Анатолий АПОСТОЛОВ
«…И раб судьбу благословил…»
А.С.ПУШКИН
Гибельные для человеческого существования места возникали и исчезали, как в результате геологических и природных катастроф, так и по воле самих властей, безжалостных владык, властительных тиранов и убийц, как на экваторе, так в северном и южном полушарии.
Отдельно взятому человеку (как и любому живому существу) опасно жить везде и всегда. Опасно жить сегодня, опасно было жить и во времена ветхозаветные, три с половиной тысячелетия назад, например, в таких городах – государствах последних в мире великанов-енакимов — в Азоте (Ашдоде), Газе и Гефе. (Иис. Н. 11, 21-22).
Гибельные для человека места, из века в век меняли свою географию в зависимости от амбиций и гордыни самовластительных политических животных. Из бесконечного перечисления таких губительных мест и списка смертоносных знаковых имён и состоит, по сути, вся мировая история.
На протяжении веков существовали и постоянные гибельные для человека края и страны, и даже континенты. К ним относятся Афганистан, Китай, Северная Корея, Россия, Ближний Восток, Центральная Африка, Юго-восточная Азия, Северная Евразия. Среди них были и остаются до сих пор такие страны и края, где их коренные обитатели не могут представить свою жизнь без насилия друг над другом и без вражды между собой.
Вот что докладывали Моисею лазутчики, посланные им в поисках благодатных земель: «…Земля, которую проходили мы для осмотра, есть земля, поядающая живущих на ней, и весь народ, который видели мы среди неё, люди великорослые». (Числ. 13,33)
Увы, мощный внутренний сырьевой и людской потенциалы страны развращают тщеславных правителей, а несметные её природные богатства являются проклятием для большинства её малоимущих и всегда нуждающихся граждан.
При этом, непременно находятся алчные, завистливые, хищные соседи, желающие отнять силой накопленные кровью и страданиями национальные богатства процветающего государства.
И тогда начинаются бесконечные войны и тогда почти все силы нации уходят на борьбу с внешними врагами, а для устройства своей личной жизни между войнами у большинства граждан не остаётся времени, необходимых сил и средств.
Россия в этом плане является не только одной из самых наглядных, убедительных иллюстрацией к истории государственного строительства, но ещё и классическим образцом авторитарно-тоталитарных режимов, надолго (и чуть ли ни навечно) определяющих трагическую судьбу всей нации.
На роковых и гибельных просторах России возникали из пустоты и исчезали в никуда целые народы и империи, орды свирепых завоевателей и армии алчных колонизаторов. «Это Россия, это её необъятные пространства поглотили монгольское нашествие» (А.С. Пушкин), это русские дали и просторы на всём пути от Вильны до Москвы рассеяли войска Наполеона, это в русских снегах увязли и заглохли танковые корпуса генерал-полковника Хайнца Гудериана. Можно бесконечно долго перечислять все достоинства пустынного пространства, избегая неприятных тем, касающихся реальной жизни аборигенов, обитающих в заснеженной пустыне.
О России как о крае, где «барство дикое», где гибнет человек, одним из первых нам поведал в своей непревзойдённой исторической прозе, в исторических записках и статьях наш несравненный поэт А.С. Пушкин, который, по словам В.О.Ключевского, был «историк от Бога, даже там где не старался».
О России, как о «земле, поядающей живущих на ней людей», Пушкин-историк и поэт открыто писал в своих «Заметках по русской истории XVIII в.», авторских примечаниях к «Истории Петра», к «Истории Пугачёвского бунта» и в своей записке царю «О народном воспитании». Читая историографию Александра Пушкина, в ярких красках видишь перед собой «особый путь» России, не имеющий ничего общего с остальною Европой, и видишь это неведомое миру вековое жертвенное мученичество несчастного народа во славу своих свирепых и безжалостных самодержавных правителей.
Перед читателем возникает угрюмый ряд московских государей и весьма противоречивый образ Петра Великого, в котором с мудрым и прозорливым реформатором уживался жестокий деспот и психически не совсем здоровый гиперактивный, самовластный помещик, сокративший своими войнами и крутыми реформами 10-миллионное народонаселение страны на одну треть (3,5 млн. человек).
Именно после «славного правления» Петра Великого имперская история России потребовала от просвещённого дворянства другого осмысления и других историософских формул в свете гуманизма и природного альтруизма. Именно при правлении ничтожных наследников Петра Великого, в эпоху «немецкого засилья», в русле нашей «славной отечественной истории» возникают отдельные черные страницы трагической истории Извода русского народа.
Отсюда берут начало многие проекты по обустройству монархической России в духе эпохи Просвещения и по «успешному размножению, (разведению) русского народа» по рецептам крупного душевладельца, историка, автора утопического романа «Путешествие в землю Офирскую», князя Михаила Щербатова (1733-90).
Огромные и пустынные российские пространства требовали огромной численности людей, для увеличения которых в стране не было никаких условий. Кроме этого русский абсолютизм оказался на деле чудовищно прожорливым — при нём погибало людей намного больше, чем нарождалось. Это обстоятельство не могло не тревожить дворян-просветителей, русских мыслителей и учёных, от Михайлы Ломоносова до Дмитрия Менделеева и Владимира Вернадского.
Большой ценой для русского народа оказалось освоение Северной Евразии и побережья Ледовитого океана. Ведь почти пяти вековое «обжитие» Русского Севера и экспансия («освоение») Сибири «по царской воле и Его Императорского Величества указу» не принесли русскому народу ничего хорошего, кроме непосильных тягот и страданий, напрасных жертв и невосполнимых утрат.
С другой стороны, по мнению придворных дворянских и советских историков, без всех этих великих жертв народа не было и величия Державы, которой можно было бы гордиться при каждом удобном случае. На этой пресловутой гордости за свою огромную державу и жертвенную славу своих предков, в краю суровой ойкумены, выросло несколько поколений странных и загадочных людей с не менее загадочной, мятущейся душой и деформированным сознанием.
И довольно странно выглядят со стороны те нынешние советско-буржуазные патриоты, которые гордятся военными победами и трудовыми достижениями своих предков, их немыслимыми голодоморами, лютым взаимоуничтожением, физическими и моральными страданиями, огромными невосполнимыми и напрасными потерями в живой силе.
И совсем нелепо выглядят те из наших граждан, кто продолжает испытывать тайную и явную гордость за свою огромную страну — за каждую версту, аршин и метр её бесконечного, заснеженного сибирского простора. Природа этого чувства гордости русско-советских (и постсоветских) людей за общее и ничейное немыслимое и необъятное, своё-чужое студёное пространство до сих пор необъяснима и непонятна для современных психологов и социологов.
Продолжение следует.
