Жил Валька с мамой во втором подъезде
На улочке простого городка.
Любил он книжки о войне и чести,
И завести мечтал себе щенка.
Но только места не было в квартире…
Вам подтвердит любой, кто там бывал
Но Валька, самый добрый парень в мире,
Он понимал. И сам не унывал.
Любовь к четвероногим много значит!
И Валька знал, где счастье отыскать.
Он помогал в питомнике собачьем-
Кормил, гулял, учился понимать.
Шел год сороковой. И вот в июле
В питомник к ним совсем щенок попал.
Вернее кроха. Месячная Жуля.
И Валька для нее «кормильцем» стал.
Гулял, играл, следил за рационом,
Ей даже как-то лапу сам лечил.
А это — шанс! Один из миллиона!
Он Жулю сам всему с основ учил.
Почти что год они учились вместе.
Все признавали, Жулька хороша!
Найдет, догонит, чтоб помочь в аресте!
И может замереть едва дыша.
А Вальке исполнялось восемнадцать
Как раз день в день со школьным выпускным.
Решил он при питомнике остаться,
Там все уже давно сдружились с ним.
Он опыт накопил отнюдь немалый-
Собак не страшно парню доверять.
А Жулька так и вовсе признавала
Лишь только Вальку. Как тут не принять?
Был Валька счастлив. Мама понимала.
Лишь удивлялась: Как же повзрослел!
С улыбкой на работу провожала,
Вздыхая: «измотался, похудел…»
*****
В окопе непривычно тихо было.
Закончился недавно трудный бой…
На Вальку Жуля голову сложила,
Пытаясь обогреть его собой.
А он, карандашом в руках дрожащих
Письмо для мамы снова сочинял.
Не стал писать о буднях настоящих…
Берег её… И суть вещей менял.
Он не писал, что холодно до боли,
Что с Жулей делят порцию, порой.
Что поредел их строй с последним боем-
Почти что треть теперь в земле сырой…
Почти два года Валька был на фронте…
И Жулька с первых дней была при нём.
Казалось, где-то там, на горизонте
Еще виднелся их любимый дом…
Где после школы — всех дорог начало,
Где жизнь была улыбками полна!
Но, словно, приговором прозвучало:
«Война!»… Бездушно-страшное «Война…»
Их с Жулькой чуть не первыми забрали…
Собаки и вожатые нужны.
Он помнил слёзы мамы на вокзале,
И первые просветы седины…
И как пыталась мама улыбнуться,
Всё норовя к себе его прижать.
И как он обещал домой вернуться,
И как она сказала: «Буду ждать.»
Всё помнил Валька. Первые ученья,
Где их тренировали каждый час.
И первое большое поручение,
И первый ими найденный фугас.
Как Жуля иногда во сне скулила,
Когда их ближе к фронту привезли.
Как очень страшно им обоим было
В тот первый раз, когда в атаку шли…
За это время разное бывало…
Немало мин им довелось найти.
И документы Жуля доставляла
Там, где другим уж точно не пройти.
Но видно было с самого начала
Что дар особый у собаки был:
Она бойцов отчаянно спасала,
Да там, куда никто не доходил.
«Её» солдаты чудом выживали,
Порой, не понимая, почему…
А Жулька просто знала, рядом Валя.
И другу доверяла своему.
Их все давно привыкли видеть парой.
Мол, неразлучны, словно близнецы!
Шутили о спасенных санитары,
Что это «жульковалькины» бойцы.
И каждый верил там — на поле боя-
Хоть автомат строчит, хоть пулемёт,
Что, если Жуля рядышком с тобою,
То выживешь. Она не подведёт.
Но разве это всё напишешь маме?
Она и так, наверное, седа…
Пусть лучше верит: тихо рядом с нами,
Ну, а стреляют только иногда.
Вот в треугольник сложена страница…
И вырвался у Вальки горький вздох…
Перед глазами снова стали лица
Всех тех, кому сегодня не помог…
Они спасли сегодня с Жулькой многих…
Но только ведь не всех… Увы, не всех.
А Жуля улеглась ему на ноги…
И с неба закружился ранний снег…
*****
Сегодня их особо обложили.
И сразу с трёх сторон вели бои.
А Валька с Жулькой тут и там кружили,
Не видя — ощущая, где свои.
Почти без сил, не слушаются руки…
Казалось всё. Ничто их не спасёт!
Но вдруг от наших радостные звуки:
«Ребята, подкрепление идёт!»
Опять вперёд, по слаженной привычке.
Откуда только силы-то пришли…
Еще пятнадцать метров к медсестричке…
Она уже виднеется вдали.
Из новых, видно. И совсем девчонка.
Не пожалела и девчонок жизнь.
И Валька вслед за Жулей полз тихонько,
Да всё шептал: «Ты только там держись…»
И все-таки смогли. Сестричка дышит!
В тележку к Жуле. Вот и красота.
Теперь назад… А Валька будто выжат…
Противный свист. А дальше- темнота.
*****
Очнулся Валька, лёжа на кровати…
Всё, где лежит никак не мог понять.
Ведь бой, а он разлегся так некстати,
И голову с подушки не поднять.
Да и рука не двигается твёрдо…
Но, вдруг мелькнула радость в уголке!
Ведь Жулькина давно родная морда,
Как раз и примостилась на руке.
Уже позднее Вальке рассказали,
Как Жуля и его теперь спасла.
И, если б не она, уже едва ли,
Судьба бы Вальке новый шанс дала.
А Жуля медсестричку дотащила,
И ринулась за Валькой в тот же миг.
Собою грела и не отходила,
А после боя привела своих.
Контузия у Вальки, два осколка,
Но, целом, всё терпимо. Будет жить.
Пока, как от бойца, немного толку,
Сражения придётся отложить.
И отлежаться в госпитале малость,
Чтоб полностью поправились дела.
А Жулька при хозяине осталась,
Она от Вальки ни к кому не шла.
*****
Шла в госпитале первая неделя.
И все успели Жулю полюбить.
Привыкнуть Валька с Жулькою успели
Жить в тишине… Да что там, просто жить.
Но как-то ночью — час после отбоя-
По коже пробежал волной мороз…
Зашёлся в безысходном страшном вое
Какой-то неизвестный Вальке пёс.
Насторожила рядом Жулька уши…
Но всё же не покинула кровать.
Спросить бы санитарку — тётю Нюшу…
Но что-то тёти Нюши не видать…
Дождался утра Валька, и тогда-то
Сказал им с Жулей добрый человек,
Что умер ночью лейтенант-вожатый,
А выл от горя верный псина — Джек.
Шёл третий день… ребята говорили,
Что пес совсем не ест, почти не пьёт.
Его жалели… Рядышком курили,
Пытались подбодрить, вдруг оживет?
Джек умирал — судьбой сражён без пули,
Без раны, без болезни. от тоски.
Всё было зря… Но вдруг под вечер Жуля
Легла на расстоянии руки.
С ним в унисон тихонечко скулила.
По сантиметру близилась к нему.
Как будто от потери боль делила,
Даря надежду брату своему.
И к ночи Джек поднял немного морду…
Осунувшийся пёс… Бока худы…
Он, на ногах держась совсем нетвёрдо,
Добрался к миске и попил воды.
Передохнул, потом поел немного…
Бойцы с утра не верили глазам:
Но Джек, увидев Жулю у порога,
На ноги встал и к ней поплёлся сам.
Узнал об этом Валька от соседа,
А с вечера гадал: «Куда пошла?»
Теперь уже и сам после обеда
Пошёл проверить, как идут дела.
Сперва погладил Жульку, после — Джека.
И пёс насторожился в тот же миг.
Но запах Жули шёл от человека,
И Джек к руке доверчиво приник.
А дальше дни пошли в другом настрое,
Все понемногу набирались сил.
Друг друга узнавали эти трое,
И каждый миг им что-то приносил.
Джек — умный пёс, прошедший обучение,
Казалось, знал обоих целый век.
И возвращались в часть после лечения
Не только Валька с Жулькой, но и Джек.
*****
Сорок четвёртый. Около Белграда
От боя строй ребят едва остыл…
Уже у Вальки было две награды
И к третьей он вчера представлен был.
Опять письмо для мамы в полумраке…
«Мол, жив-здоров. Как ты там, напиши!»
А рядом две любимые собаки,
Два верных друга, две родных души.
Ох, сколько было пройдено — не вспомнить,
Смешались и бои, и города.
А сколько тех, кто шёл свой долг исполнить,
Уже не возвратятся никогда.
Тогда, когда из госпиталя прямо
Вернулся Валька с «новеньким бойцом»,
Встречали их, как будто дома мама!
Ребята окружили всех кольцом!
Старались Жульку хоть чуть-чуть погладить
И, видя рядом новенького пса,
Пытались с Джеком сразу же поладить,
Благодаря тихонько небеса.
Ведь Жуля… та давно была героем.
Негласным талисманом их была!
А с Джеком шансов выжить больше вдвое!
Судьба большой подарок им дала.
И побежали будни боевые…
Спасённым счёт потерян был давно.
Их заносило на передовые,
Без счета жизней ими спасено.
Был Валька «командиром» в их «отряде».
Авторитетом для двоих собак.
С ним шли вперёд, сидели с ним в засаде,
Умели повторять за шагом шаг.
Но Валька был не псом, а человеком…
Он другом стал обоим, только вот
Возникла между Жулькою и Джеком
Не просто дружба… связь иных высот…
Они всегда и всюду были рядом.
На отдыхе лежали к носу нос.
В бою, когда вовсю снаряды градом,
Они друг друга чуяли. всерьез…
Когда однажды зацепило Жулю,
Не видел Джек. Но моментально взвыл.
И бросился куда-то вглубь, под пули…
И вскоре к Вальке Жулю дотащил.
Она после ранений отходила,
И Джек её почти не покидал.
«Любовь — бойцы шутили- это сила»!
Но разлучать тогда никто не стал.
Наверное, не просто понимали,
А, словно, ощущать нутром могли,
Что эта связь собачья — крепче стали,
Недаром звёзды их пути свели.
Они сражались так же, как солдаты,
И рисковали жизнью, шли вперёд…
И понимали так же, что когда-то
Им тоже, может быть, не повезет…
И потому в свободные мгновения
Они не разлучались ни на миг.
И даже Валька по обыкновению
Не нарушал спокойный мир двоих.
И вот Белград. Советскими войсками
Уже немало пройдено вперёд.
К большой Победе трудными шагами
Солдат Советский день за днём идет.
И хочется уже поверить в чудо,
Да только вновь разведка донесла,
Что город заминирован… что всюду
Дорога смерти нынче полегла.
Путь припорошен первым свежим снегом,
Но снег от пепла быстро серым стал.
Без отдыха остались Жуля с Джеком…
И Валька в этот раз почти не спал.
Без сна совсем на холоде не сладко…
Но Валька связан с каждой из собак…
И Джек, и Жулька чувствуют взрывчатку…
Солдатам без собак сейчас никак.
Девятый час маршрут от дома к дому…
Работы у сапёров — с головой.
Хотелось бы, чтоб проще. по-другому…
А здесь страшней, чем на передовой.
Зато уже расчищено не мало.
Бойцы теперь спокойно в город шли.
Но Жулька вдруг тревожно в позу стала,
Как будто что почуяла вдали.
Она вперёд бежала с громким лаем,
Перекрывая людям к дому путь.
О Жульке много знали: «Боевая!»
И отступили сразу же на чуть.
А Жуля заливалась лишь сильнее,
И Джек уже вовсю на помощь мчал…
Вдруг громкий выстрел, подлостью чернея,
Из снайперской винтовки прозвучал.
Упала Жулька. Сразу не сумела
Понять, что вдруг её лишило сил?..
Джек придавил её ослабшим телом,
И теплой кровью шерсть ей оросил.
И Жуля вмиг отчаянно завыла…
Джек чуть дышал, в крови, едва живой.
Она лизала нос ему. Скулила…
И прижималась к Джеку головой…
Бойцы застыли в первое мгновение,
Не веря в то, что этот выстрел был.
Потом слегка прошло оцепенение…
И кто-то даже снайпера схватил.
А в доме обнаружили фугасы…
Да столько, что на полк хватил б в раз.
Собаки Вальки… умницы… и ассы.
Собачий нюх в Белграде многих спас…
*****
Бойцов сегодня в госпитале мало…
А вот за дверью… некуда ступить…
У Вальки Жуля на руках лежала…
Лежала молча, перестав скулить.
Она, как все, пыталась просто верить,
Смотрела тяжко, глухо, в пустоту…
Не отрывала этот взгляд от двери…
Да только ждать совсем невмоготу.
Четвертый час тянулось ожидание.
Жизнь Джека на весах за мигом миг.
Пришло само собою осознание,
Что станет жизнь пустой без них… двоих…
Молчала Жуля. С ней молчали люди.
И каждый верил… каждый просто ждал,
Что не откажет небо в этом чуде.
Ведь этот пёс не просто жил — спасал.
А Валька не дышал почти от боли.
Но гладить Жулю не переставал.
Боялся слёзы выпустить на волю,
И шансов безнадёге не давал.
И, наконец, открылась дверь… Устало
Шагнул наружу доктор… Млад и стар
Услышали глухое: — «Шансов мало.
Я ведь хирург, но не ветеринар…
Тяжёлый случай… Снайпер не скупился…
Не знаю даже, как вы донесли…
И если, вдруг, жилец. то отслужился…
Мы лапу псу, ребята, не спасли…»
Бойцы врачу вопросы задавали,
Лишь только немота едва прошла.
И видел, вероятно, только Валя,
Что Жуля внутрь скользнула, как стрела…
И медсестричка этой трудной смены
Всю жизнь не сможет вспоминать без слёз,
Особенных собак. Для всех — бесценных,
Лежавших до рассвета к носу нос.
*****
Ну, вот и перевернута страница…
Просмотрен старый памятный альбом,
В котором столько важного хранится,
Где каждый снимок крохотный весом.
Дороже самых сказочных подарков
История. Основа всех основ.
И помнил всё моменты так же ярко
Он — Валентин Иванович Седов.
Что было — прочно в памяти застыло,
Хоть та война — уже прошедший век.
— Ну, деда!!! Расскажи, что дальше было?
-Он выжил? Ну, скажи же, выжил Джек?
Но эхо голосов совсем не сразу
Проникло через боли пелену.
С годами всё сложнее раз за разом
Переживать минувшую войну…
Но прадед взял себя сегодня в руки.
И рассказал, что было дальше с ним.
Чтоб сохранили правнуки и внуки
И передали правнукам своим…
… — Джек поправлялся долго. Даже очень.
Врачи совсем не верили в него.
Но Жуля, как и прежде, дни и ночи
Не оставляла друга своего.
И, кто уж у начальства добивался,
А, может, даже действовал тайком…
Но Джек с врачами рядом оставался,
К Берлину с нами следуя при том…
А Жулька, видно, всё же понимала,
И службу так же преданно несла.
Но, возвращаясь, к медикам бежала,
Она у них совсем своей была.
А я… Тот самый Валька, тот вожатый,
Был рядом, и боялся до седин,
Что сдастся Джек. Но шла за датой дата.
Мы взяли Вену. И теперь — Берлин…
Я шёл к победе. Только сердца части
Какой-то холод пакостный сковал.
И помню я, как зарыдал от счастья,
Когда впервые Джек на лапы стал.
Всего на три… шатаясь то и дело.
Но рядом Жуля — верный проводник.
Самой собою к ним рванулось тело.
Я к мордам дорогим лицом приник…
В тот самый миг как раз осознавая,
Что вот она — Победа! Будем жить!
Одиннадцать утра… Восьмое мая.
И этот миг вовек мне не забыть.
С войною целый мир перевернулся…
Дорога к маме год почти вилась…
Я помню, как сказал «А я вернулся…»
И мама прошептала: «Дождалась…»
*****
Рассказчик замолчал. И все смотрели
Куда-то вдаль. Где время медлит бег.
Но младшенькие всё ж не утерпели.
— Ну, деда! Ну, а Жуля? Ну, а Джек?
И прадед, улыбаясь, спохватился.
От правнуков с ответом не уйдёшь.
За стареньким альбомом наклонился,
Открыл страницу… — «Ну, не узнаешь?»
-«Так это Чара наша!».
– «Нет, не Чара.
Так выглядела Жуля в те года.
Она и Джек надолго стали парой,
И мы не разлучались никогда.
Они прожили долгий век собачий.
Для Чары — предки дальние они.
А для меня родство их много значит…
И согревает даже в эти дни.
*****
Умчались дети в сад побегать с Чарой,
А Валентин Иванович смотрел,
Как фронтовой альбом в обложке старой
Сердца и души внуков старших грел.
Он — тот же Валька — жил, не забывая,
Как на планете мир необходим…
Дань памяти солдатской отдавая
Всем боевым товарищам своим.
Он знал, как повезло ему вернуться,
Как повезло любимых сохранить.
Как повезло сегодня вновь проснуться,
И передать воспоминаний нить.
Пусть буквы на бумаге — просто знаки…
Но все хранят историю свою…
Лежат в земле и люди, и собаки,
Себя не пожалевшие в бою…
И пусть слова нисколечко не новы,
Но с каждым разом лишь растут в цене:
Мы будем помнить… год за годом… снова…
О каждой жизни и о каждом дне…
Ольга Гражданцева, 2017
/КР:/
Где после школы — всех дорог начало,
Где жизнь была улыбками полна!
Но, словно, приговором прозвучало:
«Война!»…
Бездушно – страшное «Война…»/
11
