Он оббежал ещё раз вокруг всех машин, а потом. Помчался ко входу в центр. Там он что-то горячо, сбиваясь объяснял охраннику. Тот выслушал мальчика и отказал.
Малыш лет двенадцати – тринадцати, вернулся к машине. С заднего сидения на него смотрели четыре глаза. Два кошачьих и два собачьих. От машины пыхало жаром. И глаза были уже потухшими, обречёнными.
Нет.
Их не забыли. Просто у мужчины, приехавшего за покупками, случился инфаркт Его увезли в больницу и помочь было некому. Мальчик понимал. Ещё час – два и спасать будет некого, а может. И меньше.
И тогда.
Тогда он нашел камень и размахнувшись, выбил заднее стекло. Ещё пять минут ушли на то, чтобы притащить от центра ящик. На который он забрался, чтобы вытащить несчастных животных. Рост не позволял без ящика и тогда.
Вот именно тогда охранник и обратил внимание. Он вытащил телефон и вызвал полицию.
Она служила уже десять лет. Десять лет на жаре и ночью. Задерживая самых опасных и буйных. Сами понимаете, дамы и господа. Десять лет общения с насильниками дебоширами и торговцами наркотиками. Кого хочешь сделают грубым и бескомпромиссным. Такой она и была.
И поэтому, её и направили одну.
Тем более, что охранник сказал. Там один ребёнок грабит машину.
Когда она подошла и схватила его за плечо. Он всё ещё пытался достать с заднего сидения обмякшие тела кота и собаки.
Она ругаясь, потащила ребёнка к полицейской машине. Весь день был испорчен. Вызов родителей, социальной службы, адвоката, а по результату. Всё равно недовольство сержанта. Потому что, это тебе не преступник, с которым всё ясно. Это ребёнок, который видимо хотел что-то украсть.
Она служила в полицейском участке, укомплектованном на восемьдесят процентов женским коллективом. Мужчин не хватало. И это её бесило.
-Курицы.
Называл она их. Они же, отвечали ей полной взаимностью.
– Харя.
Частенько слышала она в спину.
И добавляли –злая.
Такую кличку дали ей сослуживицы за грубость, резкость и нескольких избитых в туалете полицейских.
-Тётя! Тётя!
Вдруг закричал мальчик.
-Ведите меня в тюрьму, только их спасите.
Харя остановилась.
-Кого их?
Спросила она.
Потом вернулась к машине и заглянула в разбитое стекло. С заднего сидения на неё смотрели четыре глаза. Еле живые кот и пёс.
Харя вытащила голову и распрямившись. Зарычала.
Рычала она долго, злобно и обстоятельно. Нет.
Этот день действительно был худшим за все её десять лет. Что теперь делать?
Заглянув опять в машину, она увидела. Несколько оживившиеся четыре глаза. Они смотрели на неё с ужасом. Такого злобного и долгого рычания, судя по всему. Кот и пёс в своей жизни не слышали.
Мысли пролетали в голове Хари как молнии, не цепляясь друг за друга.
Ребёнок, умирающие кот с собакой, смеющийся сержант и протокол с отчётом по «преступлению».
Может ли быть худший день? Нет.
Н решение уже было принято. Она привыкла принимать решение.
Сунув кота в руки ребёнка, она сама взяла собаку.
-Неси в машину.
Сказала она коротко. И они побежали.
Мальчик сидел на заднем сидении. На коленях он держал кота и голову собаки.
-Тётя полицейская.
Сказа он.
Они умирают. Нельзя побыстрее?
Включив мигалку и сирену. Она рванула.
В участке, вокруг них сразу собрались все, кто там был. Служащие-женщины.
Они гладили кота и собаку. Хлопали мальчика и хвалили, а она. Огрызалась и материлась.
Пушистого и кудлатого отнесли к врачу. Тоже служившему в участке. Тот с изумлением выслушал Харю и посмотрев на кота и собаку. Стал набирать номер знакомого ветеринара, которому он помог однажды. Так, ничего особенного. Торговля не совсем разрешёнными веществами.
Но ветеринар о помощи помнил. Через пять мину. Взвизгнув тормозами возле участка. Он разогнал стайку женщин – полицейских, пытавшихся помочь животным согласно своему пониманию. Он повесил на вешалку несколько систем. Они, выгнав всех из кабинета, стали искать вены.
Кот и пёс смотрели на врачей и морщились от боли. Но молчали. Они всё понимали. А в это время.
В это время Харя составляла протокол. Она вздохнула и спросив, как зовут ребёнка и где тот живёт. Начала записывать и тут.
На её плечо легла рука сержанта.
– Пойдём. Сказал он. Выйдем. Надо срочно поговорить.
Мальчик сидел и смотрел, как за стеклянной стенкой. Дядя прижал тётю-полицейскую к стене. И краснея лицом кричал, а потом. Поднял правую руку и постучал по её лбу указательным пальцем, и та.
Вместо того, чтобы возмутиться и крикнуть в ответ. Покраснела, и как нашкодивший школьник принялась оправдываться.
– Перепишешь, как я сказал.
Крикнул ей в спину сержант.
-Есть.
Ответила тётя и закрыла за собой дверь. Почему -то, она несмотря на взбучку, пришла в явно хорошем настроении.
Вырвав листок из блокнота для протоколов. Она стала долго писать.
-Тётя.
Спросил малыш.
А моё имя и адрес вам не нужны?
-Нет.
Ответила Харя и почему-то улыбнулась. Закончив.
Она спросила мальчика, где тот сейчас должен был находиться.
– В торговом центре надо было купить продукты. Мы совсем рядом живём.
Ответил тот и показал небольшой список и деньги.
– Поехали.
Сказала Харя.
Выпуская малыша, она дала ему купюру и строго-настрого приказала.
-Никому ничего не рассказывай. Понял? Ты всё время был внутри и ел мороженое, вот деньги.
А о коте и собаке не волнуйся. У нас хороший врач. И они потом поживут у меня, пока их хозяин не выйдет из больницы. Да.
И ещё одно.
Не бей больше стёкол в машинах. Хорошо?
-Хорошо тётя.
Сказал мальчик и отойдя несколько шагов. Вдруг вернулся.
-А что мне делать, если я опять внутри увижу умирающих животных?
-Нуууу. Зови взрослых
Ответила Харя.
-А если их нет? Что тогда?
Харя открыла двери машины и вышла.
Она, просто не знала, что ответить.
-А если внутри будет человек?
Настаивал ребёнок.
-Разве можно дать ему умереть?
-Ох.
Вздохнула Харя. И достала листочек бумаги.
-Телефон свой есть?
Спросила она.
-Есть.
Ответил мальчик. Но с собой не взял.
– Всегда бери.
Сказала Харя и протянула мальчику листок.
-Это мой личный номер телефона.
Сказала она.
Звони мне в любое время суток. Я подъеду. Но сам не бей стёкла. Договорились?
Смотри. Там написано. Злая Харя. Это я и есть. Всё понятно?
-Всё.
Ответил мальчик и пошел по направлению к торговому центру, а потом. Остановившись. Повернулся и сказал.
– И вовсе вы не харя. И вовсе вы не злая, а даже очень добрая.
Харя попыталась сделать злое или хотя бы, серьёзное лицо. И сказать что-то очень сердитое и правильное, но. У неё не получилось.
-Ну. Иди уже иди.
Ответила она и улыбнулась и почему-то. Ей вдруг представилось лицо сержанта. Злое и красное. Но почему-то, она думала о нём с нежностью.
-Все десять лет в нём ошибалась. Ведь отличный мужик.
Мальчик удалялся, а она смотрела ему вслед и думала.
Что это, пожалуй, был самый лучший день её службы за десять лет.
Согнав улыбку с лица. Она пошла поговорить с охранником и тут. Харя знала, что и как, надо сказать.
-Главное. Держать себя в руках.
Думала она.
В полицейском участке. Её встретили аплодисментами. Женщины вставали из-за своих рабочих столов и подходили. Они хлопали её по плечам и спине, а некоторые. Даже пытались обнять.
Харя улыбалась и говорила что-то о всяких там лишних нежностях. Вдалеке, около своего кабинета. Стоял сержант. Он посмотрел на неё и улыбнувшись, подмигнул.
И вдруг.
По всему телу у неё. Запорхали бабочки.
Больше её не называли – харя. И говорят.
Что они с сержантом. Собираются жить вместе. Да и со свадьбой надо что-то решать. Потому как, её уже давно тошнит по утрам.
Вот такая история.
О худшем дне её службы. А может.
Может и о лучшем.
Вам решать.
Вот так.
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО-ТРАНСКИЙ
