Там он открыл консервную банку скумбрии, глотнул тепла из фляги и стал ждать. А удочки даже не расчехлял.
Потому что был Пугачёв необычным рыбаком.
Через полчаса на дно ялика бухнулся здоровенный судак. А за ним на борт влезла Сухомлинская – мадам ослепительной женской красоты, плавно переходящей в длинный рыбий хвост.
— ЗдАрова, Пугачёв! Прости, проспала.
— Как всегда, в принципе.
— Ну не бухти. А чего скумбрия? Бычков в томате не было? – скуксилась Сухомлинская (она подсела на бычки как малолетка на айфон).
— Не завезли чёт. Или раскупили – аванс же дали.
…Познакомились они случайно.
Пугачёв зацепил её блесной. Сухомлинская орала, Пугачёв от страха чуть не помер, но потом слово за слово, и как–то конфликт сам собой перетёк в дружбу.
Каждое утро они встречались и болтали пару часов о всякой фигне. Он рассказывал ей о проигрыше хоккейного «Торпедо» и политической нестабильности, она – об оборзевших выдрах и высаженных у норы кувшинках, которые отказываются цвести.
Сухомлинской Пугачёв нравился – он не пытался её сфотографировать, забить палкой и продать учёным, и совершенно не пялился на её грудь (на самом деле ещё как пялился, но делал это исподтишка). А одинокому Пугачёву просто было в кайф потрындеть с красивой половиной женщины.
…Сухомлинская облизала пустую консерву длинным языком и как–то странно посмотрела на Пугачёва.
— Чего?
— Слушай, Пугачёв. Ты мне друг или портянка?
— Ну друг.
— Присмотришь за моими недельку?
Сухомлинская вытащила из воды стеклянную банку из–под абрикосового нектара. В ней Пугачёв узрел трёх крошечных русалчат с выпученными глазами.
— Я с подружками на море собралась, — затараторила Сухомлинская, — сто лет не была, на скалах рыбьи жопки погреть, морепродукты, всё такое, а оставить не с кем, смотри, — затыкала она изящной перепончатой ручкой в детей, — это Светка, это Марина, а это Леночка…
А, нет, подожди… Это Мари… А нет, всё правильно. Им три раза в день мотыля жменю сыпанёшь и всё, ничё сложного, возьмёшь?
Ну пожалуйста–пожалуйста–пожалуйста!
— Давай, фигли.
— Ты мой ангел–хранитель! – взвизгнула Сухомлинская, чмокнула Пугачёва в небритую щёку (он еще раз исподтишка посмотрел на грудь) и китайским прыгуном нырнула без брызг в Волгу, на прощание шлёпнув хвостом по водной глади.
Пугачёв поставил банку с русалчатами на дно и аккуратно погрёб к берегу.
…Пару дней всё было спокойно – Пугачёв кормил малявок мотылём, работал и выпивал за гаражами.
Пока в один вечер не включил Рен–ТВ.
Там хмурый Прокопенко рассказал свежую историю про странную женщину, которую разрубило пополам яхтенным винтом под Астраханью. И для повышения рейтинга показал «страшные кадры».
Лицо женщины было затемнено (в отличии от голубой кровищи), но Пугачёв всё равно узнал Сухомлинскую.
Потом посмотрел на банку с её спящими детьми и пошёл за ключами от лодочного замка. Мальков надо выпускать.
…Пугачёв заплыл на середину, и уже открыл банку, когда к нему подплыл на своей лодке довольный коллега по цеху Штанюк.
— Доброй ночи, Пугачёв! Что, тоже на щуку выполз? Она попёрла, братан, попёрла! Клюёт как бешеная! Во, смотри – за два часа девять кило!
Сонные мальки испуганно смотрели то на Пугачёва, то на чёрные воды Волги. Пугачёв вздохнул, закрыл банку и поплыл с малыми обратно.
…Потянулись суровые отцовские будни.
Девчонки росли быстро, и уже через пару недель банки стало не хватать. Пугачёв переселил их в ванну, а сам мылся под колонкой во дворе.
Были, конечно, сложности.
У Марины воспалился плавательный пузырь, и Пугачёв откармливал её смесью мотыля и крошеного антибиотика.
Леночка проглотила пролетающую муху и испугалась, что умрёт.
А однажды соседский кот пробрался в дом и утащил Светку. Пугачёв гонялся за мерзавцем, в пасти которого истошно орала Светка, почти час, пока тот не сдался и не выплюнул её на огород.
Пугачёв капнул на Светкины ранки йоду и просидел в ванной до утра, пока она не заснула.
Пугачёв снял деньги с карты и решил нанять няню. В объявлении он указал «с опытом и стрессоустойчивая».
Первая же кандидатка, увидев «детей», перекрестилась и убежала в монастырь писать собственное «Откровение». Пугачёв плюнул на эту затею и бегал домой вместо обеда, а на время смен включал им «Садко» и мультики.
Все эти неурядицы разом перечеркнулись, когда он услышал «Папа». Первой его так назвала Светка, а потом и остальные девчонки. Пугачёв прослезился и решил тут же нажраться от радости, но вовремя спохватился, достал с антресолей книжку с детскими сказками и читал их вслух до утра, попутно отвечая на миллиард детских вопросов.
Девки еще повзрослели.
Пугачёв перевёл их на рыбные консервы. По вечерам он бродил по магазину, чтобы найти банки с цифрами, выбитыми изнутри – старушки подсказали, что это симптом заводского производства, а значит консервы «нормальные». Светка полюбила кильку, Марина – печень трески, а Леночку было не оторвать от бычков в томате.
Вся в мать, думал Пугачёв. Да и похожа на неё больше остальных.
…Чуть позже по–советски воспитанный Пугачёв твёрдо решил, что девчонкам нужно образование. Он накупил учебников и заламинировал все страницы, чтоб можно было учиться даже на дне.
Вместе с учёбой вырисовывался и характер каждой русалки.
Бунтарка–Светка ненавидела любую науку, которая ей давалась очень легко. Заучка–Марина усердно зубрила, фанатея скорее от отцовской похвалы, чем от полученных знаний.
А тихоня–Леночка искала себя, пока Пугачёв не купил ей водоустойчивые краски. И с тех пор Леночка рисовала ими на кафеле принцев с акульими хвостами и посейдоновыми трезубцами.
Пугачёв не забывал и об уроках выживания. Он поймал карпа, отрастил длинные ногти и научил дочерей вручную разделывать рыбу. Лучше всего получалось у Светки, а Леночке было жалко карпа и она весь вечер плакала.
Через пару–тройку месяцев девочки превратились в девушек и перестали помещаться в ванной. Пугачёв снёс стены и купил огромный надувной бассейн.
Счета за воду стали приходить просто безумные, но ничего не поделаешь – каждой нужно личное пространство. Но они стали грустить. Замкнулись в себе и днями, вздыхая, смотрели на стену.
За этой стеной была река. Она манила девочек, и Пугачёву ничего с этим нельзя было поделать. Тогда он купил ржавый молоковоз, отремонтировал его и ночью отвёз их на пирс.
— В шесть утра чтоб были здесь! – грозно затребовал Пугачёв и, умирая от страха, выпустил всю троицу в Волгу. Естественно, не спал и, седея, сновался по берегу туда–сюда до самого утра.
Ровно в шесть из тумана послышался звонкий смех, и все трое вернулись живыми–здоровыми. Пугачёв восстал из мёртвых и до обеда разгружал ушами их впечатления.
С тех пор каждую ночь он вывозил их на берег и ждал до утра. А они всегда возвращались.
Кроме одного раза, когда они опоздали на два часа, лицемерной виноватостью прикрывая вырывающееся из глаз удовольствие.
— Тупые жабы!!! – Орал Пугачёв в бешенстве. – Я вам зачем водонепроницаемые чехлы на мобильники купил?! Чтоб вы с самого дна…!! Из–под ила могли…! Не жалко отца?! Отвечайте!!!
— Ты нам не отец! – злобно выпалила Светка.
Потом она извинилась, но Пугачёв понял, что это точка невозврата. Река победила.
И через неделю это подтвердилось – дочери не вернулись. И не отвечали на звонки.
Пугачёв три дня не уходил с пирса, бежал на каждый всплеск. Ничего. Потом он запил. Потом взял себя в руки, собрал бутылки, напихал в них записки с угрозами, проклятьями и мольбами вернуться, и раскидал их по всей Волге. Никакого ответа.
Дочери уплыли из родительского гнезда. Навечно. Было больно и обидно. Но жизнь вот такая. И ничего с этим не сделаешь.
Время, накинув медицинский халат, принялось усердно лечить Пугачёва. Он вернулся к работе и рыбалке. Через пару месяцев от девчонок пришла весточка. Как–то неспокойная Волга перевернула лодку с детьми. Все четырнадцать детей и воспитательница лагеря спаслись.
В интервью они все как один рассказали странную историю. Будто их вытащили три девушки с рыбьими хвостами на остров и вызвали по мобильнику МЧС.
Напоследок они просили передать привет папе и очень просили его не обижаться. Детям никто не поверил, а Пугачёв впервые в жизни испытал космическую гордость и выдавил слезу.
Прошёл год. Майской ночью Пугачёв привычно отплыл от берега и закинул удочки. Ни черта не клевало, и Пугачёв почти уснул, когда за спиной послышался тихий всплеск.
— Пааааап…
Светка плюхнулась на дно ялика. Пугачёв хрюкнул и прижал её к груди так, что она чуть не задохнулась. Она была очень холодной, но Пугачёву стало невообразимо тепло, даже жарко.
Светка рассказала ему об остальных.
Марина снюхалась с морскими зоологами и ставит на каспийских нерп какие–то датчики.
Леночка где–то под Ейском участвует в водных шоу при пансионате.
А Светка… У неё всё нормально. Встречалась с водяным под Казанью, любовь–морковь, потом не сошлись характерами, в общем… Да, всё нормально. Гордая и свободная.
— Пап, Маринка к себе зовёт. Работа, говорит, интересная, но там типа вкалывать надо много, командировки постоянные. Я бы с радостью систер помочь, но… Короче… Тут такое дело…
Пугачёв всё понял.
— Давай их сюда.
Светка, потупив глаза, робко достала из воды банку из–под березового сока. С тремя маленькими пугливыми русалчатами.
— Вика, Кристина и Илона. Нет, подожди… Вот Илона, а… А нет, всё правильно. Это всего на месяц, я в начале июля вернусь и сразу…
— Хорошо–хорошо, Свет, не волнуйся.
— Спасибо, папочка! Спасибо–спасибо–спасибо! Я люблю тебя!
— Под яхты не заплывай.
Светка чмокнула Пугачёва в щёку и грациозно нырнула в воду.
А дед Пугачёв осторожно поставил внучек на дно ялика и аккуратно погрёб к берегу.
Он, действительно, был необычный рыбак…
Автор: Кирилл Ситников
/КР:/
Чудесно! Трогательно!/
