Это сам Мендельсон постоянно публиковал произведения сестры как свои. И обычно не чувствовал никаких угрызений.
Мальчик — одарён, девочка — гениальна
Именно так говорили учителя музыки родителям Фанни и Феликса Мендельсонов. Вообще от этих детей ожидали определённой одарённости — их дед, Моисей Мендельсон, был выдающимся философом. Но талант передался совсем с другой стороны. Невестка Мендельсона Лея — мать Фанни, Феликса и ещё двоих детей — замечательно играла на фортепиано. Она и стала первой учительницей своим дочери и сыну.
Родились Фанни и Феликс в Гамбурге, но позже вся семья переехала в Берлин. Фанни было пятнадцать, Феликсу — одиннадцать, и их обоих отдали учиться в Певческую академию к Карлу Цельтеру. Фанни — просто заодно с Феликсом. И именно там родители услышали о гении своей дочери. Хотя для непосвящённого человека дети шли наравне — оба тут же стали сочинять музыку и концертировать. Но для уха настоящего любителя музыки разница была очевидна.
Если Феликса поощряли сочинять, то от Фанни ожидали, что она будет пленять мужчин чудесным голосом и так, в конце концов, выйдет замуж.
Голос и правда был чудесный. Когда Фанни было двадцать два, его услышал Гёте — и немедленно посвятил стихотворение. Тем более, что песни Фанни сочиняла и на его стихи тоже. Да, она предпочитала сама писать мелодии, которые потом исполняла. Что касается мужа… Много лет подряд Фанни была влюблена в молодого художника, Вильгельма Гензеля. Много лет подряд он умолял родителей Фанни дать им пожениться, не смущаясь постоянными отказами.
Дело было не в том, что Вильгельм был немцем, сыном пастора, а Фанни — еврейкой: к тому времени семья приняла крещение. Дело было не в молодости — Вильгельм был на одиннадцать лет старше. Но зарабатывал он, как постоянно бывает с художниками, очень неровно. Наконец, ему удалось получить место при дворе, и Мендельсоны согласились передать ему свою дочурку двадцати четырёх лет (подумать только — взрослой женщине приходилось ждать, чтобы её судьбу решали родители).
Женщине стыдно быть гением
таким лозунгом после свадьбы осаждали бедную Фанни её отец и брат Феликс. Правда, отец был не прочь, чтобы Фанни совершенно перестала писать музыку. Феликса же устраивало сочинительство сестры, лишь бы она не публиковалась под своим именем, а отдавала ноты ему. Он триумфально выпускал сборник за сборников, умножающие его славу как композитора — и в каждом этом сборнике чуть не треть произведений вышли на самом деле из-под пера Фанни.
А ведь под влиянием отца молодая женщина чуть не бросила сочинительство вовсе. От этой мысли пришёл в ужас муж. Он буквально за руку подводил её к открытому роялю, где уже наготове стояли бумага и чернильница. Он знал, что музыка — важная часть его Фанни, ему было страшно увидеть Фанни потерявшей саму себя.
Потом, когда она писала ноты начисто, Вильгельм брал их в руки и рисовал. Правда, читать с нотного листа он не умел, да и на слух музыку понимал не очень хорошо. Он спрашивал жену, о чём её новое сочинение, чтобы проиллюстрировать его. Со временем Фанни нарочно стала оставлять на чистовике место под рисунок Вильгельма. Каждый такой чистовик был таким же плодом их любви, как и маленький сын Себастьян.
Тем не менее, Фанни постоянно продолжала отдавать свои сочинения брату. Теперь на этом настаивал и отец: мол, Феликсу нужнее. Гензель бесился, пытался говорить с Феликсом, в конце концов, завёл у себя дома музыкальный салон, где Фанни могла бы блистать — хотя ему по должности было бы выгоднее, если бы Фанни вела художественный. Фанни, впрочем, блистать очень стеснялась. Она больше с удовольствием слушала чужую игру, пела чужие песни и только изредка садилась за рояль со своей новинкой — а ведь писала она много, жадно, весь дом был в её нотах. Но — женщине ведь стыдно быть гением?
Сколько верёвочке ни виться…
Это было непросто, но однажды Вильгельму удалось Фанни дать свой собственный концерт. Хотя бы один. Хотя бы и с вкраплениями произведений брата. Ему удалось организовать этот концерт. Фанни очень волновалась перед выступлением. На генеральной репетиции её, поющую, схватил инсульт. В её семье уже были случаи инсульта, и немало. Теперь вот и у Фанни… Её не разбило, не парализовало. Она умерла. В сорок два года, полная сил.
Горю Вильгельма не было границ. Феликс, который казался таким эгоистичным братом, тоже погрузился в пучину скорби.
Воспользовавшись тем, что чувства Феликса обострили его вину, Вильгельм уговорил Мендельсона издать хотя бы один сборник сочинений сестры. То есть не так, как раньше — а подписанных её именем. И Феликс согласился. Двадцатилетний обман близился к концу. Феликс успел подготовить сборник и написать реквием по сестре. И умер. Как оказалось, без Фанни он — ничто настолько, что даже жить не мог.
Фанни получила свою заслуженную славу. Позже будут опубликованы её письма, личные записки, напишут рассказы и романы об одном одарённом мальчике, который получал славу за счёт одной гениальной девочки. Позже у неё появится на свет очень талантливый внук, Курт. Вот только — вот сюрприз — у него не будет особых способностей ни к музыке, ни к рисованию. Он будет математиком, и выдающимся.
