Жаклин Кеннеди стала первой леди в 1961 году, и в том же 61-м состоялся первый американский вояж Андрея Вознесенского.
– Успеху Андрея в США очень способствовало его блестящее знание английского языка – он мог разговаривать напрямую с любым американцем вплоть до Артура Миллера и Курта Воннегута, – рассказала «Собеседнику» вдова поэта Зоя Богуславская. – В том числе с семейством Кеннеди, которые очень интересовались русской культурой и русскими гениями. Жаклин увлекалась передовыми вещами. Битники, вся молодежная тусовка боготворили ее. Она была все-таки европейка, попавшая в грубую, малокультурную Америку.
Жаклин приехала на один из быстро ставших модными вечеров Вознесенского, еще когда они не были знакомы. Русский поэт произвел на нее очень сильное впечатление. После чтения стихов Вознесенский отвечал на вопросы в многочисленных записках – отвечал, разумеется, на английском.
– Андрей говорил не просто свободно, а «с акцентом Оксфордского университета», как уважительно писали газеты. Этим Андрей был обязан своей первой любви – к учительнице английского. Об этом он и писал стихотворение «Елена Сергеевна». Это была любовь учительницы к школьнику, и она была трагической, потому что их отношения стали известны и учительницу обвинили в совращении школьника – и сослали. «Ленку сшибли, как птицу влёт… Елена Сергеевна водку пьет» – финал стихотворения. Так или иначе, но влюбленный Андрей перед нею форсил, ему надо было стать первым в знании английского, и поэтому он выучил его безукоризненно, – рассказывает Зоя Борисовна.
«Она следовала за ним»
Жаклин и Андрей познакомились на приеме у миллиардера Питера Петерсона. И с тех пор виделись регулярно. Джеки Кеннеди бывала на его концертах в разных городах, в разных университетах. Вознесенский сам переводил свои стихи для нее, она понимала и музыку языка, и смысл сказанного, и это очаровывало ее еще сильнее. Да плюс завораживающий голос Вознесенского, имевший гипнотическое влияние на аудиторию… Этот особый жанр, чтение поэзии вслух, который собирал стадионы в России, был незнакомым Америке феноменом до Вознесенского, и Жаклин Кеннеди с ее художественным чутьем и образованностью не могла его не оценить.
– Она буквально следовала за ним. Это, думаю, была одухотворенная влюбленность – в звук его голоса, в звук русской поэзии, ритмики, – признается Богуславская. – К тому же Кеннеди уже тогда стала заниматься своим книжным издательством. У нас были снимки с выступлений Андрея, на которых видно, что Жаклин Кеннеди сидит в первом ряду, как я помню, в шубке или меховом палантине. Она прилетала в какой-то другой американский город, не в Нью-Йорк, для того только, чтобы его слушать. Она была мадонной, богиней, иконой Америки, поэтому ее присутствие в зале очень помогало, скажем по-современному, его пиару. За что Андрей был очень ей благодарен. Кроме того, Джеки была необычайно прелестной внешне. Думаю, это, конечно, абсолютно покорило Андрея Андреевича – все это было влюбленностью.
Совместных фотографий Жаклин и Вознесенского мало, потому что ее, супругу президента, нельзя было фотографировать. Камера на концертах, конечно, снимала и поэта, и публику, но миссис Кеннеди, сидящую в первом ряду, засвечивали. На одном из вечеров, уже в конце, у нее спросили разрешения сделать пару снимков, и она не возражала.
«Россия была ее страстью»
Вознесенский вспоминал, что Жаклин прилетала к нему на выступления даже в Европу, а он бывал у нее в гостях, в ее квартире в Нью-Йорке на Пятой авеню: «Ах, как цвели яблони на балконе американского небоскреба за окнами Жаклин…» Они виделись и у подруги Жаклин, художницы Татьяны Гроссман, на Лонг-Айленде. Все поэты – нарциссы, но Вознесенского в Жаклин Кеннеди привлекал не только ее интерес к нему, но и ее «европейскость», утонченность, независимость и любовь к искусству вообще.
– Это, конечно, добавляло горячих чувств. И она того заслуживала. Это длилось довольно долгое время, – добавляет Зоя Богуславская. – Что уж говорить о том, что творилось, когда убили Джона Кеннеди. Джеки была всеобщей любимицей и страдалицей. Этот ореол только добавлял ей привлекательности.
Никто не смел упрекнуть Жаклин в увлечении русским поэтом. Однажды они вдвоем при-шли на выставку в нью-йоркский Музей современного искусства. И как только их увидели, администраторы попросили остальных посетителей уйти. Вознесенский и Жаклин одни ходили по музею, разговаривая и держась за руки.
Взаимный интерес Вознесенского и Жаклин не угасал до ее кончины. «Жаклин, уже Онассис, была для меня одной из самых дорогих и необходимых мне фигур западной культуры. Рафинированная европейка, со звездностью и безошибочностью вкуса… И Россия была ее страстью», – говорил Вознесенский.
Дорогой презент
«Бабочка Жаклин»
Фото: архив редакции
– Андрей подарил Жаклин свою лучшую видеому – «Бабочку Набокова» (визуальная форма стихов, где текст расположен в определенной форме и совмещен с рисунками. – Авт.), за что потом мы все его очень ругали – потому что ну хоть бы он копию себе оставил! – рассказала нам Зоя Борисовна. – Но все же теперь эта «Бабочка» у меня.
«Она как-то пришла на мою выставку в Нью-Йорке и захотела купить понравившуюся ей «Бабочку Набокова». Я подарил ее ей. Жаклин сказала, что повесит ее в своей спальне на Пятой авеню. Потом я попросил «Бабочку» на два года, чтобы показать на выставке в Париже… Вернулся в Нью-Йорк, хотел возвратить, но приехал с «Бабочкой» прямо на похороны. Жаклин умерла… квартиру ее продали. С тех пор собственность Жаклин хранится у меня в Переделкино…» – вспоминал Вознесенский, называвший свою легендарную видеому уже «Бабочкой Жаклин».
9
