В моем детстве папа и мама, оба уроженцы Одессы, часто вспоминали,
какой там был трамвай:
— Что в Москве? — говорили они. — На окне в трамвае написано «Не высовываться!» Не остроумно! То ли дело в Одессе! Там на трамвайном окне висела табличка: «Высовывайся, высовывайся! Посмотрим, что ты будешь высовывать завтра!»
Честно говоря, я всегда считал, что это одесский фольклор, легенды, не имеющие к жизни никакого отношения. Пока первый раз не совершил самолично поездку на одесском трамвае.
Если у вас есть время и нет неотложных дел, давайте совершим ее вместе.
Поездка начинается с трамвайной остановки. Все терпеливо ждут, хотя он
уже давно должен прийти. Но одесский трамвай похож на женщину: он
приходит на свидание, когда захочет. Наконец пожилая еврейка с
хозяйственной сумкой говорит, глядя в пространство:
— Что же это такое? Когда она уже наконец придет?
— Кто «она»? — поправляет ее молодой человек. — Трамвай, к вашему сведению, мужского рода.
— Да?.. Может быть! Я к нему под колеса не заглядывала.
> Какой-то приезжий с большим чемоданом хватает всех за руки:
> — Скажите, где же этот ваш Морской вокзал?
> — Тю-ю! Вы же рано слезли. Вам еще нужно ехать пять остановок.
> — А мне в трамвае велели сойти здесь.
> — Простите, а вы там сидели или стояли?
> — Я сидел.
> — А тот, кто вам посоветовал?
> — Он стоял.
> — Так что вы волнуетесь? Он сейчас, как король, едет на вашем месте!
>
> * * *
>
> Вообще, приезжему в Одессе надо держать ухо востро. Хотя народ тут
> теплый и доброжелательный, но всегда не прочь подхохмить над новичком.
> Известно, что когда один приезжий москвич спросил:
>
> — Скажите, на что мне нужно сесть, чтобы доехать до Дерибасовской?
>
> Ему ответили:
> — Сядьте на задницу! Вы уже на Дерибасовской.
>
> * * *
>
> Но не будем отвлекаться. Трамвай наконец подошел, пора садиться.
> Сейчас середина дня, время спокойное, никто не торопится и, можно
> спокойно послушать обрывки трамвайных разговоров.
>
> — Арон Руввимыч! Как дела? Как живете?
> — Я?.. На пять с плюсом.
> — Это как?
> — Пятый пункт плюс остальные цорес.
>
> * * *
>
> Приезжего тут отличаешь сразу: он говорит, а не поет, как все местные.
>
> Молодой парень с рюкзаком спрашивает у старичка:
> — Простите, вы одессит?
> — А что? У вас что-то пропало?
> — Нет, я просто хотел узнать, почему остановка называется «Большой
> фонтан»? Там что, бил фонтан?
> — Что значит бил?.. Он бил, есть и будет!
>
> * * *
>
> Трамвай подходит к очередной остановке.
> — Девушка, вы выходите? — спрашивает пожилой одессит.
> — Выходят замуж, понятно?
> — Понятно. Тогда вы сейчас сходите?
> — Сходят с ума, ясно?
> — Так что вы делаете?
> — Я? Я вылазю.
> — Вы вылазите? Тогда с днем рождения, девушка!
>
> * * *
>
> Внезапно все разговоры стихают, потому что в вагон входит контролер.
> Он медленно идет по салону, проверяя билеты. Доходит до середины.
> Мужичок в спецовке закрыл глаза и делает вид, что дремлет. Контролер
> трогает его за плечо:
> — Билет!
> — Что — билет?
> — Ваш билет.
> — Да, мой, а что?
> — Покажите.
> — Какой любопытный. Купи и смотри.
> — Вы что, больной?
> — А вы что, доктор? Так я вас не вызывал.
> — Если вы «заяц» — так и скажите!
> — Я — заяц? А вы что, волк?
> — Я — контролер!
> — Что вы говорите? Хорошая профессия. А я — сантехник.
>
> Их разговор прерывается, потому что в вагон влетает мужчина с усиками,
> похожий на обедневшего Кларка Гейбла. Он влетает и с ходу хватает
> какую-то женщину за грудь.
>
> — Хам! Мерзавец! Что ты делаешь?
> — Ой, извините. Я думал, что уже началась давка.
>
> * * *
>
> Да, это сигнал. Скоро начнется час пик и тогда многое в вагоне
> переменится. Люди едут с работы усталые, измотанные, в трамвае жара,
> теснота, часто возникают скандалы. Но даже в этой ситуации одесситы не
> забывают, что принадлежат городу юмористов.
>
> — Мужики, — говорит дядька с большим лукошком в руках, — пропустите
> меня, я с яичками.
> — Подумаешь! Тут все с яичками.
> — Не, я с куриными.
> — А-а!.. Товарищи, пропустите инвалида.
>
> * * *
>
> Час пик — это время, когда непонятно, что труднее: войти в вагон или
> из него выйти. Собственно, так происходит во всех городах, просто в
> Одессе это почему-то выглядит забавнее.
>
> Вот на остановке полная, цветущая женщина в коротеньком платье
> поднялась на первую ступеньку, а дальше шагнуть не может: мешает очень
> узкое платье. Она заводит руку за спину и слегка расстегивает сзади
> молнию. Но подняться не может, видно, мало расстегнула. Толпа сзади
> напирает, злится. Тогда она снова чуть расстегивает сзади молнию.
> Безрезультатно! И вдруг крепкие мужские руки хватают ее сзади за талию
> и вносят в вагон.
>
> — Нахал! — возмущается она. — Что вы меня хватаете?
> — Милая, — отвечает мужчина, — после того, как вы мне два раза
> расстегнули ширинку, я думал, что мы друзья.
>
> * * *
>
> В проходе стоит, как скала, здоровенный мужик из породы биндюжников.
> Сзади его робко спрашивают:
>
> — Мужчина, вы сейчас выходите?
> — Да, выхожу.
> — А впереди вас?
> — Все выходят! Просто они еще об этом не знают.
>
> * * *
>
> Все в жизни кончается, даже часы пик.
>
> Вечереет, и как-то незаметно меняется атмосфера в трамвае. Люди едут в
> театр, в гости, в кино. Все выглядят понаряднее, и разговоры, конечно,
> более интеллигентные.
>
> — Ой, простите, ради Бога! Я вас немножко толкнул.
> — Нет, правда, я не умышленно.
> — Я понял.
> — Просто трамвай на повороте качнуло…
> — Слушай ты, интеллигент! Ты меня оставишь в покое?
> — С какой стати вы меня обозвали интеллигентом? Может быть, я такое же
> хамло, как и вы?
>
> * * *
>
> На остановке какой-то мужчина хочет войти в трамвай с передней площадки.
> — Мужчина! — говорит водитель в микрофон. — Куда вы лезете?
> — А что, нельзя?
> — Нельзя! В переднюю дверь можно только с маленькими.
> — Как вам нравится, с маленькими! Так что мне, из-за одной остановки
> себе обрезание сделать?
>
> * * *
>
> Две ярко одетые девицы едут на дискотеку и почему-то громко, на весь
> вагон обсуждают какой-то шампунь.
> — Я вчера помыла голову, — орет одна.
> — Так теперь волосы во все стороны торчат!
> — А я гляжу — у тебя волосы торчат! Думаю, почему они торчат?
> — Так я вчера голову помыла! Вот они и торчат!
> Не снижая громкости разговора, они движутся к выходу, и одна случайно
> спотыкается о чьи-то вытянутые ноги.
> — Ну чего? — орет она. — Чего ты копыта выставил?
> — Извините, пожалуйста! Просто я вчера помыл ноги — и они торчат во все стороны.
>
> Одесса! Одесса-мама! Видно, не зря отсюда вышло столько юмористов. Как
> сказал мне один коренной одессит: «Конечно, Москва — это первый город,
> но Одесса, между прочим, тоже не второй!» Этот город всегда мне
> напоминал коктейль из самых разных национальностей. Но, как известно,
> если коктейль все время разбавлять, он может превратиться в обычную
> воду. Так происходит и с Одессой, которую в разное время по разным
> причинам покинули немцы, греки, армяне, евреи… И все же что-то в
> атмосфере этого города все равно осталось.
>
> Я вхожу сегодня в одесский трамвай, и первое, что я вижу — это
> объявление для безбилетников. Никаких угроз, никаких штрафов или
> административных взысканий. Сказано просто и доходчиво: «Чтоб ты так
> доехал, как ты заплатил!» Все в порядке: Одесса еще жива.
>
> Счастливого пути тебе, одесский трамвай — визитная карточка этого
> солнечного города!
>
> Автор: Аркадий Хайт
16
