбалла. Он решил сосредоточиться на Верховном суде, словно это главная экзистенциальная угроза для страны. Если бы в период, предшествовавший трагедии 7 октября, правительство уделило проблеме Газы хотя бы четверть времени из того, что оно потратило на войну с судебной системой, не было бы никакой резни. Тем не менее многие израильтяне убеждены, что Нетаниягу не несет ответственности за октябрьскую катастрофу.
Это общечеловеческое явление. Когда реальность наталкивается на наши убеждения, мы предпочитаем держаться за убеждения и отрицать реальность.
– Ходят слухи, что ты планируешь уехать из Израиля. Это правда? Что заставило бы тебя окончательно закрыть все дела на родине?
– Я никогда не советовал кому-либо уезжать или оставаться. Речь идет о комплексе сложных соображений: политических, эмоциональных, семейных и экономических. Эмиграция – один из самых тяжелых шагов, которые может предпринять человек в своей жизни. Однако люди все время перемещаются. На мой взгляд, в жизни важнее дух, а не почва.
Я писатель, мыслитель, мы с моим супругом управляем международной компанией, в которой занято 20 сотрудников – в Израиле и за границей, у нас есть проекты в десятках стран. В рамках нашей работы мы иногда подвергаем критике не только влиятельных людей в Израиле, но и целые страны, идеологии, корпорации, могущественных людей в других государствах. Мы не можем работать из страны, где подвергается сомнению принципы верховенства закона, академической свободы и свободы слова, где суд подчиняется правительству, а университеты боятся министра просвещения. То, что мы наблюдали в прошлом году в разгар попытки судебного переворота, заставило нас задуматься о нашем будущем.
– Что это означает на практике? Вы приобрели недвижимость за границей?
– В связи с попытками судебного переворота мы еще в прошлом году отменили все наши инвестиции в Израиле – недвижимость и т.п. Перевели большую часть средств в страны, в которых министры финансов верят в экономические теории, а не в божью помощь.
Работать и хранить деньги лучше в демократических странах, в которых принцип верховенства закона не подвергается сомнению. Кроме этого, я не могу давать какие-либо советы. Знаю лишь, что в моем окружении немало людей, не делающих громких заявлений, а тихо готовящихся к отъезду. И это вовсе не связано с войной.
Просто они чувствуют, что общественный договор, который держал их в Израиле, разбился вдребезги.
В отличие от некоторых я не считаю, что отъезд определенного количества граждан представляет собой экзистенциальную угрозу для Государства Израиль. По моим оценкам, от 200.000 до полумиллиона израильтян покинут страну. При этом, скорее всего, в Израиль переедет примерно такое же число евреев из-за границы.
Конечно, уезжают в основном образованные люди – врачи, инженеры. Но большая часть специалистов никуда не поедет, их будет достаточно в Израиле. У нас по-прежнему будет сильная армия, военно-промышленный комплекс, кибернетика, ядерный потенциал.
Страна станет более националистической, религиозной, будет беднее, чем прежде – с худшим медицинским обслуживанием. Израиль будет существовать.
Но будет ли он тем местом, в котором мне хотелось бы жить?
– Юваль, в своей книге ты утверждаешь (если я тебя правильно понял), что демократии в том виде, который нам знаком, появились лишь тогда, когда масс-медиа стали площадкой для свободного диалога между разными частями общества, приобрели масштаб, позволивший им влиять на происходящее, выработали механизмы проверки и регулирования информации. Таким образом, демократии могут умереть, как только общественный диалог будет захвачен агентами искусственного интеллекта, медиа-пространство будет наводнено фейк-ньюз, а мы перестанем различать, что создано ИИ, а что живыми людьми. Не слишком ли это алармистский прогноз? Неужели мы не создадим новые механизмы контроля?
– Конечно, все еще есть возможность спасти демократию. Но поскольку информационные технологии – это фундамент демократической системы, кардинальные изменения в этой сфере неизбежно приводят к потрясениям и тектоническим сдвигам. Именно к такой ситуации нас привели социальные сети и искусственный интеллект. Технологические гиганты обещали, что интернет и соцсети будут распространять правду и свободу, а это в свою очередь приведет к падению диктаторских режимов.
На практике же у нас сегодня самые совершенные в истории информационные технологии, а люди потеряли способность к рациональному диалогу.
Это не некое уникальное явление для Израиля. Когда я ехал с выступлениями в Канаду, то думал, что в этой спокойной стране все в порядке. Ну, о чем могут ругаться канадцы? Оказалось, что в Канаде сейчас беспрецедентное политическое напряжение, а уровень гнева и ненависти столь высок, что подрывает устои канадской демократии.
Значит, что-то изначально не работает в нынешней информационной технологии, и мы начали наконец понимать, в чем как минимум часть проблемы. В прошлом редакторами газет и теленовостей были люди, годами изучавшие журналистику, придерживавшиеся определенных ценностей, касающихся правдивости информации. Сегодня информационный поток, поступающий в социальные сети, редактируют алгоритмы. Именно они определяют, какое следующее видео всплывет у вас в тиктоке. Их не интересует истина. У них одна задача – сделать все, чтобы люди проводили как можно больше времени перед экраном.
И алгоритмы обнаружили простой и действенный способ заставить вас не отрываться от экрана – воздействовать на самые примитивные инстинкты – гнев, страх или похоть. Поэтому они намеренно продвигают контент, полный ярости, страха и похоти.
Это похоже на джанк-фуд для мозга. Когда люди едят много джанк-фуда, они заболевают. Общество, потребляющее слишком много мусорной информации, тоже становится больным. Одной из первых жертв этого недуга становится демократия. Поскольку демократия невозможна без способности миллионов людей поддерживать рациональный обмен мнениями.
Это не значит, что демократии пришел конец, но ей придется выстроить новые механизмы проверки и регулирования информации, обуздать алгоритмы и поставить на место корпорации, отравляющие наши информационные системы.
Если главный редактор "Едиот Ахронот" решит опубликовать на первой полосе лишенную всяких оснований конспирологическую теорию, ответственность будет лежать на нем, а не на том, кто ее придумал. Точно так же, если алгоритм Facebook начнет продвигать подобную теорию, ответственность должна нести компания Meta.
Если же Facebook не умеет отличать теории заговора от фактов, ему нельзя заниматься новостным бизнесом.
– Ты рассуждаешь о регулировании, которое должны осуществлять IT-гиганты, но ведь ты сам не раз встречался с ключевыми фигурами Силиконовой долины, гостил в доме Марка Цукерберга. Ты говорил с ними о том, что пишешь в своей книге?
– Почему я не могу встречаться с главными фигурами Силиконовой долины? Эти люди обладают могуществом. Некоторые из них делали и все еще делают сомнительные вещи. Но они не монстры. Большинство из них питают благие намерения, они сделали для мира немало полезного, и они стоят перед очень сложными дилеммами.
То, что я ужинал с Цукербергом, не означает, что я согласен со всем, что делает Facebook. Общаясь с топ-менеджерами мира передовых технологий, я, разумеется, говорю им в лицо многое из того, что пишу, включая критику в их адрес. То, что они вообще заинтересованы во встречах со мной, связано с их искренним беспокойством по поводу нынешней ситуации. Они не знают точно, как лучше поступить.
Они прекрасно понимают, что создают самые мощные технологии в истории человечества, и то, что эти технологии могут выйти из-под нашего контроля. С другой стороны, они оказались втянутыми в технологическую гонку, у которой собственная логика. Они опасаются, что в случае искусственного замедления этого забега их конкуренты вырвутся вперед. Это серьезная угроза. У этой дилеммы нет простого решения.
– Скажи, Юваль, насколько деньги и слава изменили твою личность, самооценку? Что осталось от паренька из Кирьят-Ата? Многие годы тебя считали скромным, замкнутым и аскетичным человеком. Ты уже привык к общению с сильными мира сего, с голливудскими знаменитостями?
– Люди привыкают ко всему, и я не исключение. После множества встреч с мировыми лидерами ты перестаешь относиться к этому с повышенной серьезностью. Мне помогает медитация, которую я давно практикую.
– Многие воспринимают тебя как своего рода гуру, разве нет?
– Люди ищут для себя гуру, но меня подобная миссия совершенно не интересует. Мне приходилось встречаться с несколькими – это дерьмовая работа.
9
6
