Он мог бы жить на Манхэттене…
В 1897 году в Нью-Йорке родился мальчик, которого окрестили Уильямом Монтгомери Макговерн. Жизнь у него сразу как-то хорошо задалась: родители были людьми увлекающимися, что и передалось маленькому Биллу. Ещё ребёнком он поехал с мамой в Мексику. Мама хотела посмотреть на революцию — Биллу тоже было интересно.
Возможно, родись Билл в другой семье, к двадцати годам он бы потерял живой интерес к жизни, начал бы играть в орлянку и покатился по наклонной. Но ему повезло: он учился, учился, учился и — вскоре после того, как отучился, — задумал авантюру, не имевшую себе равных.
Билл решил найти Лхасу — священный тибетский город, который не видел никто из чужаков.
Поначалу всё шло гладко — ну, пока Макговерн ехал по Индии. Английские консулы поили его чаем, вежливо ободряли и настойчиво рекомендовали в случае затруднений немедленно возвращаться. Мол, в Индии его не выдадут.
Но Билл был очень вежливый и решил посетить ещё и тибетского дипломата, по долгу службы общавшегося с английским консулом. Тибетский дипломат тоже был вежливый. Он уверил Макговерна, что как только тот прибудет в Тибет, тамошние пустыни тотчас покроются цветами лотоса, а после того, как наивный Билл ушёл, немедленно отправил в Лхасу телеграмму, в которой рекомендовал правительству не иметь никакого дела с этим американским авантюристом.
Билл, естественно, не догадывался об этом и с лёгким сердцем пустился в путь — из Индии в Тибет.
Однако добравшись до, так сказать, аванпоста — Гианцзе, где была какая-никакая цивилизация в лице британского представительства, — Макговерн с удивлением узнал, что дальше его не пускают.
Жители Гианцзе позируют перед фотоаппаратом во время визита Макговерна
Конечно, он не мог в это поверить. Всё шло так хорошо, все были такие вежливые, и вдруг — не пускают в Лхасу. Макговерн решил, что это потому, что у него слишком много спутников, и отослал трёх из пяти обратно в Индию.
Если бы это был фильм, здесь заиграла бы тревожная музыка.
Но это не изменило решения тибетских властей. Макговерн вернулся на индийскую границу и начал разрабатывать новый план.
Переодетым в Лхасу
Кстати, именно так называется книга, которую Макговерн потом написал об этом приключении. Забегая вперёд, стоит сказать, что авантюрист Билли с годами стал серьёзным профессором, журналистом и светилом в научном мире, но тогда он был молод и задорен, а потому ему пришёл в голову план, казавшийся отличным: переодеться в местного и добраться до Лхасы, минуя дипломатические каналы.
Лхаса в 1920-е годы
Билл был смышлёным мальчиком, поэтому догадался, что как бы хорошо авантюрист ни владел тибетским языком, если он попытается выдать себя за коренного тибетца, легенда его быстро развалится. Поэтому Макговерн решил примерить на себя облик слуги-сиккимца. Сиккимцы были народом, тесно связанным с тибетцами, и им разрешался проход в Лхасу. В глубокой тайне Макговерн набрал несколько слуг из этого племени — причём один из слуг должен был играть роль хозяина.
Никакого походного снаряжения, никакого запаса еды — легенда требовала есть местное и выглядеть как местные.
Три костюма слуги-бедняка — один новый и два поношенных. Краска для волос, краска для тела (смесь йода с ореховым соком), тёмные очки, два лимона и клей.
Двинулись через Сикким. Поначалу в переодевании не было нужды — экспедиция якобы имела целью исследование Сиккима, так что ехали обычным порядком. Например, в палатке на привалах ночевал только сам Макговерн со слугой, которому предстояло играть роль его хозяина. Благодаря особенностям характера этот милый человек получил прозвище Сатана.
Остальные располагались на открытом воздухе, готовили еду на всех — рубленое мясо, которым Макговерн брезговал, яичницу для него и рис.
Надо сказать, все слуги не имели представления о конечной цели путешествия, а Билл собирался держать их в неведении максимально долго.
Горы, барс и пиявки
Перевал через горы дался непросто. Например, одним прекрасным утром Билл обнаружил, что его тело и тела спутников густо покрыты насосавшимися пиявками. Была зима, пиявки заснули, а тепло человеческих тел разбудило их. Присасывались эти твари безболезненно, а вот отдирать их было неприятно. Поковыляли дальше, прикладывая соль к ранкам.
Сложнее пришлось на горном подъёме. Когда дорога превратилась в ледяную поверхность, подниматься стало практически невозможно. Слуги расплакались.
— Я, может, тоже хочу на ручки и расплакаться, — пробубнил Макговерн и приказал бросать на дорожку гравий.
Побросав гравий в течение часа, все очень устали и легли спать, а проснулись занесённые снегом.
— О, снег. Одеяло. Тепло, — обрадовался Макговерн. Снега на нем лежал примерно метр.
— А-а-а, хозяин помер! — в смешанных чувствах воскликнули слуги.
— Да живой я, — Макговерн высунул голову из сугроба, чем поверг их в ещё более смешанные чувства.
Дальнейшая дорога состояла из снега и льдов.
Один раз в гости к путникам пришёл барс — исключительно с исследовательской целью.
Барсу было интересно посмотреть на группу хомо сапиенс, штурмующих тибетские перевалы зимой. В другой раз всех сдуло с края скалы, но упали они в мягкий снег. Чтобы стало ещё интереснее, Билл подхватил дизентерию. В финале слуги взбунтовались и решили возвращаться в Сикким. Продовольствие они несли аккуратно сложенным в мешке, чем и воспользовался Макговерн. Он подхватил мешок и встал на краю пропасти.
— Если вы решите вернуться, я просто выброшу этот мешок, — сообщил он. — И вы не дойдёте до обитаемых мест, потому что умрёте с голоду. Пойдёмте, ребята, ну чего вы? Осталось уже меньше, чем мы прошли.
Этот юноша из хорошей семьи отлично умел мотивировать! Он зашагал вперёд, слуги поплелись за ним. Барс тоже. Барс думал, что, если эти удивительные хомо сапиенс выживут, он обязательно сложит про них балладу.
Возможно, где-то среди племени барсов эта баллада до сих пор сохранилась, потому что худо-бедно, съев одного из пони сырым, Билл и его товарищи перевалили через горы, где он и раскрыл сиккимцам всю красоту и величие замысла.
Ролевая игра в слуг и господина
Слугам сначала категорически не понравилась идея тащиться в Лхасу, но, когда Макговерн предложил им увлекательную ролевую игру (где Сатане предстояло быть богатым землевладельцем, а ему, Макговерну, бедным слугой), они воодушевились. Раздевшись догола на ледяном ветру, Билл приказал натереть себя краской. Как он сам пишет, закапал в глаза сок лимона, чтобы те потемнели, и залил клей под веки, чтобы изобразить, будто они гноятся от «снежной слепоты». Поверх надел тёмные очки. Европейскую одежду спрятал под ближайшим камушком.
Первым городом на их пути был Кампа-дцонг. Там Сатана с комфортом разместился в гостинице, а «слуга» Билл отправился на крышу. Всё бы ничего, но в тридцатиградусный мороз на крыше было не очень уютно. К тому же Сатана забрал все одеяла, увлёкшись ролевой игрой.
По морозу, под ледяными ветрами, останавливаясь в деревнях, Билл со слугами добрёл до провинции Лхаса, постоянно ожидая, что его выдадут. Слуги, однако, проявили к нему редкостные душевные качества. Так что до священного города они добрались. А там Биллу пришла в голову поразительная идея: выпросить для благочестивых сиккимских паломников приют в доме, занятом под чиновничьи квартиры.
Удивительно, но некий чиновник согласился их приютить на одну ночь.
Этот чиновник и подумать не мог, что наутро Макговерн придёт к нему, сбросит костюм кули, и заведёт свою потрясающую историю.
— Вот так, да, — закончил свой рассказ Билл. — Мне теперь остаётся только уповать на ваше великодушие. Кстати, а как вас зовут?
— А меня, кстати, зовут Сонам-лепча, я заведую тибетско-индийскими отношениями, и это я сначала велел вас не пускать в Тибет, а потом приказал искать и задержать, потому что дошли слухи, что вы сюда переодетым проберётесь, — доброжелательно объяснил чиновник. — И почему вам вдруг пришло в голову признаться?
— Понимаете, — застенчиво объяснил Билл. — Если вы меня отсюда вышвырнете со скандалом, то все поверят, что я действительно побывал в Лхасе. А так ещё сомневаться будут…
Сонам так впечатлился, что оставил Билла у себя и даже передал далай-ламе записку от него, где Билл просил повидаться.
Портрет далай-ламы авторства Макговерна
И ему снова повезло! Сначала, правда, пришлось много пообщаться с местной госбезопасностью, потом отправиться на суд кабинета министров, но наконец упрямый авантюрист добился своего — его пустили на приём к далай-ламе. Беседа понравилась ему, но не тибетцам, которые об этом прознали.
Уже на следующий день начался народный бунт.
Как выбраться из-под камней разъярённой толпы и примкнуть к ней?
Монахи были категорически против того, чтобы в Лхассу являлись чужаки. А беседа Билла с далай-ламой вызвала настоящие городские столкновения. Дом, где жил Макговерн, планировали разнести по камушку.
— Понаехали в священный город, уже с далай-ламой беседуют! Что дальше? «Макдональдс», фонды Сороса, резиновые гамбургеры? — негодовали тибетцы, швыряя камни в окно к Биллу.
— Кажется, настало время покинуть этот гостеприимный дом, — решил Макговерн.
Он снова переоделся в костюм слуги и отправил спутников с пожитками к мелкому чиновнику, имевшему неосторожность проявить любезность к Макговерну; Билл ничтоже сумняшеся решил, что тот будет рад его приютить. Чиновник и приютил. Сам же Макговерн вернулся: ему было интересно посмотреть на толпу, забрасывавшую камнями его бывшее пристанище.
Он даже сам покидался камнями.
Весь следующий месяц Макговерн лечил дизентерию и кровохаркание, на которые до того старался доблестно не обращать внимания. Он только-только немного отлежался, когда ему мягко намекнули, что пора и честь знать.
Книга Макговерна «Переодетым в Лхасу»
Провожали его радостно. Выдали все необходимые документы, даже вьючных животных взамен заболевших. Отправили с ним вооружённый конвой — как объяснили Биллу, чтобы защитить его от столкновений с фанатиками, недовольными тем, что чужеземец проник в священный город.
— Доброго вам здоровья, счастливого пути, и никогда больше не возвращайтесь, пожалуйста, — напутствовали его вежливые тибетцы.
Макговерн внял увещеваниям — и уже следующая его экспедиция направилась в бассейн Амазонки.
