Из книги Александра Митты “Кино между адом и раем”
Хазанов должен был открыть концерт. Естественно, все звезды волнуются. Дома они – как жи-вые боги, публика встречает аплодисментами. Объяви: "Поет КОБЗОН!" – ураган встречает на выходе. А тут на другом конце земли никто о них слыхом не слыхал. Как запряжешь, так и поедешь. Это информационный минимум, который нам надо узнать в экспозиции.
И сразу к делу – готовим вспышку интереса: ХАЗАНОВ выучил свой конферанс по-испански. Кроме этих слов, испанского практически не знает. Следуя выученному тексту, он обращается к аудитории:
— Знаете, кто я? Думаете, конферансье? Нет, я выпускник кулинарного техникума…
И следом идут репризы, которые на родине всегда вызывали обвалы смеха, водопады хохота. Успех гарантирован.
Но тут, в далекой Аргентине, он в образе маниакально застенчивого юноши, известном в России каждому, спрашивает своим прославленным дрожащим голосом: – Знаете, кто я?
И из зала кто-то орет:
— Пe-дик!
Зал оглушительно хохочет.
Все с интересом ждут, что ответит ХАЗАНОВ. Это и есть вспышка интереса. Драматическая ситуация перевернула привычный баланс сил. Судьбу концерта определит ответ ХАЗАНОВА.
КОБЗОН, который должен петь сразу после ХАЗАНОВА, кричит из-за кулис:
— Гена, ответь ему!
ХАЗАНОВ, в надежде, что ситуация как-то сама разрешится и он перепрыгнет через эту брешь, повторяет вопрос. Все промолчат, и концерт привычно покатится по накатанному руслу.
— Знаете, кто я?
— Пeдик! — повторяет неизвестный.
И зал хохочет навзрыд. Оказывается, это у них традиционная шутка. Мужественный КОБЗОН вос-принимает это как плевок в свое лицо.
— Ответь ему! — кричит он. — Если ты не ответишь, я не смогу петь!
Альтернативный фактор заработал. Если ХАЗАНОВ немедленно не ответит, он будет в дерьме не только перед зрителями, но и перед своими. Он должен действовать немедленно. Счетчик времени включен на секунды. Он должен действовать с риском и отвагой, интригуя зрителей. И ХАЗАНОВ прыгает со сцены в зал и решительно идет на голос. Начинается третий этап – прогрессия усложнения. Прогрессия усложнений развивается в несколько шагов, она не позволяет размазать конфликт. Она напрягает его. Ситуация главного героя должна с каждым шагом ухудшаться. И она ухудшается.
На сцене артист король и хозяин положения. Он защищен. Он выше зрителей. А в зале он на равных . Какое на равных! В чужой стране, почти не зная языка и нравов, он никто. Все зависит от его находчивости. Конфликт развивается как импровизация. Публика напряглась – чистый саспенс. Бой быков – любимое развлечение испанцев. На этот раз он обещает быть кровавым. Пятитысяч-ный зал затаил дыхание, слышно только, как каблуки ХАЗАНОВА стучат по бетонному полу. Остряк все ближе. И ХАЗАНОВ видит, что это здоровенный детина, по виду мясник со скотобойни. И этот мясник сжимает кулаки.
Что будет? Драка? Поножовщина? Убийство? Кто знает этих русских из дикой Сибири, с другой стороны земли?! Может, они оскорбление смывают только кровью? Вот это и есть ориентация структуры по направлению к обязательной сцене. Схватка противников неизбежна. Только обяза-тельная сцена может разрешить конфликт лицом к лицу, лоб в лоб. Цель все ближе. А в голове ХА-ЗАНОВА никаких идей, только одиноко бьется: "Пeдик… пeдик… пe-дик…" И ясно, что зрители иден-тифицируют себя со своим, а не с приезжим артистом. Пощады не будет. Герою в обязательной сцене надо победить или умереть в прямой схватке с противником. Но шансов на победу почти нет.
Что делать? Оскорбить противника, нарваться на ответный удар, сорвать концерт и попасть в больницу со сломанным носом? Или плюнуть на самолюбие, снять маску и показать зрителям, что он просто артист. Риска нет, но и отваги нет. Это такое же поражение. Оскорблен выпускник кулинарного техникума, все ждут, что он и сразится. Но как? Это кризис: герой должен принять решение – сдаться или бороться с максимальным риском и отвагой. Герой должен оправдать ожидания зрителей, но совсем не так, как они предполагают. И герой переходит точку без возврата.
XАЗАНОВ доходит до мясника. Вот он почти рядом. Мясник сжал кулаки. Все затаили дыхание. А Хазанов прыгает к мяснику на колени, обнимает его и на весь зал застенчиво и нежно говорит в микрофон в образе своего персонажа:
— Надеюсь, ты тоже?
Зал взрывается хохотом и аплодисментами. За кулисами ликуют артисты. Назавтра газеты написали, что ХАЗАНОВ в один миг стал национальным героем. Не говоря о том, что все артисты имели триумфальный успех.
/КР:/
Хазанов тех лет – это блестящий эморист…
Хазанов с того момента, когда приподнёс царьку корону, уже не юморист, а пополиз…
Как низко пал…/
