70 лет назад, спустя семь лет после Катастрофы и четыре года с момента создания Государства Израиль в правительстве молодой еврейской страны произошел первый и, пожалуй, самый тяжелый в ее истории раскол. Причиной послужило подписание с послевоенной Германией договора о выплатах репараций, вокруг которого по сей день не утихают споры: многие считают, что Германия выиграла от этого и все еще должна нам треть суммы. Так чем же стало для Израиля это соглашение? Спасательным кругом или позором?
В рамках соглашения о репарациях, подписанного в мэрии Люксембурга 10 сентября 1952 года, германское правительство выплатило Израилю компенсацию почти в 3,4 млрд марок, что составляло примерно 880 млн долларов. Официальным обоснованием соглашения было утверждение о том, что оно необходимо для существования государства, и за девять месяцев до подписания состоялась тайная встреча президента Всемирного еврейского конгресса доктора Наума Гольдмана с канцлером Западной Германии Конрадом Аденауэром. Давид Бен-Гурион наказал Гольдману добиться от Аденауэра согласия с претензией Израиля, поданной в марте 1951 года в качестве основы для переговоров: Израиль требовал от Германии около полутора миллиардов долларов в счет еврейского имущества, которое нацисты разграбили и передали четырем оккупационным державам – США, Советскому Союзу, Великобритании и Франции. 10 декабря Наум Гольдман передал Бен-Гуриону одобрительное письмо за подписью канцлера, на основании которого Старик решил поднять данный вопрос перед правительством.
Историк доктор Том Сегев, автор книг "Седьмой миллион" и биографии Бен-Гуриона "Государство любой ценой", поясняет, что возможность требования репараций от Германии обсуждалась в Еврейском агентстве еще до окончания Второй мировой войны. После Первой мировой на Германию уже были наложены репарации, поэтому юристы еврейского ишува сочли, что когда Германия потерпит поражение, они смогут представить аналогичное требование. Во вступительной части к соглашению было указано, что Германия не станет потворствовать преступлениям национал-социалистического режима и выражает желание исправить – в пределах своих возможностей – причиненный ими ущерб, – поясняет доктор Сегев. Но Германия не сразу выразила раскаяние. Историческое заявление Аденауэра в сентябре 1951 года в Бундестаге, которое в значительной степени было написано в Иерусалиме, говорило не о признании вины, а о принятии ответственности.
– Что значит "написано в Иерусалиме"?
– Аденауэр отправлял свои черновики посланнику Морису Фишеру в Париж, и тот передавал их Гольдману. Гольдман вносил в него правки красными чернилами, как учитель в школьные контрольные, и пересылал исправленные страницы в Иерусалим, где они тоже корректировались и возвращались в Бонн. Бен-Гурион нуждался в заявлении Аденауэра, чтобы оправдать прямые переговоры с Германией. Соглашение было подписано на исходе многомесячной борьбы с оппозицией и призывами бойкотировать Германию. Еще до его подписания велись бурные дискуссии о том, можно ли израильтянам в принципе говорить по-немецки и ездить в Германию. Но Бен-Гурион никогда не призывал к бойкоту этой страны. Он почти всегда поддерживал связи между ней и Израилем, потому что давно решил, что Израиль будет входить в западный блок.
– На фоне "холодной войны" между США и Советским Союзом?
– Да. Маленькие страны должны были решать, на кого им ориентироваться. Во время Корейской войны 1950-1953 годов они уже не могли оставаться нейтральными, и Бен-Гурион решил, что наше место – в западном блоке. Одно время он даже фантазировал, что Израиль станет частью НАТО – мышление Старика целиком руководствовалось безопасностью и экономическими интересами еврейского государства. И первоначальные контакты с Германией действительно носили военный характер: мы продавали им гранаты или стальные капсюли, а они обеспечивали нам снаряжение и поддержку на международной арене.
Кстати, продолжает доктор Сегев, соглашение называлось "Wiedergutmachung" – "Исправление несправедливости", что отражает суть всей полемики. Для многих представителей израильской общественности преступления нацистов не имеют прощения, и оппозиция твердо выступала против соглашения. Газета "Маарив" провела в тот период опрос среди 12 тысяч читателей, и 80 процентов из них высказались против соглашения. На собрании в Союзе писателей было заявлено: "Не будем вступать в переговоры с Германией, обагренной кровью миллионов наших братьев". Израильская улица бурлила настолько, что протесты едва не привели к гражданской войне.
7 января 1952 года, в день, когда Кнессет обсуждал соглашение, на столичной площади Сиона прошла большая и шумная демонстрация. С самого утра на улицах, ведущих к зданию Кнессета, которое тогда располагалось на Кинг-Джордж, были выставлены полицейские заслоны и проволочные ограждения. Движение автомобилей и общественного транспорта было перенаправлено на альтернативные маршруты, 600 вооруженных полицейских охраняли здание, подразделения ЦАХАЛа были готовы вступить в бой в случае необходимости.
Вспоминая расстрел "Альталены" перед толпой на площади Сиона, лидер оппозиции Менахем Бегин обратился к Бен-Гуриону: "Когда ты стрелял в меня из пушки, я отдал приказ "Не отвечать!" Сегодня я скомандую "Да!" И на сей раз мы вас не пожалеем, это будет война не на жизнь, а на смерть". Бегин отправился в Кнессет, чтобы продолжить свой бой, толпы последовали за ним и расположились на площади у парламента. Страсти накалялись, демонстрация переросла в насилие, участники акции прорвали полицейские заграждения, забросали камнями здание Кнессета, разбили окна. 92 полицейских и 36 мирных жителей получили ранения.
Драма снаружи и драма внутри перекликались. После трехдневных обсуждений было проведено голосование, перед которым каждый лагерь собрал все свои силы. Депутата от партии "Херут", перенесшего сердечный приступ, даже привезли на носилках, а депутата от МАПАЙ вызвали из-за границы. Соглашение было одобрено 61 голосом против 50. Бен-Гурион записал в своем дневнике, что путч Бегина провалился.
"Это была не война, а геноцид"
– Почему сопротивление соглашению было столь сильным?
– Дело не только в эмоциональном неприятии. В начальный период своего существования еврейское государство жило в тени Катастрофы. Нацисты уничтожили треть наших соплеменников, какой может плата за подобное злодеяние? Это правда, что немецкая нация проиграла войну, что у нее новое правительство, но это та Германия, которая действительно хочет получить обратный билет в человеческую цивилизацию, и у нее для этого есть единственный способ – заплатить евреям.
– Но ведь страна, которая проигрывает войну, всегда платит репарации…
– Это была не война, это был геноцид. Совсем другая субстанция. Когда я был ребенком, мне как-то принесли подарок – маленький жестяной кораблик, в который можно было вставить горящую свечу и пустить плавать в ванне. Мне очень понравилось, но вечером пришел с работы отец и увидел на кораблике надпись "Сделано в Германии". Он взял меня за руку, вывел к мусорному баку на улице, выкинул игрушку и сказал: "У нас нет ничего немецкого". Я спросил отца: "Почему ты не разрешаешь мне собирать марки из Германии, но разрешаешь собирать марки арабских стран, которые воевали против нас?" Никогда не забуду, что ответил отец: "Нет никакого сравнения: арабские страны воевали с нами. Была война, война закончилась. Немцы с нами не воевали, они нас уничтожали".
Бен-Гурион утверждал, что родилась "другая Германия", но Бегин выдвигал противоположные доводы. 13 лет спустя, в 1965 году, когда борьба возобновилась – на этот раз вокруг установления дипломатических отношений между Израилем и Западной Германией, – он процитирует в Кнессете официальное письмо военных лет от компании "Topp und Zina", поставлявшей печи в Освенцим. В письме говорилось: "Мы предлагаем полезную установку для загрузки угля и удаления золы и металлические вилы для помещения тел в печи". Эта компания все еще существует, заявил Бегин, и жив тот, кто написал это письмо. Как жив инженер, разработавший это сатанинское устройство. Как живы рабочие, отливавшие печи. Фирма "EG Farben", производившая газ "Циклон Б", тоже существует до сих пор, и ее работники по-прежнему производят газ. Доктор Герхард Петерс, исполнительный директор поставлявшей газ компании "Дегеш" из города Дессау, был привлечен к уголовной ответственности в Германии, приговорен к пяти годам тюремного заключения, но сейчас он на свободе. Однако Бен-Гурион, который всегда заявлял, что думает не о том, чего хочет народ, а о том, что народу нужно, не мог игнорировать соображения экономической целесообразности.
"Сделка мечты"?
– Это было очень правильное решение с экономической и политической точки зрения, – утверждает доктор Сегев. – В страну вдруг прибыло вдвое больше людей, чем было в ишуве – миллион репатриантов, и жить им было просто негде. Не было ни школ, ни рабочих мест, многие начали покидать страну. По соглашению с Германией Государство Израиль получило, в обшей сложности, 822 млн долларов, часть в виде товаров, часть – в иностранной валюте, часть – в израильской. Тогдашний начальник валютного отдела министерстве финансов Цви Динштейн и глава иммиграционного отдела Еврейского агентства Пинхас Сапир посоветовали Бен-Гуриону не подписывать соглашение, поскольку считали сумму слишком незначительной. Но осенью 1952 года в палатках ютились 300 тысяч новых репатриантов – каждый пятый житель страны, вот почему Бен-Гурион решился подписать соглашение. Однако немцы, в сущности, заключили сделку мечты.
-?!
– Во-первых, как я уже заметил, сумма была невелика, и основная ее часть поступила в виде немецких товаров. Во-вторых, через семь лет после окончания Второй мировой войны многие страны все еще не желали покупать немецкие товары, но как только евреи сделали их "кошерными" благодаря соглашению о репарациях, экономика Германии стала процветать и вступила в "десятилетие экономического чуда". В 2009 году я был на пражской конференции, посвященной реституции еврейского имущества времен Холокоста. Там были делегации из 46 стран, в том числе из Германии, и мне представилась возможность поговорить с представителем германского министерства финансов. Он как раз заведовал отделом, занимающимся вопросами Второй мировой. Мы заговорили о реституции имущества, и он вдруг с озорной улыбкой сказал мне: "Вам, конечно, известно, что соглашение о репарациях было субсидией для немецкой промышленности". То есть немцы достигли целей, которые были бы немыслимы без соглашения.
– В то же время расцветала и экономика Израиля – почти 5 процентов роста ежегодно. То есть деньги Германии все-таки помогли?
– До создания еврейского государства деньги привозили репатрианты. Эти деньги и сионистские пожертвования покрывали дефицит платежного баланса ишува. Но в 1948 году эта история закончилась. Почему? Потому что прибыли репатрианты, у которых не было денег. Царили нищета, черный рынок, безработица. И многие посчитали, что соглашение о репарациях, по сути, станет спасательным кругом. Если оглянуться назад, определенно так и было: началось строительство, появились новые автобусы и новые рабочие места. Городская жизнь стала меняться на глазах. Страна словно вышла из паралича и отчаяния и потихоньку набиралась сил. Без репараций было бы очень сложно выстоять в военном и экономическом плане, трудно было бы принимать и обустраивать новых репатриантов. На эмоциональном же уровне… Не хотел бы я принять деньги от убийцы моего отца, чтобы улучшить свою жизнь. Но реальность не зиждется только на эмоциональном аспекте. Я не говорю, что моральные соображения должны перевешивать экономические, и не могу не видеть, что отсутствие германских денег и товаров не позволило бы Израилю развиваться быстрыми темпами. Беспристрастный анализ позволяет утверждать, что соглашение о репарациях придало нашей стране экономический импульс.
Это было очень правильно и с политической точки зрения, поскольку заложило предпосылки для глубоких связей с Германией еще до того, как были установлены дипломатические отношения. Сегодня Германия является второй после Соединенных Штатов по важности страной для нас, и я полагаю, что соглашение о репарациях было одним из самых важных решений, принятых Бен-Гурионом.
Одно из основных утверждений противников репараций и всех, кто выступал против отношений с Германией, заключалось в том, что это приведет к забвению Холокоста. Как видим, за 70 минувших лет произошло как раз обратное.
Где они, миллиарды?
Как уже было сказано, Государство Израиль предъявило Германии иск на полтора миллиарда долларов, но получило в общей сложности 882 миллиона. Оставшаяся треть определялась как часть, которую должна выплатить Восточная Германия, и рассчитывалась исходя из ее площади и населения по отношению к стране в целом. С годами оставшаяся треть получила название "пропавшей", о которой доктор Аарон Мор, работавший в отделе международных отношений министерства финансов, впервые услышал в 1998 году, когда его назначили представителем Всемирной еврейской организации по реституции собственности (ILR).
– Из расследований и бесед, которые я провел, стали ясны две вещи: во-первых, Израиль никогда не отказывался от недостающей третьей части; во-вторых, израильское правительство никогда не предъявляло правительству Германии официальных претензий по этому поводу. В январе 1990 года, за несколько месяцев до воссоединения Германии, глава израильского МИДа Моше Аренс встретился со своим немецким коллегой Гансом-Дитрихом Геншером и спросил его: "А как насчет недостающей третьей части репараций от Восточной Германии?" Геншер ответил: "Это будет организованно, мы поговорим". В свое время я спросил Аренса: "Почему вы не продолжили настаивать?" И он сказал: "Я был министром иностранных дел, потом стал министром обороны и больше не занимался этим вопросом". Потом нам сказали, что были сделаны дополнительные запросы, но ни их самих, ни того, что ответили немцы, мы не видели. Так что вопрос остается открытым.
– О какой сумме идет речь?
– Порядка 600-700 миллиардов шекелей с учетом процентов. Представляете, что можно сделать, имея такую сумму? Но пока она даже не востребована.
– Может ли сегодня израильское правительство выступать с требованием о возмещении этих денег?
– Безусловно! Проходят регулярные ежегодные встречи двух правительств – раз в Иерусалиме и раз в Берлине. И правительство Израиля в рамках встречи может, не поднимая лишнего шума, обратиться к германским властям с просьбой обсудить этот незакрытый вопрос. Сбросят ли нас немцы за это со ступеней бундестага? Конечно, нет.
Источник – Маарив
Перевод – Яков Зубарев
/КР:/
Всегда так было и всегда так будет: два еврея имеют три мнения…/
