Господи, как же страшно! А если они придут сюда? Нет, нужно было уезжать!» – Тамара Терская вышла на веранду огромного, непривычно пустого дома.
«Что я говорю! А как же мама! Она бы просто не перенесла переезда за границу. Стронуть ее с места – все равно что убить. Какая же я трусиха! Нам нечего бояться, мы не имеем никакого отношения к заговорам. К тому же у нас есть бумага, подписанная их любимым Лениным. Там черным по белому написано, что на нашу семью репрессии не распространяются. Нет, об отъезде не может быть и речи!» – молодая женщина вздрогнула. Из сада были слышны пьяные крики и лошадиное ржание. Пробольшевистский отряд под командованием Бибикова въехал в имение Яковцы.
Командир уже несколько минут рассматривал документы. Две женщины, молодая и пожилая, жались друг к другу. По дому бродили грязные оборванные люди, ругаясь, они выбрасывали вещи из шкафов и сервантов. Один из них ткнул пальцем в портрет отца. Командир взглянул на картину, с которой смотрел человек в генеральском мундире. «Кто это?» – спросил Бибиков. «Это портрет отца, он умер 15 лет назад, он…», – Тамара не успела договорить. Кто-то ударил ее в лицо прикладом. «Генеральская дочка? В расход!» – коротко приказал Бибиков.
Ночью крестьяне похоронили истерзанные тела женщин. Кто-то, проходя через гостиную, на минуту задержался около портрета. «Прости, барин, не уберегли», – пробормотал бородатый мужик и вышел из комнаты.
Строгое лицо генерала странно смотрелось рядом с грудами переломанной мебели. Впрочем, военным человек на портрете никогда не был. Генеральское звание было пожаловано ему как фронтовому врачу. Николай Васильевич Склифосовский видел не одно сражение. И в каждом из них он старался победить. Победить смерть.
Из всех семерых детей великого хирурга до пожилого возраста дожила только старшая дочь Ольга. Сразу после революции она эмигрировала из России.
/КР:/
Интересно сколько веков поребуется россии и россиянам, чтобы искоренить жестокость и кровожадность…/
31
63 элементов 5,582 сек.