За последние три года на международном рынке энергоносителей происходят кардинальные перемены, превращающие нефть и газ из средства политического влияния и давления в просто товары, предназначенные для продажи или обмена.
Эти же перемены с новой силой возобновили дискуссии по поводу окончания эпохи углеводородов.
Достижение фактически полной энергетической независимости дало возможность Соединенным Штатам проводить внешнюю политику, не особо оглядываясь на ситуацию на рынке углеводородного сырья или обстановку в добывающих странах и регионах.
"Центр регулирования" мировых цен на энергоносители переместился из ОПЕК в США. Ситуация складывается таким образом, что Соединенным Штатам нет необходимости сильно наращивать реальную добычу. Стоит лишь объявить о таких намерениях – и мировые цены незамедлительно отреагируют соответствующим образом. Это еще одно свидетельство чрезмерной спекулятивности рынка.
В мире вдруг сложилась парадоксальная ситуация: традиционные страны – производители нефти и природного газа теперь уже вынуждены пристраиваться в кильватер вашингтонской энергетической политики.
Без сомнения, США понадобится время, чтобы освоиться с ролью экспортера энергоносителей, органично вплести эту новую экономическую и одновременно глобальную реалию в американскую внешнеполитическую доктрину, научиться эффективно использовать этот рычаг в двух- и многосторонних отношениях. Хотя, как свидетельствует практика, американцы уже вполне успешно пробуют использовать открывшиеся возможности.
В то же время можно с уверенностью предполагать, что сланцевые технологии – это своеобразный переходный период от эры углеводородов к технологиям новой энергетики. Независимо от того, отдают себе отчет в этом американцы или нет.
Такое предположение базируется на двух соображениях. Во-первых, процесс гидроразрыва пластов, применяемый в сланцевых технологиях, экологически небезопасен. Этого не могут не понимать американцы. Тем не менее промышленная добыча разрешена и осуществляется. А это может означать только одно – скоротечность использования таких технологий.
Очевидно, на эту уловку попались и россияне, рассматривавшие сланцевые технологии как своеобразный американский блеф.
Во-вторых, промышленная добыча сланцевых углеводородов началась не в самый худший для американской экономики период. США могли бы спокойно обойтись теми традиционными источниками поступления энергоносителей, которыми пользовались до 2013 года. Тем не менее решение в пользу добычи было принято. И его вряд ли можно списать лишь на желание наказать Россию.
И, наконец, общее замечание – американских углеводородов явно не хватит, чтобы серьезно потеснить на международном рынке традиционных производителей нефти и газа. Но мягко подправить ситуацию на нем сланцам вполне под силу, не обрушивая цены и не вызывая мирового энергетического коллапса. Что мы и наблюдаем в настоящее время. Поэтому вполне резонно возникает предположение, что сланцевая революция – это всего лишь предтеча чего-то более фундаментального, что с течением времени материализуется.
"Каменный век закончился не потому, что в мире закончились камни.
Так же и нефтяной век закончится не потому, что у нас кончилась нефть".
Ахмед Заки Ямани, министр нефти и минеральных ресурсов
Саудовской Аравии в 1962–1986 гг.
Изречение было сделано Заки Ямани в 70-е годы ХХ века, когда разразившийся после арабо-израильского конфликта глобальный энергетический кризис привел к резкому повышению цен на нефть. С позиций сегодняшнего дня слова Ямани звучат одновременно и как предостережение производителям, и как своеобразное пророчество для остального мира.
С тех пор прошло около 40 лет, случилось несколько чувствительных скачков цен (особенно последний из них), сказавшихся на состоянии мировой экономики, и произошел целый ряд серьезных конфликтов, превративших ситуацию на Ближнем Востоке в перманентно взрывоопасную. Все это, а также достижения в сфере технологий, стало причиной постепенного перехода проблемы создания новой энергетики от чистой идеи к практике.
Завершение углеводородной эпохи необходимо человечеству по объективным причинам. Поскольку, по общему признанию, серьезного прогресса в развитии человеческой цивилизации не будет, пока существует безальтернативная спасительная подушка в виде ископаемого сырья.
Вокруг него в настоящее время вращается все мировое производство, начиная с ракетно-космической отрасли и заканчивая парфюмерией. Это превратило нефть и газ одновременно и в стратегическое сырье, которым шантажируют и за которое борются, и в коррупционное средство глобального масштаба. Целые страны теряют суверенитет из-за того, что их политические элиты оказываются коррумпированными с помощью нефтяных и газовых долларов.
Это, в свою очередь, ведет к тому, что на глобальном уровне добывающие государства из простых торговцев ископаемым сырьем, которым всего лишь повезло с местом расположения, превращаются в серьезных игроков, пытающихся диктовать свои условия на международном уровне. При этом они становятся непреодолимым препятствием на пути глобального прогресса. Прежде всего тормозя его наступление из-за боязни потерять свои доходы и свое влияние в мире.
В то же время никто, кроме добывающих компаний и стран – производителей нефти, не утверждает, что углеводороды можно однозначно отнести к невосполняемым источникам энергии.
В 1912 году появились первые прогнозы, что нефть и уголь закончатся в течение 30–50 ближайших лет. Спустя 60 лет, в 1972 году, эксперты "Римского клуба" подготовили доклад "Пределы роста", наделавший в свое время много шума в глобальном пространстве. В нем на основе математического моделирования, в частности, указывалось: окончательное исчерпание энергетических ресурсов произойдет через 50 лет. Через пять лет истекает срок и этого предсказания. Но конца углеводородам не видно.
Как бы странно это ни звучало, но до настоящего времени доподлинно неизвестно, откуда взялась нефть на планете Земля, как регулируется ее количество и формируются районы залегания.
Теория, согласно которой нефть появилась как результат вымирания древних рептилий, не выдерживает критики. Несмотря на то, что эра динозавров длилась несколько сот миллионов лет, маловероятно, чтобы их мертвых тел накопилось в недрах достаточно для формирования такого объема углеводородов на всей планете. Из этого ряд специалистов и ученых делают вывод, что нефтяные запасы регенерируемые.
Об этом, в частности, свидетельствуют наблюдения американских геологов, проводимые в Техасе на закрытых неперспективных скважинах, а также ситуация, складывающаяся на старых нефтяных промыслах в Западной Украине, в частности в районе Борислава Львовской области.
Если это так, то конец эпохи углеводородов – это не окончательное истощение мировых запасов нефти и газа, как многие полагают, а уход человеческой цивилизации от нефтяного "золотого тельца", продуцирующего дармовые деньги, и работа над созданием новых моделей экономики, основанных на отличных от углеводородов технологиях.
Не признавать этого очевидного факта уже не могут даже самые ярые защитники традиционных источников энергии, в первую очередь их производители.
Что это может быть? Как произойдет? Скорее всего, в ближайшем будущем мы станем свидетелями прорывов сразу в нескольких областях, связанных с созданием энергетики будущего. Это электрическая тяга в автомобилестроении, водородные ячейки и так называемый холодный синтез, основанный на использовании низкотемпературных реакторов малой мощности, как источники энергии в коммунальной сфере, а также энергия ветра и солнца.
В более отдаленной перспективе это добыча на Луне изотопа гелия-3, что не только обеспечит человечество неисчерпаемым источником энергии, но и сделает космическую отрасль рентабельной.
Успех последнего предприятия будет зависеть прежде всего от стоимости и качества логистики. Первые шаги в создании системы транспортирования лунного энергоносителя уже сделаны. Успешные опыты с возвращаемой ступенью, производимые компанией SpaceX Илона Маска, достигли стадии практических испытаний. Второй составляющей этого процесса являются планы компании создать ракету-носитель грузоподъемностью 40 тонн и корабля многоразового использования Dragon, рассчитанного на экипаж из семи человек.
Кому-то этот проект кажется слишком фантастическим. Но если вспомнить, что о начале лунной программы "Аполлон" тогдашний американский президент Джон Кеннеди объявил в 1961 году, а уже через восемь лет – в 1969-м – нога первого человека ступила на поверхность Луны, подобные рассуждения не кажутся такими уж фантастическими.
Тем более что у американцев есть технологии, человеческий ресурс и соответствующий опыт. Решение задачи облегчается еще и тем, что разработкой космической программы занимается не государство, а частная компания. Что переводит противостояние с нефтяными компаниями в плоскость коммерческой конкуренции, полностью исключая из этого процесса политическую составляющую (ничего личного – только бизнес).
Другие страны – импортеры энергоносителей тоже будут продолжать упорно работать над созданием и/или активным внедрением альтернативных источников энергии. То есть в среднесрочной перспективе человечество ожидают радикальные перемены в энергетической сфере. А в более приближенном будущем мы будем наблюдать ценовую аритмию на международном рынке углеводородов, сопровождаемую нескончаемыми прогнозами различных экспертов о сроках возвращения к высоким ценам на нефть.
Страны-производители, в свою очередь, поделятся на две категории: готовых к диверсификации собственной экономики и тех, которые безнадежно больны "голландской болезнью" и не способны к преобразованиям в энергетической сфере. Мы это уже наблюдаем на примере государств Персидского залива.
"Голландская болезнь", или "эффект Гронингена" – негативный эффект, оказываемый влиянием укрепления реального курса национальной валюты на экономическое развитие в результате бума в отдельном секторе экономики. Эффект получил свое название от Гронингенского газового месторождения, открытого в 1959 году на севере Голландии. Быстрый рост экспорта газа вследствие освоения месторождения привел к увеличению инфляции и безработицы, падению экспорта продукции обрабатывающей промышленности и темпов роста доходов в 70-х годах. Рост цен на нефть в середине 70-х и начале 80-х годов вызвал подобный эффект в Саудовской Аравии, Нигерии, Мексике.
Человечество постепенно начинает осознавать: нефтяной век идет к завершению, и вовсе не потому, что заканчиваются мировые запасы углеводородов.
Безусловно, говорить о скорой и бесповоротной кончине углеводородной эры пока рано. Даже в случае появления серьезного конкурента в виде новой энергетики углеводородное сырье останется превалировать в некоторых отраслях и секторах глобальной экономики. Но оно перестанет играть роль основного инструмента влияния на мировые политические и технологические процессы. Тем более что события последних нескольких лет показали, насколько уязвимой становится цивилизация, вверяя свою судьбу в руки стран – производителей нефти.
Нефтедоллары, в силу специфики добывающего бизнеса, все в большей степени превращаются из производственного в спекулятивный капитал. Поскольку направляются, как правило, не на повышение эффективности бизнеса, а на расширение его экстенсивных возможностей и удержание мирового производства в рамках традиционных технологий, использующих в качестве энергоносителей те же углеводороды.
Таким образом, главная задача человеческой цивилизации в ближайшем будущем – как можно скорее спрыгнуть с углеводородной иглы и начать по-другому выстраивать свои перспективы, связывая их с инновационными технологиями и производствами, которые должны прийти на смену уже существующим староукладным. Это объективная потребность времени, а не очередная "хотелка" сильных мира сего.
И главное здесь, чтобы современные технологии шестого и выше поколений могли приносить человечеству полный набор благ в любом уголке земного шара. Именно отход от нефти и газа как мерила успешности и влиятельности может позволить эффективно осуществить такой переход. Золото тому пример.
Петр Копка
