Она покашляла. Ширвиндт мрачно посмотрел на нее и сказал: «Ну что, все кашляешь, да?» Зал умер от смеха. На этом спектакль закончился.
Кстати, Ширвиндт — автор самой короткой театральной рецензии. После спектакля «Сирано де Бержерак» в «Современнике» он сказал мне: «Здорово сиранулись!» – и ушел.
Мою жену распределили в Русский театр в Грозном. Премьером там был замечательный актер, он играл все: Гамлета, Отелло… Мавра играл так страстно, что бедная Дездемона вечно ходила с вывихнутыми пальцами. В пьесе «Кремлевские куранты» играл Сталина – и в гриме был до удивления похож.
В то время шла борьба с культом личности, и у вождя в пьесе сократили почти весь текст. Но ему не нужно было слов. В очередную годовщину Октября в театре, как всегда, шли «Кремлевские куранты». В ложе сидело все партийное начальство. Вышел Сталин – и так взглянул на ложу, что та мигом встала, точнее, — вскочила! Актера звали – Леонид Броневой.
Эдвард Радзинский
На одной кинопробе я даже разрыдался. Все подумали, что я рыдал, «входя в образ», а я рыдал от ужаса сегодняшнего кинематографа, сегодняшнего телевидения. И от роли отказался, хотя там предлагали большие деньги. Нельзя выходить на зрителя на таком низком моральном и интеллектуальном уровне.
⠀
Видите ли, нас учили относиться к своему делу иначе. Если идти на поводу у зрителя, то можно вообще заблудиться. Что сейчас и наблюдается в кинематографе и на телевидении. Мы можем показать к месту и не к месту голый зад. Но это же антиискусство, антиэстетика. Мы же не должны поддерживать ни порок, ни массовый психоз. Иначе не нужна наша профессия. Не нужны ни художники, ни писатели.
Михаил Кононов
/КР:/
Нельзя поддерживать ни порок, ни массовый психоз. Нигде!/
