Прошло уже много лет с того дня, когда Беслан стал городом скорби, женских рук, которые никогда не смогут обнять своих детей, и мужских слез, которых здесь не стесняются.
Воспоминания заложников после трех дней в аду и их близких очень зыбкие. Они преследуют, не отпускают все эти годы. Но наши собеседники в один голос твердят, что жертв дикой трагедии забывать нельзя, недопустимо. 333 человека, 186 из которых дети — их души навсегда остались в стенах спортзала, вокруг остова которого продолжается жизнь. Сбивчиво, срывающимся или, наоборот, железным тоном очевидцы рассказали нам то, что никогда не должно повториться.
СЕСТРИНСКАЯ ЛЮБОВЬ
«Девочки, пора в школу! Я соберу вашего брата и следом…» — торопит дочек Эльза Цабиева. У мамы радость: старшая, Алана, идет в пятый класс, а младшая, Залина, в третий. Хоть сестры бежали вприпрыжку, на линейку чуть-чуть опоздали. Каждая встала к своему классу, а через три минуты начался захват… «В спортзале повсюду висели бомбы, сотни людей, теснота… — рассказывает «СтарХиту» Залина Плиева. — Как упала на корточки, так и не сдвинулась с места. Лишь ближе к вечеру кто-то из соседей передал сестренке, где я. Кое-как Алана перебралась ко мне. Мы не отпускали друг друга все три дня, не ели, выпили по паре капель воды, которая была самым большим сокровищем в эти страшные часы. К моменту штурма были уже абсолютно обессилены. Когда террористы засуетились, надели газовые маски и прозвучал взрыв, кажется, многие заложники даже не чувствовали себя. Громкий хлопок, и все разлетелись в разные стороны. Меня отбросило метра на четыре точно. Больше сестренку живой не видела…»
Сейчас Залине 23
В день освобождения, 3 сентября, на Залину рухнул кусок потолка. «Я потеряла сознание, — продолжает девушка. — Очнулась не сразу, подняться не смогла, вокруг трупы. Полежала еще минут 15 и вдруг увидела террориста, испугалась, сделала вид, что умерла. Потом он исчез. Зашевелила ногами, так меня заметили добровольцы, вытащили из-под обвала и положили на носилки. До сих пор картинка перед глазами: один свободный врач, а рядом с ним человек тридцать взрослых и детей. Кричат: «Возьми его, он умирает! Нет, возьми моего ребенка». Но доктор взглянул на меня, схватил и отправил в операционную. Проснулась я уже в палате, узнала, что у меня травмы, а потом и то, что сестра больше никогда не подержит меня за руку».
Алана стала одним из ангелов Беслана.
«Слава Богу, мама не успела пойти с нами, — говорит наша героиня. — Иногда поражаюсь, как родители пережили. Наверное, благодаря годовалому брату вся семья взяла себя в руки. Порой родители винят себя — мол, зачем отпустили, почему не помогли. Никто ни от чего не застрахован. Родные здоровы, все в порядке. Ну как в порядке? Живем рядом со школой, окна выходят на спортзал. Здесь мертвая тишина. Только в нашем подъезде домой не вернулись восемь детей».
Утром перед линейкой Алана (слева) оставила дома брошь… Теперь эта брошь стала семейной реликвией
Залина верит, что сестра охраняет семью. «Она приснилась один раз, — вспоминает заложница. — Попросила не беспокоить ее — родители каждый день, как на вахте, бывали на кладбище. Послушались, стали реже ходить на могилу. Я не раз спрашивала маму: «Могли ли мы куда-то переехать?» А она: «Если бы Алана была жива, ни дня бы здесь не остались!» Человек же привыкает ко всему: раны заживают, но шрамы остаются. Никогда ничего не забуду, да и не хочу, мы должны помнить! Жду, когда достроят храм в дань трагедии, зайду туда и поставлю свечу. Мне кажется, там будут обитать души погибших детей, среди которых моя Аланочка…»
В школе мертвая тишина
СНОВА РЯДОМ
Когда боевики захватили школу, Таймураз Царахов подумал, что дали праздничный салют. Потом услышал крики, выстрелы… И тут пришло осознание: случилась беда. Среди заложников оказались его дети — 12-летний Эльбрус и 9-летняя Виктория. «Как обычно, дочка с сыном оделись и отправились на построение, — рассказывает «СтарХиту» мужчина. — Приговаривали: «Нам сегодня надо еще на линейку в музыкальную школу!» Вика помнит отрывками, как стояла рядом со своим классом, что капризничала: «Хочу к маме и папе!» А Эльбрус успокаивал: «Что ты ревешь?» Еще рассказывала мне, как уже в зале сын уступил приятелю место, где было побольше пространства, ведь тот плохо себя чувствовал, и пообещал товарищу: «Я тебя разбужу, если нас выпустят!» Сам же встал возле окна, под бомбой… Наверное, моего мальчика одного из первых и накрыла волна. А тот паренек вышел без единой царапины. Как дочка спаслась? Помогла женщина — вытолкнула ее из окна! И мы до сих пор не знаем, кто она!»
Таймураз теперь видит в каждом мальчишке своего ЭльбрусаПосле ликвидации боевиков убитый горем отец стал искать своих детей. «Дочку направили во Владикавказ с осколочными ранениями, — продолжает Таймураз. — Один из соседей сказал, что видел сына — ему делают операцию. Несколько раз узнавал у медперсонала: «С ним все нормально?» Меня успокаивали: «Риска нет!» Но оказалось, на столе врача лежал не мой малыш… Искал его месяц: то в Москве, то в Ростове-на-Дону, до последнего отказывался верить, что сына уже нет. Повторял: найду живым своего мальчика. Увы, ДНК показало, что надежды нет».
Через два года после трагедии в двери семьи Цараховых постучалась вновь беда.
«Супруга зациклилась на мысли, что сын зовет ее на небеса, — говорит наш герой. — Так и случилось. Переходила дорогу, насмерть сбила машина. Похоронил недалеко от Эльбруса. Чувствую ли я сына? Иногда кажется, что да, но такого не может быть, как… Его нет уже 16 лет».
Вика решила стать врачом, чтобы спасать жизниТаймураз нашел силы жить дальше, а не существовать, как многие родители в этом городе черных платков. «Работаю, — делится мужчина. – Имел возможность переехать в Канаду или Швейцарию, но не стал. Дочка окончила медакадемию, учится в ординатуре. Конечно, мечтаю о внуках. Говорю Вике: «Тебе 24, выходи замуж!» А она все об учебе и утешает: «Окончу, тебя никогда не оставлю!»
С ЧИСТОГО ЛИСТА
«Потерять единственного ребенка и жить с этим — вот настоящий ад. Я сама умерла. Нудная рутина, муки совести, часы на кладбище, самоедство. Время не лечит…» — не сдерживаясь, делится Лариса Сокаева. Тем первым сентября они с дочерью стали заложниками среди тысячи земляков. Альбина сжимала маму. А когда взрослым не разрешали пить, девочка прикасалась к губам, чтобы дать ей чуть-чуть воды, которую проносила в зал во рту… Сегодня маленькой, но сильной малышке исполнилось бы 28.
«Она запомнилась солнечной, всегда с улыбкой, — говорит «СтарХиту» Ацамаз Сокаев, троюродный брат. — После теракта мама Альбины несколько лет не убирала со стеллажа игрушки. Говорила: «Зачем?» Никто и не спорил… Мой отец вместе с сестренкиным ходил на опознание. Ужас! Детей различали по крестикам, кольцам, браслетам… Так и нашли Альбину».
В этому году девочке исполнилось бы 27 летНаверное, девочка стала настоящим ангелом-хранителем семьи. В 2006 году у Ларисы и Владимира Сокаевых появился на свет сын. Назвали Георгием, в честь мальчика, который нравился Альбине в школе. «Ему часто рассказывают о сестре, — продолжает Ацамаз. — Мальчик дал силы безутешным родителям».
Лариса вновь стала мамой благодаря ЭКОНо не все порадовались материнству Ларисы. «Я встретила одну бывшую заложницу, у нее погибла дочь. Она живет одна. Детей нет. Женщина из тех, кто считает рождение или усыновление предательством памяти погибшего ребенка. «Теперь ты счастлива?» — резко спросила она меня. Я отшатнулась: «Как ты можешь так говорить?» Лишь когда нашему солнышку исполнилось восемь, смогла признаться: да, счастлива. Но пришла к этому счастью через страшную боль».
КАК ЗА КАМЕННОЙ СТЕНОЙ
Каждую годовщину Александр Озиев плачет. Он не смущается, ведь трагедия забрала дорогих его сердцу людей — двоюродного брата и тетю:
«Такое ощущение, что их родные не так сильно переносят утрату. Но этого не может быть! Наверное, они поставили барьер и обходят стороной воспоминания, а я в них тону».
Больше всего Саша тоскует по своему брату Вадиму. Все детство они провели в одном дворе. Правда, учились в разных школах. «В тот день я сам был на празднике, и когда пробежала волна про теракт, не придал этому значения, честно говоря. Ведь тогда мы еще не осознавали, что такое смерть, а потом она вошла в каждый дом, — говорит «СтарХиту» Александр. — После случившегося перестаешь верить в Бога. Дети не могли согрешить настолько, чтобы заслужить подобный ужас. Теперь я атеист. Только моя голова и руки виновны в чем-то, сам себя наказываю, когда делаю необдуманные вещи».
Несмотря на то, что Александр не верит в высшие силы, чудо в их семье определенно произошло. Через какое-то время его дядя Сергей, отец Вадима, сам попал в теракт… и выжил. «Он оказался рядом с заминированной машиной на рынке во Владикавказе, — продолжает Александр. — Рассказывал, как после взрыва подумал, что на его плече мороженое, а оказались чьи-то мозги. Врачи быстро доставили дядю в больницу, ухо и глаз отказали тогда, но сейчас слух и зрение восстановились!»
Сергей потерял старшего сына Вадима и супругу. Они остались вдвоем с младшим ВладимиромО трагедии Беслана в семье Озиевых лишний раз вслух не говорят. «Чувствую только грусть. Думаю, какой Вадим был добрый, за ним — как за каменной стеной, — делится парень. — Я таких людей больше не встречал. Помню, его мать с завода приходила, он сразу к ней: «Устала? Что-то болит?» У Вадима остался младший брат — Володя. Крутится, работает, а дядя дома сидит… Знаете, сколько таких потерянных уже 16 лет после тех сентябрьских дней, когда Бог отвернулся от Осетии?»
МАТЬ БЕСЛАНА
Под сто пятнадцатым номером в алфавитном списке погибших числится 9-летняя Алана Доган. Она вместе с мамой и годовалой сестренкой Миленой оказалась на том же деревянном полу под прицелами боевиков. «Когда раздались автоматные очереди, в панике мы с Аланой потерялись, — рассказывает «СтарХиту» Анета Гадиева. — Меня завели в зал последней. Была только одна мысль: «Где же дочка?» Вдруг учительница крикнула: «Анета, она здесь!» Увидев меня, Алана заплакала: «Не ходи сюда, тебя застрелят!» — а сама ползла ко мне сквозь людей. Обняла ее, стало не так страшно. Милена плакала от жары, голода и жажды. Она вдавилась в меня, словно снова хотела залезть обратно в живот. Так мы и просидели сутки в уголке».
От любимой старшей дочки остались лишь фотографии и некоторые вещиНа второй день на переговоры к террористам в школу пустили бывшего президента Ингушетии Руслана Аушева. Он договорился о том, что матерей с грудными детишками освободят!
«Просила, чтобы малышку понесла старшая дочь, умоляла оставить меня в обмен на нее, — продолжает Анета. — Но никто не слушал… Так мы с Милой живы, а Алана…»
Анета не боится вспоминать те ужасные дни. Выговорится, становится чуть легче…В память о дочке, которую не удалось спасти, Анета стала сопредседателем комитета «Матери Беслана». «Я как будто до сих пор во 2 сентября 2004-го, — делится заложница. — И вроде хочется отключиться, а не можешь. Двигаешься, что-то делаешь, потом снова накатывает. Мы пытаемся активизировать процесс расследования, ведь дело до сих пор не раскрыто. Наш долг не молчать, не давать стереть трагедию! Мы помогаем всем жертвам. Организуем поездки тем, у кого навсегда испорчено здоровье, добиваемся льгот…»
Ежегодно тысячи людей собираются, чтобы почтить память своих ангеловЖенщина верит: в трудном деле ее выручает погибшая дочь. «Если говорить о земных мечтах, хочу, чтобы Милену не касались беды, чтобы она чувствовала себя уверенно и любила жизнь, — говорит наша героиня. — Есть еще небесные грезы — желаю встретиться с Аланой, воскрешения и соединения двух миров…»
60 элементов 0,670 сек.