Попробуйте в двух словах описать, каков его Винни-Пух, Тевье-молочник, чатланин Уэф или Король из «Обыкновенного чуда», ничего не получится. Там же сплошные парадоксы, «друзья гения». Поэтому и фильмы с его участием никогда не надоедают. Тем более что снимался Евгений Павлович у прекрасных режиссёров – Захарова, Данелии, Митты, Рязанова.
Евгения Леонова действительно очень любили в нашей стране. И не только как актёра. Любили – ох, как это скучно сейчас прозвучит! – за редчайшую человеческую доброту. Кажется, в нём вообще не было ни зла, ни подлости – ни грамма. Иначе давно бы раскопали и растрезвонили. Ну, обижался он часто, было такое дело, так это от его совершенно незащищённой искренности, от какой-то несовместимой с жизнью кротости. Сам-то Леонов, конечно, в себе копался и сомневался бесконечно. И у него до конца жизни сохранилась эта немного извиняющаяся интонация. Та, с которой он говорил «Я король…» в «Обыкновенном чуде», помните?
«Токаришка»
И всё-таки. Если и есть в советском кино настоящая Золушка, беспримесный селфмейд, то это Леонов. У него на старте не было ничего, кроме таланта и желания. Ни покровителей, ни вот этого вульгарного умения «пролезть без мыла», ни железа в характере. И кажется, его всегда мучило внутреннее одиночество. В детстве его дразнили толстым (дети бывают всё же очень жестоки, даже старший брат Николай обзывал его жирным), учителя считали его рохлей, потом учёба-работа и семья (его самый главный свет в окошке). Леонов по молодости старался быть коллективным, но в актёрской среде дружат специфически, и Евгений Палыч, когда жизнь пошла под горку, стал, по его выражению, индивидуалистом. Ну а в старшем возрасте, когда один за другим уходят близкие, любая жизнь тает, истончается и превращается в воспоминания.
Когда началась война, он, семиклашка, пошёл токарем («токаришка» – называл сам себя) на авиазавод, там же работали отец, мать и брат. Когда мог и успевал, ходил на спектакли – видел самого Качалова и Книппер-Чехову. Ещё в школе Леонова пригласили сниматься. Случайно – кто-то из съёмочной группы искал смешного и пухлого мальчика. Но увы, то ли родители не пустили, то ли сам испугался. А в школе его с тех пор стали дразнить актёром, и слово-мечта запало в его романтическую душу. Потом поступил в авиационный техникум, а с третьего курса Леонов сорвался – пришёл поступать в театральную студию. Смешной, маленький, в ужасном пиджаке, ни грации, ни слуха, ни голоса, стоит он перед комиссией и со всей юношеской серьёзностью, глядя бодуче исподлобья, заводит что-то любовное из Блока. Комиссия давай хохотать. А Леонов только белеет, представляет себя неимоверным влюблённым красавцем и оборотов добавляет – куда только вся мягкость подевалась! Страшная сила, говорил, в него вошла – «в ответ что-то грянули струны, исступлённо запели смычки…» Комиссия умолкла, лица вытянулись, и Леонова приняли. Сразу. Без других экзаменов.
Жизнь в горку
Впервые его снял в своём кино «Счастливый рейс, или Машина 22-12» Владимир Немоляев (это был крупный план пожарного), потом, в «Морском охотнике», Леонов был коком. Дочка Немоляева, десятиклассница Светлана, конечно, была влюблена. Но вообще-то у Жени Леонова романов не было. Не излучал он мужского притяжения. Молодые актрисы его в упор не видели. В 30 лет он уже и не пытался ухаживать, играл каких-то шофёров и слуг, классический неудачник, в общем. Но потом повезло, режиссёр Яншин в Театре Станиславского дал ему роль влюблённого Лариосика в «Днях Турбиных» – и успех окрылил Леонова, он, что называется, поверил в себя. И вскоре со свердловских гастролей привёз свою первую и единственную, любимую и ненаглядную, свою красавицу Ванду. Прямо на улице познакомился. В 1959 году у них в проходной комнате коммуналки на Васильевской улице родился сын Андрюша. Леонов был сумасшедшим отцом. Почти буквально. Его фанатичная опека была почти невыносима. Любое учительское замечание в адрес сына вызывало страшные переживания Леонова. Так было всегда. Даже когда Леонов-младший стал взрослым мужчиной, отец упрашивал его останавливать машину, если хочется чихнуть. «Остановись, высморкайся, а потом дальше можешь ехать». Подсовывал ему газетные вырезки о гололёде, например. Всё что угодно, лишь бы уберечь сына от воображаемых неприятностей.
Леонову всегда хотелось идеала, он боготворил жену. В «заграницах» бывал только в женских отделах, покупая вот эту кофточку и вот эту юбочку для Вандочки, и расстраивался, если не угадал фасон. Самому Леонову было плевать, как он выглядит. Его приличный вид – это вечное бдение жены. Надеть на Леонова галстук могла только она, да и то после тонны уговоров. Леонов давным-давно примирился с тем, что он некрасив, толст и смешон. Согласился с навязанным ему стереотипом из внутренней скромности, мягкости и стеснительности, да так и приклеилось. А ведь, в сущности, это нелепость. Вообще-то, в молодости Леонов был красавец не хуже Табакова. Пересмотрите фильм «Гори-гори, моя звезда», где они играют вместе, и сравните непредвзято, не обращая внимания на то, что персонаж Табакова говорит снисходительно про кривые ножки Леонова.
Первая советская эротика и триллер
В 1961 году на экраны вышел «Полосатый рейс», где Евгений Леонов сыграл буфетчика Шулейкина. За актёром окончательно закрепилось амплуа комика. Как ему это далось, другой вопрос. Все знают поучительную историю, как наш самый гуманный в мире кинематограф оставил актёра один на один без всякой защиты с громадным тигром. Для пущей убедительности, разумеется. Леонов со временем привык рассказывать об этом весело, хотя по режиссёру Фетину за такую выходку уверенно плакала уголовная статья. Но кроме этого «Полосатый рейс» знаменит первой советской эротикой – это знаменитая сцена, когда Леонов выскакивает из ванны и бежит, сверкая задом (и вовсе не толстым, кстати), по кораблю.
Министр Фурцева была в бешенстве, это с ней случалось часто. Она долго-долго, запершись в кабинете, пересмативала эпизод, а затем всё же распорядилась вырезать самые «порнографические» куски.
«Моргала выколю»
Настоящая слава лавиной пришла к нему ещё в 1971-м, когда страна посмотрела «Джентльменов удачи». Леонова караулили у служебного входа в театр, на рынке ему дарили лучшие помидоры и хурму, гаишники салютовали, и все хотели с ним выпить. За актёром ходили толпами, а вслед ему неслось: «Пасть порву, моргала выколю» – с интонациями дружбы и любви, конечно. Леонов не считал славу заслуженной. Считал, что так сошлись время и место и его роль попала в целевую аудиторию – а что вы хотите в стране, где половина сидельцы? Леонова этот успех раздражал.
Он вспоминал, что однажды он сказал кому-то, что картина-то, мол, средняя: «Так меня чуть не побили – сам ты средний». А он никогда не был средним, он был талант, да к тому же перфекционист. И, может быть, хорошо всё-таки, что украли и разрезали на куски этот ужасный, глумливый и позорящий прекрасного актёра памятник возле «Мосфильма», увековечивающий образ Леонова-уркагана.
Универсал
После фильма «Гори-гори, моя звезда» Митты про Леонова стали говорить – универсал. В таком качестве актёр пришёл в фильмы Данелии. Евгений Павлович очень любил сниматься у Данелии, а Данелия сначала брал Леонова в фильм и только потом решал, кого он будет играть. Снимался Леонов легко и безропотно в любых условиях. «Кин-дза-дза», Каракумы, где жара 60 градусов плавила всё живое, 20-часовая смена – и никаких жалоб. Кажется, Леонов, совпадал с мирами, создаваемыми Данелией, на молекулярном уровне. И в ржавой летающей бочке-пепелаце с пропеллером он так органичен, как будто жил в ней с рождения.
Однажды, в 1969 году, в Тбилиси в перерыве между съёмками картины «Не горюй» Данелия попросил Леонова навестить вместе с ним в больнице родственника-инфарктника. Приходят в реанимацию, а там ещё пять пациентов. При виде Леонова все обрадовались, заулыбались и просветлели. Посидели, поговорили, выходят, а за ними главврач: ради бога, Евгений Палыч, у меня, говорит, ещё три палаты тяжёлых больных, вы туда зайдите тоже, пожалуйста. «А дальше ведь и к средним больным надо было зайти, – вспоминает Данелия, – они тоже себя плохо чувствуют. И так нас протащили по всему этажу». Только они собрались уйти, как выскочила женщина: а женское отделение как же? Короче говоря, на съёмку режиссёр с актёром опоздали на три часа, но в больнице было немало людей, кому этот визит продлил жизнь.
Леонов был безотказным в плане помощи ближнему. Он часто бывал у больных в Боткинской и в Пирогова, и не было уголка в СССР, куда бы он не приехал с гастролями. Вечно хлопотал за кого-то, прописки выбивал нищим сценаристам… А в 1982 году Леонова даже избрали общественным директором Центрального дома актёра. Это означало массу головных болей и ноль денег. Другой бы отказался, но не Леонов.
«Что, народному артисту денег не хватает?»
Из-за популярности у Леонова случались неприятности. Работая в Театре Маяковского, он как раз снимался подряд в «Джентльменах удачи» и «Белорусском вокзале». Режиссёру Гончарову не нравилась такая занятость. Но однажды Леонов пришёл, по обыкновению, в любимый магазин «Океан», и там на нём повисли гроздьями продавщицы, упрашивая пару минут мелькнуть в коротеньком сюжете об их магазине. Напялили на безотказного Леонова колпак, поставили к прилавку с рыбой и сняли. Но какой же скандал разразился в театре! Гончаров ходил по потолку и кричал: «Народному артисту что, денег не хватает?! Может, шапку по кругу пустить?!» Леонов обиделся и ушёл.
Ушёл к Захарову. «Ленком» был на пике. А с приходом Леонова туда стало и вовсе не попасть. Магическая амбивалентность леоновского таланта в постановках Захарова раскрылась как нельзя лучше. В спектаклях режиссёр давал Леонову драматических персонажей. Ленкомовцы вспоминают, что от его игры они, стоя за кулисами, рыдали, а у партнёров на сцене срывался голос. Ну а фильмы «Убить дракона», «Обыкновенное чудо» без Леонова теперь просто не представить.
Письма к сыну
Но Леонов был собой всё равно недоволен. Кинороли свои считал поверхностными, в театре комплексовал из-за возраста: тогда в Ленкоме все были молодые, он был там как аксакал. Излишне, наверное, говорить, что Леонов там всех опекал. Он, народный артист СССР, всю жизнь доказывал себе и другим свою состоятельность. Но внутренние терзания прятал за улыбкой, без неё он на люди не выходил. Был очень стеснительным всегда, с диким скрипом выступал на радио и давал интервью – стыдным считал обнажаться душевно. И ужасно не любил, когда его жалели. Лишь однажды он вознамерился воспользоваться своей известностью, чтобы получить роль – в фильме «Старший сын» по только что вышедшей пьесе Вампилова. Уже собрался идти к Фурцевой. Но ему не пришлось. В небесах что-то совпало, потому что режиссёр Мельников и не сомневался, что Сарафанова в «Старшем сыне» будет играть только Леонов. Диалог у них состоялся такой: «Старший сын?» – «Да».
Эту роль Леонов не играл, он вкладывал в образ весь свой отцовский опыт и чувства. Его Андрею было уже 16, их отношения не ладились из-за фанатичной заботливости и повышенной тревожности Леонова. Это привело к тому, что Леонов-младший ушёл в армию, запретив отцу приезжать к нему в часть. Леонов выдержал только две недели. Приехал в Ковров, а это 300 километров от Москвы, по страшному гололёду. Обаял всех, конечно. Один сын был в ярости, потому что его тут же стали подкалывать – «сын Винни-Пуха». А представьте, что бы было, если бы сослуживцы узнали, что длинные и почти ежедневные исповедальные письма Леонов-младший получает не от невесты, а от отца?..
«Плохо мне с этой новой свободой»
Евгения Павловича Леонова уже больше 25 лет нет на этом свете. Умирал он дважды. Первый – в 1988 году в Германии, куда приехал с «Ленкомом» на гастроли. Там простудился, у него заподозрили пневмонию и повезли на рентген. А в больнице, только доехали, – инфаркт и клиническая смерть. В считаные секунды Леонова подключили к аппарату искусственного дыхания. И после 16 дней комы он вернулся. «Немцы мне сделали операцию бесплатно, сказали, что в благодарность за «Белорусский вокзал», – удивлялся Леонов, – да у меня всё равно денег таких не было, а государство за меня не заплатило бы, я это потом понял. Он, атеист и коммунист, пытался верить, что его вернул Бог – «наверное, для какой-то цели»…
Через 4 месяца он уже играл в знаменитой «Поминальной молитве» своего Тевье, человека, которого, как говорил сам Леонов, жизнь раздолбала, распяла, уничтожила. Эта роль – одна из лучших у Леонова. Она настолько врезается в память, что сейчас, покупая в супермаркете сырки или кефир «Тевье», я вспоминаю о Леонове.В 1993-м снялся в последнем своём фильме, «Американский дедушка», пытаясь вернуться к обычной жизни. Но резкие 90-е как будто оглушили его из-за угла, и новое время Леонову не понравилось, оно представлялось ему жестоким и враждебным – «плохо мне с этой новой свободой». Леонов затосковал. О себе он, впрочем, не думал. Он, как всегда, беспокоился о жене и сыне: что с ними будет после его ухода? Говорил, что разочаровался в людях, что в жизни стало много зла и ненависти и не осталось тех правды и морали, к которым он привык.
29 января 1994 года Евгений Леонов собирался на «Поминальную молитву» и вдруг упал: оторвался тромб. В один миг его не стало.
Винни-Палыч
Наш русский Винни знаменит во всём мире. И эта его слава – большое прекрасное совпадение и большая удача Хитрука, автора мультфильма (1969 год), который решил наделить милновского медведя голосом Леонова. Сходство во внешности было очевидным, ну а характер Винни стал леоновским сам собой. Леонову даже не надо было играть, он, стоя рядом с поросёнком Пятачком, Ией Саввиной, набычившись на свой манер и выставив вперёд живот, читал перед микрофоном реплики рисованого героя. Но когда Хитрук прослушал запись, он понял, что это катастрофа. Нет, Леонов наговорил всё замечательно, лучше не бывает, но голос-то всё же был слишком мужской, для Винни серьёзен и низковат. И звукооператор предложил прогнать запись в ускоренном в полтора раза темпе. Голос поднялся на несколько тонов и немножко затараторил – это было то, что надо. Теперь в Интернете можно найти изначальный голос Леонова-Винни. Послушайте, это ведь Гамлет, поистине шекспировского масштаба и глубины интонации, – с такой отдачей и талантом актёр делал своего мультяшного героя.Виктор Чижиков, создавший олимпийского мишку, обожал, как и вся страна, толстого Винни, говорившего голосом Леонова. И хотя родство своего медведя с мультяшным отрицал, но шаржи на олимпийский талисман рисовали с лицом Леонова.
К СВЕДЕНИЮ
«Надо, чтобы меня расстреляли»
Ещё одна история – в каком-то смысле жизни и смерти Леонова – была связана с Олимпиадой-80. Как раз в дни её проведения снималась сцена расстрела Афанасия Бубенцова из рязановского фильма «О бедном гусаре замолвите слово». Расстрел по сценарию, как помните, был фальшивый, но персонаж Леонова всё равно должен был умереть. Сцена должна была сниматься на Воробьёвых горах (тогда Ленинских), всё было готово, но из-за Олимпиады Воробьёвы горы объявили стратегическим объектом, там пролегала марафонская трасса. Съёмку, само собой, запретили. Тогда директор картины Борис Криштул поволок Леонова в КГБ. В кабинете на Лубянке генерал и трое в штатском дар речи потеряли, увидев во плоти «пасть порву, моргала выколю». Для них это было как явление Христа. Леонов, по обыкновению, начал что-то стеснительно бормотать себе под нос и вдруг выдал: «Извините, надо, чтобы меня расстреляли». Генерал, опомнившись от такого заявления, пошутил, что мы, мол, не прокуратура, но разрешение дал: «Расстреливайте на здоровье!» – а потом достал из ящика стола фотографию Леонова в зэковской майке и попросил автограф. Евгений Павлович написал: «Спасибо за то, что разрешили меня расстрелять».
Сцена, когда у Бубенцова разорвалось сердце, была сильнейшая, так сыграть – нет, прожить! – мог только Леонов.
/КР:/
Феноменальный талант!!! Его роли – это памятник ему!…/
17
