Рисует собак, кофточки, маечки со щенками, чашка с мопсом, при виде каждой собаки душераздирающе вздыхает, во сне скулит и перебирает конечностями. Словом, руки выкручивает ..
А собака не игрушка. У меня не было собаки, и не умер. Я может в детстве дельфином бредил, а получил люлей и войлочные ботинки. И ничего. Так рассуждал Петров, шагая с работы. И вдруг….
«Клянусь, если у Сатаны была собачка для стиля и выхода к грешникам, это она…» – подумал Петров. Голая, грязной масти, в розовых подпалинах. На башке какие-то перья, а под ними человеческие глаза, безвозвратно пораженные базедой. Один еще и с бельмом. Из пасти болтается язык, и вразброд торчат зубы – что-то трагическое с прикусом. Криво посаженные уши, лапы колесом. Ошейника нет. Петров остановился, мгновенье подумал и ..
– Фюить! Есть дельце для такого симпатяги. За мной. Собака не заставила просить. Попутно зашли в салон красоты для питомцев. Там собаку помыли бесплатно, при условии впредь не дискредитировать бизнес. Можно было пустить пса в дом. Дочь была на тренировке.
– План неплох. – сказала жена, оглушенная валидолом. – Но спать на антресолях больше двух дней не смогу. – Все закончится сегодня же. – успокоил Петров. – Взгляни на нее – бракованная мама с помойки, папа неизвестен, но что-то из породы Чернобыльский пятнокожистый зененхунд. И все же это собака. И вот когда девчонка откажется…
Оо!.. – Ты знаешь, что она сказала, засыпая? – говорит жена. – Ну? – сонно буркнул Петров. – Ты самый лучший папа на свете. Петров хмыкнул. – А знаешь, как собаку назвала? Красавчик… – Представляю, в кого девочка влюбится… – промолвил Петров.
А. Болдырев
