– Плов! – не стала чиниться Маруся.
– Так плов же варют из мяса! – поразилась мадам Берсон.
– А теперь будет из мидий! – отрезала Маруся и ушла.
– Я на Марусю просто поражаюсь, – пожаловалась тетя Аня. – Плов делают узбеки, а мидии делают в Одессе…
– А может Маруся узбечка? – выдвинула гипотезу тетя Сима. – Шо там у нее в паспорте нарисовано?
Но никто этого не знал. Даже тетимарусина подруга тетя Рива. Других дел нет, чтоб людям в паспорт заглядывать?
Мимо шла паспортистка Николавна. Спросили насчет узнать Марусину национальность.
Но Николавна не выдала.
– Незаконно! – сказала. И завертела попой к себе в парадную. Законница рыжая…
А людям же интересно. Рассуждают.
– Если б Маруся была узбечкой, то делала бы плов не из мидий, а из баранины. Или, в крайнем случае, из говядины! – внес разумный довод Герцен.
– А почему не из свинины? – обиделась мадам Берсон.
– Узбекам нельзя есть свинину! – объяснил Герцен.
Не успела мадам Берсон пожалеть несчастных и обездоленных узбеков, как выяснилось, что евреям тоже свинину есть не полагается. Не успела мадам открыть рот по этому поводу, как тот же Герцен пояснил, что это исключительно по религиозным соображениям.
Все религиозные соображения мадам Берсон происходили из названий праздничных блюд. Более того, предпочтение она отдавала праздникам, к которым во дворе делали холодец.
Маруся, тем временем, вынесла мидии во двор и начала придирчиво мыть их под краном.
Народ издевался.
– Марусю! Из шкарлупок плов не делают! – намекал Межбижер на излишнюю, по его мнению, Марусину аккуратность.
– Маруся! А тину тоже в плов кидают? Для приправы… – веселилась тетя Аня.
Помыв мидии, Маруся разожгла примус и поставила на него противень.
– Маруся! Ты нас обманула! – возликовала тетя Бетя. – Это будет не плов, а торт из мидий!
Народ одобрил и засмеялся.
Когда противень раскалился, Маруся положила туда мидии.
– Она с лушпайками кушать будет! – ликовал придурок-Межбижер.
Нагревшись, створки мидий стали открываться. Более того, на дно противня потек сок, чем-то напоминающий бульон, но пахнущий в сто раз вкуснее.
Народ осознал и начал раскаиваться, а потому давать полезные советы.
– Марусенька, а соль? – это тетя Сима.
– Просто необходимо красный перец! – это тетя Бетя.
– Перец – это горько! – возразил Межбижер.
– Красный перец сладкий, как мед! – авторитетно обманула Межбижера тетя Аня. – Я вам завтра дам попробовать!
И Межбижер сделал себе приятную заметку на будущее.
Тетя Маруся брала ложкой очередную мидию и вилкой выковыривала моллюска. Вопреки надеждам дворовых кулинаров, створки она выбрасывала.
Когда с мидиями из противня было покончено, Маруся стала обладательницей мисочки с мясом мидий и почти полулитровой банки бульона. Она попробовала бульон, и по ее лицу все без исключения поняли, что это очень вкусно. И огорчились. Все, кроме тети Ривы, которой Маруся тоже дала попробовать.
Тетя Рива под двустволками взглядов отхлебнула и… попросила еще хоть чуть-чуть. Тетя Маруся разрешила.
Народ вместе с ненавистью стал выделять желудочный сок.
Маруся, от греха подальше, унесла мидий и бульон домой, а взамен вынесла лук, морковку и зелень. Все это она, под бдительным надзором, почистила и пошинковала.
– Марусенька, тебе помочь? – увидев, что дело серьезно, начала втираться в доверие тетя Аня.
Маруся не ответила, но поставила на примус казан. Причем, не большой, а, по мнению соседей, совсем маленький.
– Не хочешь – не надо! – в ответ на Марусино молчание заявила тетя Аня. – Очень нужно руки пачкать!
– Плов из мидиёв не полезный! – вставила свои двадцать копеек мадам Берсон.
Маруся налила в казан постное масло и бросила в него щепотку соли. Когда масло нагрелось, туда же был брошен лук.
Несмотря на заявления мадам Берсон и тети Ани, народ глаз не сводил с действий тети Маруси.
– Герцен! Помешайте, чтоб не пригорело! – включила Герцена в число соискателей тетя Маруся.
Гордый доверием Герцен, взял из рук Маруси поварешку и стал мешать лук.
Завистливый и срочно голодный Межбижер всячески интриговал по поводу передника с украшениями, который, по его мнению, украсил бы поваренка-Герцена.
Когда лук чуть подзолотился, он был засыпан зеленью, а немного погодя, и морковью. Маруся сняла с огня казан, поставила на огонь противень, а на него уже снова водрузила казан.
Народ был почти в обмороке. На их глазах готовилось нечто неведомое, но, безусловно, вкусное.
– Марусенька! Тебе перца принести? Красного? – сделала последнюю попытку тетя Сима.
– Нет! Оставь Межбижеру! – отмахнулась тетя Маруся.
Межбижер, услышав, что Маруся о нем заботится, решил, что она не очень сволочь. Даже скорее – очень не сволочь. Но, на всякий случай, промолчал.
Маруся открыла крышку казана, и соседи задышали в два раза чаще, причем, носом.
На лук с морковью и зеленью были насыпаны какие-то специи, а также соль.
– А лавровый лист? – решила показать, что она в теме тетя Аня. Но Маруся так на нее глянула, что тетя Аня срочно заткнулась.
Перемешав содержимое казана, Маруся залила все бульоном.
Соседи оказались на грани обморока, но еще держались.
– Плов вредный! От него запор! – выпендрилась мадам Берсон. Ее громогласно поддержали тетя Аня с тетей Симой.
Тетя Бетя, что-то сообразив, промолчала.
– Ну, и не ешьте, раз вредный! – отмахнулась тетя Маруся. – Нам больше будет! – И она засыпала в варево рис.
Народ узнал две радостные вести:
– их все-таки, кажется, угостят;
– ввиду исключения глупой троицы, порции увеличатся.
Народ начал предварительно ликовать и торопить тетю Марусю.
Она воткнула в рис две головки чеснока, долила в казан воды, плотно закрыла крышкой и укутала все полотенцем.
Считая себя полноправным пайщиком лакомого блюда, Межбижер высказался на тему, что к готовке раньше надо было приступать, а то сейчас уже очень всем кушать хочется. Короче, что народ страдает.
– Иди домой и там кушай! – напугала его Маруся.
Потом открыла крышку и начала ножом вертеть луночки, пронизывая рис до дна.
Народ, мирно шедший по Жуковского, начал останавливаться на запах.
Маруся попробовала рис, вывалила туда мидий и, подождав буквально минуту, выключила примус.
Все начали ждать.
Маруся вынесла три тарелки и выделила порции себе, Герцену и тете Риве.
Люди отчаялись, несмотря на то, что оставалось больше половины.
– Угощайтесь! – разрешила тетя Маруся. И… Но это совсем другая история.
