Cколько лет прошло, а тень этого дня – она все так же темна. Теракт, совершенный во время Олимпийских игр в Мюнхене в 1972 году членами террористической палестинской организации «Черный сентябрь», принес горе в одиннадцать израильских семей. Его жертвами стали члены израильской олимпийской сборной, 4 тренера, 5 спортсменов и двое судей…
Об этом написаны множество статей и очерков, сняты фильмы, документальные и художественные. И о самом теракте, и о том, как премьер-министр Израиля Голда Меир и руководство Министерства обороны отдали секретный приказ «Мосаду» выследить и уничтожить ответственных за убийство спортсменов в Мюнхене, назвав операцию очень верно: «Гнев Божий». Эта операция длилась долгие годы. Из организаторов и исполнителей чудовищного теракта мало кто умер естественной смертью.
Помогло ли это чуть успокоиться родным и близким наших спортсменов? Не думаю…
А во время последних Олимпийских игр в Японии, впервые состоялась официальная минута молчания в память о наших спортсменах. Много лет за нее боролись семьи погибших. Но давление арабских стран, возражавших против официального упоминания теракта, каждый раз оказывалось сильнее. Пока председателем Олимпийского комитета не стал Томас Бах из Германии, не побоявшийся арабских угроз.
В сентябре 1972 года, когда произошел этот страшный кровавый теракт, Олимпийские игры были остановлены всего на один день, а затем все продолжилось – соревнования, награждения, церемонии. Израильская делегация покинула Олимпиаду. Уехали большинство известных еврейских спортсменов, представлявших другие страны. Делегация Египта, боявшаяся реакции израильтян, предпочла тоже покинуть Мюнхенские олимпийские игры. А в остальном соревнования шли, словно ничего не случилось. И прошли годы… 50 лет.
В моей жизни есть особый личный след, связанный с этой трагедией. О нем хочу рассказать.
Часто, когда я иду по набережной в Крайот, встречаю одного человека, невысокого крепыша. Человека этого я не знаю… Но сразу что-то щемит в душе. Потому что он очень похож на одного моего знакомого… И вспоминаются первые дни в Израиле.
Это был январь 1991 года. Три недели в стране, которые мы проспали на полу соседей наших родственников, завершились. Наконец-то мы въезжали в нашу первую «свою» съемную квартиру! Дело было в день начала войны в Персидском Заливе.
В трехкомнатной квартире этой на первых порах собирались жить три семьи: моя семья, родители и семья моей сестры, у которой пока еще не было «своей» съемной квартиры. Это были дни «прямой абсорбции». Когда спать было не на чем – в буквальном смысле.
И вот около мусорных баков кто-то увидел матрас! Почти целый, в очень приличном состоянии. Проблема была в дыре, которую прожгли сигаретой. Противный из-за зияющей дыры у него был вид, надо сказать, но на безрыбье и рак рыба. Как раз тот случай.
И мои домашние отправились принести этот матрас, чтобы другие «олим хадашим» модели 1990 не забрали. Кто был дома в тот момент, тот и пошел.
Трое пошли, а нести втроем такую «махину» не очень удобно. В общем, они как-то им манипулировали, в поисках равновесия. И вдруг матрас выровнялся, и стало легко его нести. Кто-то подставил плечо под четвертый угол!
Просто проходил человек, увидел это смешное и одновременно грустное зрелище, тащат люди на себе прожженный матрас, понятно, что не от хорошей жизни. И решил человек помочь. Подставить плечо…
Так наша семья познакомилась с Семеном Фридманом. Жили мы с ним тогда на одной улице – Дгания – в провинциальном городке Кирьят-Хаиме. Познакомились и подружились. Вернее, родители мои подружились с Семеном и его женой Ханой. Близкими друзьями стали в то время.
Семен и Хана, старожилы, «ватиким», польские евреи, которые спаслись в Катастрофу благодаря пребыванию в Сибири, где они оказались. После войны, пожив в СССР и сохранив польское гражданство, через некоторое время они вернулись в Польшу, а затем репатриировались в Израиль. Но русский язык знали превосходно.
Все семейные торжества в нашей семье и в их семье не проходили без взаимного участия. Хранится в доме фото свадьбы моего племянника. Апрель 1997 год. На ней все еще живы… Через полгода не стало моего отца, и очень скоро не стало и Ханы.
Семен Фридман переехал в другой район. Мама моя тяжело перенесла уход папы… У каждого свое горе плюс расстояние… Постепенно связь перестала быть такой тесной. Семена уже давно нет.
Но тот день, когда он подставил свое плечо под четвертый угол матраса, я вспоминаю часто.
И, конечно же, вспоминаю о нем 5 сентября.
Семен и Хана Фридманы, добрые приятели моей семьи, с которыми и мне всегда было тепло общаться – родители Зеэва Фридмана. Отличного спортсмена и педагога, штангиста, участника Mюнхенских Олимпийских игр 1972 года. Одного из одиннадцати… А было Зеэву всего 28 лет.
Зеэв родился в Прокопьевске в Кемеровской области. В Израиль приехал с родителями в 1960 году. С детства увлекался спортом. Сперва спортивной гимнастикой, а затем — штангой. Участвовал в работе клуба «Хапоэль» в Кирьят-Хаиме, где он вырос. Зеэв закончил спортивный институт им. Вингейта, получил педагогическое образование и работал в школах Кирьят-Бялика и Кармиэля.
Он увлекался фотографией, любил велосипедный спорт, очень любил детей, и потому стал педагогом, не только спортсменом. С удовольствием уделял ребятам внимание и в школе, и на тренировках. У него было добрая, чуть стеснительная улыбка. И вообще, все было впереди. Успехи, достижения, награды, создание семьи, свои дети. Вся жизнь…
Несмотря на работу в школе, большой спорт Зеэв не оставлял. В 1969 году он занял седьмое место на чемпионате мира в Варшаве и в 1971 году завоевал бронзовую медаль на чемпионате Азии на Филиппинах. Как семья обрадовалась, как родители гордились сыном, когда он вошел в состав олимпийской сборной Израиля, это ведь высшая планка для спортсмена.
На Олимпиаде в Мюнхене в 1972 году Фридман занял 12-е место. Это было одним из лучших достижений всех израильских штангистов того времени на соревнованиях подобного уровня.
Но наступило 5 сентября 1972 года. Палестинские террористы из организации «Черный сентябрь» ворвались в здание, где находилась израильской делегация. О том, что было дальше, мы знаем.
Знаем мы и о том, как беспечно израильские спортсмены были расселены в Олимпийской деревне – рядом со входными воротами.
фото: «Википедия», CC BY-SA 3.0
И о том, как руководители Олимпийскими играми в Мюнхене для демонстрации дружественной атмосферы ослабили режим безопасности. И террористам не составило особого труда проникнуть на территорию спортивного комплекса.
Зеэв Фридман был убит вместе с другими заложниками во время неудачной попытки их спасения, которую предприняла немецкая полиция. Когда его тело было привезено на патологоанатомическую экспертизу в Мюнхен, часы на мертвой руке еще шли…
Вся квартира родителей Зеева, Семена и Ханы, напоминала о нем. Однажды я специально приехала к ним, чтобы записать их воспоминания о сыне, посмотреть открытки, которые он посылал из всех стран, где бывал на соревнованиях и успел послать из Мюнхена… Я читала эти открытки, маленькие рассказы, полные любви к своей семье и к спорту…
А в уголке западного Кирьят-Хаима стоит памятник Зеэву Фридману: штанга, взлетевшая в небо. Отец его настоял, чтобы памятник был поставлен около спортивного клуба, в котором состоял Зеэв, затем клуб закрыли, и памятник перенесли в другое место.
Мало кто знает о нем… Обычно все проезжают мимо.
Светлая память Зеэву Фридману и его родителям. Они прожили свою жизнь с болью в сердце. Никогда не забывая эту дату: 5 сентября 1972…
Кроме Зеэва Фридмана, еще двое погибших спортсменов репатриировались из СССР. Борец Марк Славин прожил в Израиле всего четыре месяца. Он репатриировался из Минска в мае 1972 года. Марк увлекался не только борьбой, но и музыкой, и рисованием. Но именно в спорте достиг серьезных успехов, став чемпионом СССР среди юниоров по греко-римской борьбе в полусреднем весе.
В Израиле он тренировался под руководством Моше Вайнберга, также погибшего в Мюнхене. За год до гибели тридцатилетний Моше женился.
Моше Вайнберг с женой Мими
А Марку было всего 18 лет. Он считался самым многообещающим спортсменом в команде.
Элиэзер Халфин, бывший рижанин. В Израиле проживал с 1969 года. В Рижском гетто погибла первая семья его отца. Но беды на этом не завершились… Элиэзер занимался вольной борьбой, занял четвертое место на чемпионате СССР среди юниоров.
После репатриации служил в ЦАХАЛе, продолжил серьезно заниматься спортом. В Мюнхене он уже завершил свою часть и остался, чтобы поддержать товарищей по команде, хотя мог вернуться домой. Элиэзеру было 24 года.
Во время подобных трагедий часто случаются небольшие чудеса. Так, двум потенциальным заложникам удалось в последнюю минуту спастись. В первые минуты теракта благодаря судье Йосефу Гутфройнду, который задержал террористов, его сосед по комнате, судья по тяжелой атлетике Тувья Сокольски успел разбить стекло и спастись.
Йосеф Гутфройнд
Спасся и борец Гади Цабари, уже взятый в заложники. Он толкнул стоявшего рядом террориста и бросился вниз по лестнице, которая вела в подземный гараж. Его бегство прикрыл уже раненный тренер по борьбе Моше Вайнберг. Все оружие, которое было у него в руках, это нож для фруктов, но он смог ранить и нокаутировать одного из террористов, однако не успел воспользоваться его автоматом и был убит.
Важно отметить, что все заложники были захвачены во время сна. И, конечно же, не было у них никакого оружия. Они приехали бороться по-другому, в честных спортивных состязаниях…
Изумляет другое. У немецкого охранника, приставленного к дому, где находились израильские спортсмены, тоже не оказалось оружия…
О провале переговоров и о провале попытки спасения в аэропорту уже написано столько, что добавить что-то новое трудно… Немцы проиграли террористам все раунды. Ценой жизни израильтян.
Светлая память одиннадцати спортсменам, погибшим в первые дни сентября. 50 лет назад.
Йосеф Гутфройнд (судья по классической борьбе)
Йосеф Романо (штангист)
Моше Вайнберг (тренер по борьбе)
Зеев Фридман (штангист)
Давид Бергер (штангист)
Элиэзер Халфин (борец)
Марк Славин (борец)
Яаков Шпрингер (судья по тяжелой атлетике)
Амицур Шапира (тренер по легкой атлетике)
Кехат Шор (тренер по стрельбе)
Андре Шпицер (тренер по фехтованию)
***
Ну и вместо послесловия…
Вспомнилось сейчас. Спустя много лет мы меняли матрас на новый. Прежний был вполне хорош, но не подходил по размерам к новой кровати, и я вдруг решила, что его нужно отнести на то же место, где мы нашли наш первый матрас 1991 года. И хотя мы уже давно не живем на этой улице, мои домашние откликнулись и отвезли его именно туда. Буквально в тот же момент, подошла женщина, очень обрадовалась и попросила помочь поднести его к ее дому, она жила рядом… Так замкнулся круг.
