Формальный повод для возврата — отсутствие указаний на то, каким образом крылатые слова Юры-музыканта про «жопу президента» дискредитируют вооруженные силы РФ.
Проверить эту информацию, конечно, невозможно, и скорее всего это и есть тот самый «фейк». Но мысль правильная: как минимум одного судью, поступившего по закону, то есть довольно неожиданно, мы тут уже имеем. Всего же в различных регионах на 2245 возбужденных по этой статье дел (с марта, когда она появилась в КоАП РФ), по данным ОВД-инфо (признан в России «иноагентом»), пришлось 140 возвратов, 40 прекращений в суде и 21 отмена в апелляции. Это почти 10 процентов — немало.
Действительно,
диспозиция статьи 20.3.3 КоАП РФ составлена таким образом, что в публичном высказывании, за которое она карает, формально должно быть хоть что-нибудь про вооруженные силы, которые наказуемый «дискредитировал».
Уголовный кодекс (ст. 207.3) добавляет к этому еще и признак заведомой ложности распространяемой информации (о действиях вооруженных сил). В абсолютном большинстве случаев возбуждения дел по этим статьям таких признаков нет: чаще всего речь лишь о призывах к миру (как по факту и в высказывании Шевчука).
Узаконить произвол, установив наказание вообще за всякое и в любой форме высказывание за мир, Дума, конечно, могла бы, но это уж совсем непристойно, да и зачем? До сих пор все, включая законодателя и полицию, знали, что судьи умеют читать закон «между строк» и применяют его не так, как написано, а «как надо». И в 90 процентах случаев это подтверждается и теперь. Но откуда-то берутся еще 10 процентов — кто же эти смельчаки и откуда их столько в судебной системе?
Требовать от людей геройства нельзя, а от судей тем более, но они и не герои. Получив на стол такое глупейшее и заведомо противозаконное дело, судья строит сложную дробь, думая, в первую очередь, о карьере. Однако это предполагает тот или иной сценарий ближайшего и более отдаленного будущего, а кто сегодня знает, что произойдет со страной, а значит и с судами, через полгода, через 2 года, 5 лет? Взвешивая риски, судья соображает, что безопасней всего «поступить по закону», как всегда того и требовал на встречах с судьями президент. Формально наказать за это нельзя. Допустим, «силовики», фактически определяющие кадровую политику в судах, могут отмстить, прицепившись за что-то другое, потом. Но, во-первых, таких дурацких дел они производят все больше, а пахать в судах на этом нижнем этаже сейчас желающих все меньше, а во-вторых, и это важнее: а кто сегодня может сказать, что будет «потом»?
Прекрасный журналист и мой друг Михаил Афанасьев сидит в СИЗО в Абакане за сообщение об отказе нескольких сотрудников Росгвардии ехать в командировку в Украину. Никакой ложной, тем более «заведомо», информации в его сообщениях не было, но при новом председателе Верховного суда Хакассии в республике не нашлось судьи, который отважился бы спорить с ФСБ. А при прежнем, с которым я дружил, может, и нашелся бы — они ведь все тоже разные. Омоновцев-отказников как-то наказали, но вряд ли больнее, чем им могло бы прилететь в Украине. А что и когда прилетит судье, который отправил Мишу в СИЗО — кто это знает? Может, через полгода повысят и сделают замом. А через год, может, выгонят с позором, а то и самого «привлекут»…
И так для всех и во всем.
Замечательный британский социолог и философ польского происхождения Зигмунт Бауман, автор теории «текучего зла», считал главным злом современности формулу «TINA» (there is no alternative). Бауман — современник, он скончался лишь 4 года назад, но здесь правильней прошедшее время: «Считал», — потому что теперь это уже не так. Наверное, во всем мире, но в России в особенности.
Ситуация резко изменилась 24 февраля. До этого господствовала «ТИНА» (она же «стабильность», она же застой) — общее и всеобщее ощущение того, что от нас ничего не зависит, и ничего сделать нельзя. В «ТИНЕ» не бывает перемен, а значит и времени как будущего тоже нет — для чего же о нем думать? В 5 утра 24 февраля время пошло — именно как открытость, то есть непредсказуемость, будущего. Но будущее — еще и необходимое измерение ответственности.
Российский «избиратель» тоже встал — с дивана. Соцопросам верить не стоит — проведенные вчера, сегодня они уже ни о чем не говорят. Что «народ» будет делать теперь, покажет только время — но оно все время становится другим. «ТИНА» уже кончилась — что-то делать не только можно, но и необходимо. Как минимум ставки.
Владимир Путин сделал, вероятно, главную ставку своей жизни. Она оказалась ошибочной — уже в марте это стало ясно всякому, кто хоть сколько-то соображает.
Когда и чем это кончится, не знает ни один человек на свете. Но и всем, кто связан с Путиным — одной эпохой, одной страной, даже одной вселенной, на уничтожение которой в случае чего хватит и одной бомбы — тоже придется делать свои ставки.
Многие их уже сделали: кто-то уехал, кто-то остался, кто-то купил доллары, а кто-то, наоборот, продал, кто-то откуда-то вышел, кто-то куда-то вошел, а кому-то уже и некуда деться «с подводной лодки». Кто из нас окажется в выигрыше, а кто в пролете — неизвестно. Но в ситуации турбулентности держаться закона для тех, кто при власти, — путь, наверное, наиболее безопасный. А для остальных оптимальный путь — держаться своих убеждений: «Правду говорить легко и приятно», — объясняет Иешуа на допросе Пилату (по Булгакову).
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Юрий Шевчук: «Жопы целовать — это не мое предназначение в этом мире»
Музыкант прокомментировал протокол о «дискредитации вооруженных сил РФ»
В 1992 году бойцы «Альфы», которые 19 августа 1991 года должны были взять «Белый дом», окруженный тысячами мирных москвичей, рассказывали мне для будущего фильма (его проект так и не был реализован), как этого не произошло. Если бы они получили приказ штурмовать Верховный совет РСФСР с ходу, они, люди военные и не привыкшие в таких обстоятельствах рассуждать, накрошили бы сотни трупов, но приказ был бы выполнен. Однако командир, сам в этой операции не участвовавший, по ходу выдвижения приказал провести рекогносцировку. Что они и стали делать, изучая обстановку снаружи и созваниваясь с теми товарищами еще по Афганистану, которые были внутри. Результатом стал вопрос: «А на фиг нам это нужно?» За такое можно получить орден, а можно — расстрел, и никто в этот момент не знал, как оно дальше сложится.
По тогдашнему рассказу командира этой группы он поехал к командиру «Альфы» и попросил письменный приказ. Тот его долго материл, но не переубедил, а самому взять на себя такое — извините, сумасшедших нет. И командир Альфы поехал с тем же к главе КГБ СССР Владимиру Крючкову. Письменный приказ тот тоже отдавать не решился — это ведь самому себе может быть приговор. Все они сделали ставки, Крючков проиграл — во всяком случае в перспективе 90-х. А те, кто стоял три дня под проливным дождем вокруг Белого дома… Выиграли? Во всяком случае, благодаря той «Альфе» все остались живы. А дальше уже совсем другая история началась…
Это к тому, что любой судья в любом решении оставляет свою подпись, а не закорючку, как полицейский в протоколе, хотя и она — тоже исторический след. Мы сознательно не говорим тут ни об этических, ни о правовых параметрах выбора, а лишь о рацио: это рациональный выбор в обычных условиях иррациональности.
Время пошло.
/КР:/
Мы сознательно не говорим тут ни об этических, ни о правовых параметрах выбора, а лишь о рацио: это рациональный выбор в обычных условиях иррациональности./
