Восемь лет назад в России была еще надежда на мягкие перемены, ситуация 2016 года повторяет расклад столетней давности с поправкой на масштаб
Тогда была Олимпиада – и теперь Олимпиада; тогда был август – и теперь август; тогда была Грузия – теперь Украина, тогда была война – теперь, надеюсь, ограничится разрывом дипломатических отношений. Но вектор задан, изоляция углубляется, предлоги для дипломатических демаршей и военных приготовлений все более смехотворны: в то, что Саакашвили нападет на Южную Осетию, верили многие, даже в Европе. Непредсказуем очень, да и выводили его из себя вполне профессионально. Но в то, что украинский участник АТО Панов ночью будет проникать через границу, имея все возможности пройти ее днем, и будет взрывать трассу Москва–Симферополь, не поверил никто в Совбезе ООН. Кроме России, которая про все это и рассказала.
Эти августы, разделенные восемью годами, дают повод и возможность рассмотреть, куда и с какой скоростью все движется. Уже и в августе восьмого, под властью только что назначенного местоблюстителя, было понятно, что ничего хорошего в перспективе нет; теперь, после четырех медведевских и еще четырех путинских лет, когда кажется, что не произошло ничего, а на самом деле случилось очень многое, причем в последние два года лавинообразно, илюзий не может быть ни у начальства, ни у подчиненных. Начальство загнало себя и страну в ситуацию нарастающего абсурда, в многократно предсказанную рецессию, в беспрецедентное идеологическое одичание и культурное оскудение.
Нападение на Грузию еще не было чревато мировой войной, но масштабный конфликт с Украиной к ней приведет гарантированно. Россия восстановила против себя всех былых друзей и спутников, убила самого яркого оппозиционера и посадила либо выдавила за границу остальных; начавшиеся кадровые перестановки, чаще всего столь же абсурдные, сколь идея возвращения к дирижаблям в качестве основного вида транспорта, напоминают кадровые судороги 1916 года, получившие название «министерская чехарда».
Восемь лет назад в России была еще надежда на мягкие перемены снизу, на активность населения – два последних года телепропаганды зомбировали одних и запугали других. За восемь лет пройдены все возможные развилки. Ситуация 2016 года поразительна даже по фонетической наглядности: на юго-западе гибридная война, в администрации президента Вайно. Кадровые чистки, бессмысленная сдача своих, усталость населения от пропаганды, постепенное отрезвление, раздрай и шок – все один в один повторяет расклад столетней давности с поправкой на масштаб. Осталось дождаться антимонархической речи монархиста Пуришкевича – то есть яркого демарша со стороны Жириновского или еще кого-то из наиболее отвязанных лоялистов, – и ситуация воспроизведется во всем блеске.
Внимание, вопрос: обращаюсь ко всем, кто громогласно утверждает, что в такой ситуации при нефтяных ценах в районе 40–50, при полной забетонированности политического поля и контроле над СМИ Россия может благополучно загнивать еще хоть до 2024, хоть до 2030 года и вообще обойдется без серьезных катавасий. Вам эти последние восемь лет, эта динамика от августа до августа, от Грузии до Украины, – ничего не показывает? Вы все еще не видите, что для собственного спасения этот режим обречен развязывать войны и ни одну из них не может завершить полноценным триумфом? Вам еще не очевидно, что за эти восемь лет в России стремительно – и с нарастающей скоростью – ухудшалось все, включая качество родного сатрапства, и что число жертв в этих конфликтах стремительно увеличивается, а число союзников катастрофически уменьшается? Надо же делать хоть минимальные выводы – если не из недавнего, то из сравнительно свежего прошлого: если восемь лет все неуклонно падало и скорость этого падения, по законам физики, возрастала, – с какой бы стати ему вдруг замедлиться или вовсе перейти в подъем? Все дальнейшее абсолютно предсказуемо, стоит только внимательно поглядеть на эти последние восемь лет, за которые российское начальство в самом деле испортило все, что могло испортить, и проиграло все, что могло проиграть.
А почему все это становится особенно понятно в августе – да и происходит главным образом в нем, – тут и гадать не о чем. Господь в случае России старается быть особенно нагляден, вплоть до повторения мельчайших примет вроде падения метеорита. Дело в том, что август – месяц плодоношения. В нем, так сказать, собирают плоды. И по плодам их, как было сказано, узнают их.
