— Это я очки протираю, — буркнул дед и педантично дыхнул на исцарапанные стекла, а после протер их краешком рубашки.
— А вы, я полагаю, Хуанита?
— Андреевна, — поправила она. — Я бы хотела перед концертом выпить кофе, — заявила дама и поправила меховое манто, которое смотрелось на ней весьма элегантно, несмотря на температуру +31.
— Кто же это пьёт кофе в семь часов вечера?! — искренне удивился Лев Валерьянович и скрестил руки на груди.
— Тот, кому в девять в кровать не нужно, — парировала новая знакомая. Она хотела было встать со скамейки, но вдруг поняла, что не может.
— Что, ревматизм окаянный покоя не дает? — захихикал дед, глядя на тщетные потуги своей спутницы.
— Да чтоб вы знали, у меня со здоровьем полный порядок, просто какой-то идиот необразованный клей на лавочке разлил, вот я и прилипла.
— А вы, наверное, страсть какая образованная?
— Представьте себе, доктор наук! — женщина еще раз гордо поправила манто и пафосно фыркнула.
— Что ж, доктор, тогда вам нужно написать диссертацию по липе и влиянию её сока на ученые задницы в летнюю жару.
Женщина посмотрела на дерево, затем на своё кремовое платье, а уже в самом конце смерила тяжелым взглядом Льва.
— Чем ёрничать, помогли бы лучше встать!
— А я чё, мне несложно, — мужчина нежно взял поданную женскую ручку, а затем резко дернул со всей силы так, что на весь парк раздался треск. Поначалу было неясно, что треснуло: скамья, платье или лицо деда, на которое опустилась свободная рука женщины.
— Ты что, козёл, наделал?! У меня же теперь половина тела наружу!
— Хочу заметить, не худшая половина, — произнес Лев Валерьянович и тут же пожалел, так как на этот раз затрещало всё-таки его лицо.
— Снимай пиджак! — скомандовала женщина.
— Ну и бабы пошли, не успели познакомиться, а уже должен раздеваться!
— Закатай губу! — рявкнула Хуанита Андреевна и, забрав у деда пиджак, повязала его на талии.
— А теперь идём пить кофе! — скомандовала она и взяла ошарашенного Льва под руку.
Поблизости была всего одна кофейня с литературным уклоном. Литературным её делали две вещи: название «Граф Монте-Кристо» и Пётр Ильич, местный бомж, что читал стихи за милостыню, сидя под окнами.
— Гарсон, доложите графу, что сегодня в гостях у него сама графиня Яблонская, — заявил дед на входе в кафе.
Официант ничего не понял, но ушел за бар, откуда вернулся с двумя меню и на всякий случай заправил рубашку в штаны.
— Ой, а кто эта графиня? — поинтересовалась Хуанита.
— Да есть тут одна, колбаса докторская, — хихикнул Лев Валерьянович.
— Я буду черный кофе без сахара, — сказала графиня, не глянув в меню.
— Попросить принести ваш напиток в черепе девственницы? — никак не мог угомониться дед.
— Ха-ха, как смешно. А вы, наверное, чай с ромашкой будете? А то, не дай бог, после кофе придется скорую вызывать.
— Опять мне эту ромашку пихают, — пробубнил по-старчески Лев и принялся изучать меню.
— Ма-ма-ки-тята, лу-лу-нго, гля-для-бля-се, какие-то дьявольские названия, а «Нескафе» тут нет? — спросил он у официанта.
— Могу предложить вам то же самое, что и даме, — тяжело выдохнул «гарсон», глядя на старика.
— Неси! И тарелку эклеров, а для мадам — люля-кебаб.
— У нас в меню такого нет.
— Принесите, пожалуйста, мясной пирог, — попросила дама.
Через пять минут на их столе уже дымились два стаканчика с черной жидкостью, а рядом стояла тарелка с эклерами и доска с куском слоеного пирога.
Дед грустно посмотрел на их скромный банкет, затем на недовольное лицо своей спутницы, которая вальяжно попивала черную несладкую бурду, и понял, что вечер будет очень тяжелым.
Не успел он схватиться за эклер, как из-под мехового манто раздался глухой звук. В руках Хуаниты блеснула бутылка армянского коньяка, который тут же заместил собой половину выпитого кофе в её стакане.
— А мне? — возмутился Лев Валерьянович.
— А у тебя нос в шоколадЕ! Ладно, давай сюда свой бокал, — женщина взяла стакан и в мгновение ока вылила содержимое в пластиковый цветок, а затем снова наполнила тару.
— Как кофе? — спросил официант, подойдя к столику.
— Крепкий, — поморщился Лев Валерьянович, выпив половину стакана одним глотком и занюхав эклером. — А вы, я смотрю, подготовились, Хуанита Андреевна.
— Можно просто Галя, — улыбнулась дама и сняла зубами кусок пирога с вилки.
— А вы, Галя, вот в таком виде на концерт собрались?
— А чем вам мой вид не нравится?
Лев Валерьянович глянул на каблуки, меховое манто и ситцевую шляпку, в которые была облечена его спутница.
— А вы точно не перепутали репертуар? Может, вы на Стаса Михайлова всё же хотели пойти?
Галя поморщилась и снова пригубила из стакана.
— Я что, по-вашему, сатанистка?
Дед пожал плечами.
— Я лишь уточняю.
— Вы такой типичный мужлан, судите о книге по обложке.
— Так разрешите мне вас почитать!
Галя достала откуда-то небольшого размера дамскую сумочку, больше похожую на косметичку и принялась в ней рыться. Через минуту из сумки были выгружены кроссовки, балахон, рваные джинсы, бандана, ремень и еще одна бутылка коньяка.
Лев Валерьянович смотрел на всё это ошарашенными глазами.
Вдруг бутылка коньяка выскальзывает у нее из рук и разбивается вдребезги…
Отборная брань изо рта доктора наук полилась исключительно на немецком. Потому, когда случился инцидент, выяснилось, что в кафе присутствует делегация из Израиля, которая тут же покинула заведение, а вместе с ними на улицу выбежали юрист и главный бухгалтер, которые сидели в своих кабинетах на втором этаже.
Когда подошел официант и попросил пару удалиться, Галя на профессиональном языке начала что-то говорить об его угрях и неправильном прикусе. Парень оказался крайне верующим, восприняв диагнозы за угрозы свободе его души и выбежал вслед за главбухом.
Лев Валерьянович катался по полу, держась за бока. Когда сил смеяться больше не было, он встал, залпом допил свой «кофе», завернул с собой эклеры и предложил даме отправиться на концерт, который должен был начаться через десять минут.
***
— Вот блин! — воскликнул дед, стуча по карманам перед угрюмого вида охранником, напоминающего белую копию Мохаммеда Али.
— Ну что, Тигр, билеты забыл?
— Ага, — раздосадовано повесил нос Лев. — Может, мы так пройдем? Они у нас есть, честно, — жалобно взглянул он на охранника.
Фига амбала была размером с голову деда и выглядела более чем убедительно.
— Ладно, не горюй ты, у нас будет свой концерт с люля-кебабом и плюхами, — заявила Галя и, нежно взяв удрученного деда под руку, повела его в парк.
Там, под липой, они разложили свою маленькую поляну из эклеров, люля-кебаб, купленных в кафе маковых плюшек и бутылки армянского коньяка, который Галя магическим образом выудила из своей сумочки, а песни группы «КняZz» звучали из телефона ничем не хуже, чем из колонок концертного зала.
(с) Александр Райн
3
1
64 элементов 2,639 сек.