Нетаниягу занял оборонительную позицию, пытаясь опровергнуть все более частую критику Израиля – и его лично. Но он не смог представить никакого выхода из ситуации, в которой страна оказалась под его руководством.
Те, кто ожидал услышать от него план послевоенного устройства сектора Газа, были разочарованы: Нетаниягу повторил давнюю мантру про «дерадикализацию» и сказал, что во главе гражданской администрации должны встать «палестинцы, которые не стремятся уничтожить Израиль», но не уточнил, как это будет работать практически.
Те, кто ждал, что Нетаниягу «представит новый способ борьбы с Ираном», тоже ушли ни с чем: его план опирается на давнее предложение США об интеграции Израиля в оборонную инфраструктуру в регионе, которое выглядит все менее реалистичным на фоне продолжающейся войны в Газе, которую Нетаниягу не намерен прекращать.
Наконец, те, кто ждал обнадеживающих сигналов в отношении сделки по возвращению заложников, тоже надеялись впустую: премьер-министр почти ничего не сказал в своей речи о сделке с ХАМАСом. Наоборот, он заявил, что Израиль будет сражаться до «полной победы», включающей уничтожение военных возможностей ХАМАСа и его правления в секторе Газа, и таким путем вернет похищенных.
Бывший спикер палаты представителей Нэнси Пелоси назвала эту речь «безусловно худшим выступлением среди всех приглашенных иностранных высокопоставленных лиц, которые были удостоены чести выступить перед конгрессом Соединенных Штатов».
Пустые обещания, необоснованная бравада и заезженные тезисы выступления Нетаниягу могли кого-то разочаровать – но не удивить. С этой речью Нетаниягу стал иностранным лидером, который выступил перед конгрессом самое большое число раз: четыре. Все его предыдущие речи были тщательно подготовлены, мастерски исполнены – и немедленно забыты и слушателями, и, кажется, самим выступающим, так как не имели ни значения, ни весомых последствий.
Послушайте его речь 1996 года. Самое частое слово в ней – «мир». «Мы хотим мира. Мы хотим мира со всеми нашими соседями. У нас нет с ними никаких разногласий, которые нельзя было бы разрешить мирными средствами. Я также должен сказать, что мы не враждуем с исламом. Мы отвергаем тезис о неизбежном столкновении цивилизаций. Мы не поддерживаем идею о том, что ислам заменил коммунизм в качестве нового соперника Запада, потому что наш конфликт специфичен. […] Наша рука мира протянута всем, кто ее пожмет. Нас не волнует их религия. Нас не волнует их национальная идентичность. Нас не волнуют их идеологические убеждения. Нас волнует только мир, и наша рука протянута миру».
Эта речь закончилась 5-минутными овациями американских законодателей.
В другом знаменательном выступлении, его речи в 2009 году в Университете Бар-Илан, Нетаниягу заявил, что поддерживает решение израильско-палестинского конфликта на основе двух государств. «В моем видении мира на нашей маленькой земле два народа живут свободно, бок о бок, в дружбе и взаимном уважении, — заявил он. – У каждого будет свой флаг, свой национальный гимн, свое правительство. Ни один из них не будет угрожать безопасности или выживанию другого».
Выступая перед конгрессом двумя годами позже, в 2011, Нетаниягу подтвердил эту позицию: «Но есть и другая правда: палестинцы делят с нами эту маленькую землю. Мы ищем мира […] в котором они не будут ни подданными Израиля, ни его гражданами. Они должны вести достойную национальную жизнь как свободный, жизнеспособный и независимый народ, живущий в своем собственном государстве».
Дальше речей дело не пошло. Нетаниягу не продвигал решение о создании двух государств в последующие годы, а баллотируясь на переизбрание в 2015 году, он пообещал, что под его руководством не будет никакого палестинского государства.
Речь не идет о разочаровавшемся идеалисте, который старался, но не сумел. На пресс-конференции в декабре 2023 года Нетаниягу заявил репортеру, что он «горд» тем, что препятствовал созданию палестинского государства «почти 30 лет», признав, таким образом, что речи – это одно, а действия – совсем другое.
Для Нетаниягу выступления с высоких трибун – это PR-акции, направленные на укрепление его имиджа авторитетного государственного деятеля и адресованные израильской аудитории в большей степени, чем американским законодателям. Будучи опытным и умным политиком, он едва ли действительно надеялся изменить расстановку сил в конгрессе в 2015 году, когда выступил против предстоящей сделки администрации Барака Обамы с Ираном. Зато он мог рассчитывать, что речь поспособствует укреплению его позиций на предстоящих выборах в Израиле.
Нынешнее выступление тоже имеет смысл как PR-акция Нетаниягу – и не более того.
Приглашение выступить в конгрессе, несмотря на то, что американо-израильские отношения достигли своей самой низшей точки; после того, как лидер демократов в сенате и большой сторонник Израиля Чак Шумер призвал израильтян проголосовать против Нетаниягу; несмотря на то, что Израиль и премьер-министра обвиняют в геноциде, подстрекательстве и создании режима апартеида – это личный триумф Нетаниягу.
Восторженные овации стоя, пусть даже в основном со стороны республиканцев, после речи – подтверждение того, что израильского премьера все еще слушают и слышат.
Но когда он покинет Вашингтон, ни одна из проблем, которые стоят перед Израилем – война, которой не видно конца; заложники, которые остаются в Газе; растущая международная изоляция – не исчезнет. Для их решения требуется нечто большее, чем речи.
Александра Аппельберг, «Детали».
6
6
