Бокасса его звали – Жан-Бедель Бокасса. Был он сам себе Наполеон, и страшный сон одной первобытной африканской страны, в которой он взял трон. В короткие сроки этот решительный мужчина распотрошил собственную родину, намазав её на бутерброд не в переносном, а в прямом смысле. Как ему это удалось?
Бокасса был вегетарианцем. Правда, он прошёл до вегетарианства долгий путь обдумывания бытия, перед тем увлечённо мясоедствуя. А ещё он был чёрным. Сейчас считают, некрасиво называть человека негром, если цвет его кожи не белый. Политкорректный гражданин никому не скажет «негр», а непременно произнесёт «афроамериканец» или там «афро-русский». Хуже приходится с сыновьями самой Африки. Не сказать же афро…-африканец, да? И на «негра» обижаются, даже и на «чёрного». Что делать? Как у Раневской получается, сами негры есть, а слова нет.
Ладно, Бокасса пусть и не был негром, но был очень темнокожим. Как типичный негр. В XIX веке в России такими пугали детишек (чёрный, аки головешка!), утверждая, что каждый из них людоед и всегда готов закусить ребёнком. Бокасса детей любил. Он даже в советский «Артек» ездил, целовал там школьников в румяные от активного отдыха щёки и отзывался о пионерах в самых ласковых выражениях. Конечно, если его правильно переводили. Говорил, мол, дивные дети, такие все здоровенькие, очень жаль, что не успел познакомиться с ними поближе, посидеть у костра… Артековская администрация верила в душевную теплоту доброго, как дедушка, улыбчивого афро-африканца.
Родиной Бокассы была Африка, с которой советская страна дружила, хоть и не территориально, зато альтруистически. Африке было модно зачем-то помогать. Её упорно считали обездоленной. Пресса без конца публиковала изображения пузатых чернокожих ребятишек, томимых голодом и жаждой, облепленных мухами, больных, немытых и нечёсаных. Ребятишек все жалели чисто по-человечески, поэтому в Африку, как в пропасть, забрасывали миллионы советских бюджетных денег.
Чтобы подкормить африканских детишек, туда отсылали авиационной почтой лучшее вооружение, включая танки, плюс человеческие ресурсы, умеющие этими танками пользоваться. Ещё спроваживали лучшие умы, чтобы те потрудились на благо чернокожих братьев, построили там, может, больницы, школы, военные базы, университеты, санатории. В общем, считалось, что дело мира делается ради победы коммунизма на планете. Братья благодарили советский народ на словах, больше у них вроде ничего не было.
На почве дружбы народов не обходилось без курьёзов, когда выяснялось: два соседних государства, до зубов обеспеченные российской благотворительностью, вместо того чтобы противостоять гнету империализма, вдруг ополчались между собой. И если без советского оружия они сумели бы нанести себе колотые и резаные раны, то с автоматами Калашникова дело мира стопорилось. И непонятно, кому теперь сочувствовать, а кому выражать ноту протеста, поскольку внутренние разборки утрясать не входило в планы.
Тем не менее СССР Африку подкармливал, её лучших сынов постоянно приглашали в гости, усаживали за стол переговоров, да и просто за стол. А на всякие странные поступки, которые лучшие сыны вытворяли у себя в кактусах, коммунистические лидеры старались не обращать внимания, знать о них не хотели, ведать не ведали. Вообще, толерантность всегда выходила боком, когда носители коммунистической морали начинали чересчур брататься с людьми малоизученных культур.
Не каждый говорящий по-французски на самом деле является переносчиком европейской культуры. Сначала все, включая генсека Брежнева, взасос целовались с новыми братьями, а потом узнавали, что брат этот у себя на родине чисто крокодил. И дома в Уганде он такому пухленькому дядечке прямо за обедом нос откусит.
Чисто крокодил
Бокасса
Персонаж, о котором идёт речь, – Жан-Бедель Бокасса, в 60–70-е годы приходившийся своей родине диктатором и правителем, держал у себя во дворце бассейн с крокодилами, которые очень хорошо питались и потому вели фестивальную личную жизнь, размножаясь вне сезона. Они так и кишели в воде в ожидании кормёжки. Кроме обеда по расписанию, у рептилий регулярно случались эмоциональные перекусы. На вопрос, зачем они нужны ему в таком количестве, Бокасса отвечал, что занимается генетическим отбором, выводя белую рептилию. Крокодилы, по мнению диктатора, украшали его дворец лучше, чем цветы и скульптуры.
В самом факте содержания крокодилов в неволе ничего аморального не было. В конце концов эта рептилия является обычным для африканского климата животным и не представляет опасности, если подальше отойти. Вопрос лишь в том, всем ли удаётся сделать это вовремя. А отходить стоило, более того, бежать со всех ног подальше от вспыльчивого правителя, усевшегося на трон. Крокодилы кусались. Правитель тоже.
Так вот, личная история крокодилозаводчика Жан-Беделя Бокассы началась в небольшом населённом пункте под названием Бобанги, находившемся в тогдашнем Убанги-Шари (так называлась страна, позже переименованная Центральноафриканской Республикой, а ещё позже империей). В бокассиной традиционной семье, в которой папа значился деревенским старостой, а мама… вернее, одна из его мам, приходилась женой этому деятельному человеку, было двенадцать детей.
Будущий император Бокасса, что на языке его родного племени означает что-то вроде «рощица», родился 22 февраля 1921 года. Жан-Бедель был назван в честь католического святого, чьё имя неумело прочли в календаре, так Жан-Батист де ла Саль (Jean-B. de la S) стал Жан-Беделем. Племя, из которого произошёл этот впоследствии прославившийся муж, называлось попросту – мбака (сложно переводимая игра смыслов, по-русски будет приблизительно как «братушка»). Впрочем, в тех местах все люди были родом из мбака, и все приходились друг другу немного мбака.
Люди этого племени отличались гуманитарными, если так можно выразиться, наклонностями, они быстро обучались говорить, у них лучше получалось сочинять истории, чем собирать в лесу коренья, поэтому мбака ещё в колониальные времена отличались на дипломатической ниве – именно их выбирали в качестве связующего звена между белыми колонизаторами и коренным населением. Можно сказать, это были местные дипломаты и чиновники. Папа Бокассы был ничем не хуже других. Он был умён. И ловок. Папа был сметлив. Эти свои лучшие качества он смело передал по наследству – сыну Бокассе. К сожалению, лучшие качества у обоих компенсировались отсутствием образования и навыков этикета. Впрочем, в России в те времена тоже аристократов во власти было негусто. Поэтому, встречаясь за столом переговоров, ни одна из сторон не чувствовала неловкости.
О детских годах Бокассы ничего плохого не скажешь. Он был очаровательным черноглазым мальчиком, кудрявым, улыбка то и дело вспыхивала на его тёмном лице, он мило шепелявил, пока не научился так же складно болтать, как и его отец. В шестилетнем возрасте Бокасса осиротел, поскольку его отца расстреляли колониальные власти – по их мнению, папа слишком много разговаривал, и всё не по делу. Тем не менее этот факт не отвратил мальчика от его увлечения французской культурой, которое давало себя знать ещё в самые юные годы. Любовь к Франции папа успел ему привить, объясняя, что с его умом и сообразительностью сыну стоит держаться поближе к европейцам. Кстати, мать мальчика вскоре после гибели отца лишила себя жизни. Ничего особенно трагического соседи в этом не увидели, поскольку женщин в Африке никогда не было мало, хватало на всех, а жить бедняжке после потери кормильца стало решительно не на что.
Вот тогда Жан-Бедель и обрел не слишком нужную ему самостоятельность. А что было делать? Родственники активно советовали ему идти в священники. Но мальчугана тянуло в противоположном направлении. Желание сблизиться с европейцами привело Жан-Беделя на военную службу. И сперва новобранцем в составе французского военного легиона он поучаствовал во Второй мировой войне. Весной 1939 года он поступил на военную службу в колониальные войска французской армии. Никакого мстительного чувства после того, что произошло в их семье, очевидно, он не испытывал.
В ноябре 1941-го получил звание старшего сержанта в войсках «Сражающейся Франции», потом он бился на Рейне, проявляя отвагу. Потом участвовал в высадке союзнических войск в Нормандии, где и встретил победу в чине старшего сержанта. Расставаться с оружием он не собирался, поступив во французскую офицерскую школу в Сенегале. Военной кампании в Индокитае обрадовался как возможности поразмять ноги. Там он провёл три года, был награждён орденом Почётного легиона и Лотарингским крестом, получил ещё одно звание, на этот раз капитана французской армии. Короче, стал профессиональным военным, в общей сложности проведя в армии больше двадцати лет.
Шёл январь 1962 года, когда вдохновлённый известием о том, что его близкий родственник выбился на родине в президенты, он покинул французскую армию, торопясь домой. Кузен, звавшийся Давидом Дако, обещал ему звание начальника штаба вооружённых сил всей страны. И сдержал слово. На родине Бокасса стал полковником, даже маршалом и вторым лицом в стране, после господина президента Дако. Кстати, численность населения Центральноафриканской Республики примерно пять миллионов человек. Таким образом, её регулярная армия всегда составляла не более трёх тысяч человек, фактически каждого из которых за пару лет можно было запомнить в лицо. Память на лица у Бокассы была отменная, он никогда никого не забывал, как любой потенциальный тиран.
А господин президент, как позже выяснилось, был личностью довольно-таки мягкотелой. Как только он попал в президенты? Давид Дако приходился Бокассе кем-то двоюродным. И он потом дико пожалел о дне, когда ему в голову пришла мысль пригласить в свой аппарат очередного мбака. Понятно, что он и без того постарался окружиться ближайшими мбака-родственниками, но кто ж мог подумать, что этот мбака поведёт себя, как последний крокодил?
Прямо в канун нового, 1966 года Бокасса совершил государственный переворот, сместив с поста президента своего двоюродного мбака, и объявил себя новым законным президентом ЦАР, а кто недоволен – милости просим, жалобы в канцелярию прежнего президента. И как-то так он запросто это сделал, что населению страны вроде даже понравилось – во даёт, наш-то мбака!
Между прочим, бывшего президента в тот новогодний день, что перевернул с ног на голову жизнь в ЦАР, вообще не было в столице. Он находился с официальным визитом в одной из стран Европы, по обыкновению выклянчивая кредит для экономики своей терпящей лишения родины. И деньги он получил под залог алмазов и урана, месторождения которых имелись в голодной и немытой.
Подобные мероприятия регулярно поддерживали материальное положение правящей верхушки действительно голодной и довольно-таки неблагоустроенной республики. Кстати, уже в те давние времена около 10% населения там имело вирус иммунодефицита, а на здравоохранение, согласно официальным данным, никогда не расходовали более 2% бюджета – к чему? Зато правительство страны процветало и мотивировало свои богатства тем, что являться, мол, бедно одетыми к столу в развитых странах попросту некультурно. Мол, приоделись в Кардена, чтобы поддержать статус цивилизованного государства, а то скажут – с пальмы слезли.
На следующий день после переворота простодушный кузен Давид Дако был решительно препровожден в местную тюрьму. Этот даже не догадывался, как ему повезло. В дальнейшем с такими, как он, Бокасса обращался намного утилитарнее.
А дело было в личной неприязни. Характерами они не сошлись. Согласно легенде, Бокасса как-то позволил себе подвергнуть критике позицию родственника во власти. После чего немедленно угодил за решётку – действующему президенту не следует указывать на недостатки в его работе, это любой дурак знает. Бокасса же сказал ему со всей прямотой, мол, некрасиво получается, мбака! Делиться надо.
В начале 1965 года Бокассе однозначно указали на чемодан-вокзал-Париж, советуя ему немедленно отправиться во Францию и там, может, в университете поучиться, пополнить багаж знаний, временно перестав мозолить глаза на родине. Ага… первый министр в изгнании! Именно тогда ему удалось прослыть спасителем отечества – достаточно угнетённый президентом Дако народ возложил на опального Бокассу свои надежды, ни секунды не подозревая, что его позиция революционера вовсе не означает, что он желает добра всем и каждому мбака. Добра-то он хотел, как водится, лично для себя и именно за него готов был на любые жертвы, даже немного посидеть в тюрьме. А народ-то думал – мбака борется за то, чтобы не было бедных.
После посещения Франции, где Бокасса провёл что-то вроде полугода, он вернулся на родину в объятия президентских жандармов. Его упекли – теперь уж и сам президент Дако прослышал о якобы заговоре, который готовит министр армии. Бокассу посадили и уже совсем приговорили к смертной казни как заговорщика, да казнить не успели. Он ведь и правда готовил заговор, тот самый, который с легкостью провели его товарищи, пока Давид Дако в Европе сиживал за новогодними столами. На переворот потратили полтора часа, просто отпихнув охрану и взломав президентские апартаменты. Из тюрьмы Жан-Бедель вышел национальным героем и спасителем – новым президентом.
Опыт правительственного переворота научил Бокассу не откладывать в долгий ящик личную неприязнь. Он усвоил истину – чуешь предательство, уничтожь врага, потом разберёмся. Причем оказалось, что скрытые враги прямо окружают Бокассу, сжимая вокруг него дружелюбное кольцо. Озверел спаситель народа в самые короткие сроки. Как всякий самозванец, в роли диктатора он стал невероятно подозрителен и готов был раз в неделю расстреливать собственную охрану. Причём частенько он собственноручно умерщвлял неугодных ему соотечественников – даже министров, известных людей, которых лишь заподозрил в потных ладонях.
Официально на следующий день их объявляли скончавшимися от тухлых котлет. На самом деле эти люди просто исчезали. Как будто их забрали инопланетяне. Войдя во дворец, они никогда больше не выходили вон. Причём родственники даже не пытались получить из дворца тело своего покойника. Бассейн с крокодилами становился могилой для убитых эбеновой тростью несчастных. На фотографиях 70-х годов Бокасса везде запечатлен со знаменитой ритуальной тростью из эбенового дерева, которой он пользовался для расправы с политическими противниками и людьми, вызвавшими гнев этого вспыльчивого мбака. О покойниках попросту говорили, что их забрал белый крокодил.
Внешне же на первых порах всё выглядело не менее странно. В должности президента Бокасса повёл страну вперёд решительно. Недели не прошло с 1 января, как он указом отменил действующую конституцию, ничего не предложив взамен. В духе: государство – это я! С этого момента он фактически стал единственным лицом, принимавшим в стране какие-либо решения. И если на тот момент у него ещё были враги, жить им оставалось совсем недолго. Известно, что после узурпации власти на президента неоднократно совершали покушения, большинство из которых он сумел «раскрыть» ещё до их финальной стадии, обезвредив заговорщиков.
Тюрьма, в которой томился смещённый президент Дако, постепенно наполнилась свежими лицами. Вот тогда-то, чтобы не тратиться на строительство нового тюремного корпуса, господин самоизбранный президент и завёл себе смертоносный бассейн. Вроде никто не догадался зачем. Дело в том, что в государстве практиковалась смертная казнь, причем практиковалась она по любому поводу. Например, супружеская измена считалась достаточным обвинением, чтобы лишить изменницу жизни. А что? Разве сегодня эта практика отменена в странах ислама? Еще немногим позднее поводом к отправке на тот свет стали и меньшие повинности – не так стоишь, не туда смотришь, бегаешь глазами, с завтрашнего дня объявляешься усопшим… Кандидаты в усопшие особо не протестовали. Никто не хотел падать в бассейн с крокодилами живым, предпочитали хотя бы расстрел.
Через пару лет обычное президентство перестало удовлетворять тщеславие главы государства, и он издал указ об учреждении себя президентом пожизненно. А чего мелочиться, тратить деньги на предвыборную кампанию. Он решил, что смысла нет морочить людям головы, всё равно ведь в стране его обожают и непременно выберут. Став вечным президентом, он на некоторое время успокоился, но не навсегда. Благо народа требовало от него постоянных свершений. Дело в том, что Бокасса очень любил всё французское, и даже примером для подражания он выбрал самого Наполеона, на которого считал себя похожим как две капли воды. Такой же, как он, красавец, медальное лицо, к тому же выбился в императоры из простых солдат.
Бокасса прощается с "папой" – президентом Франции де Голлем. Париж, февраль, 1969 год
Взяв власть и в ней утвердившись, он поторопился выразить свое чувство любви к французскому народу в лице президента Франции Шарля де Голля, которого с тех пор всегда называл «папа». Папа не протестовал. Говорят, на совете племён других африканских стран президента ЦАР объявили натуральным и чистокровным французом. Как будто не была ещё жива ведьма-повитуха, принимавшая роды у его родной матери. Как будто никто не догадывался, откуда произошёл этот смышлёный мбака.
Цивилизованная Франция смотрела на проделки меньшего своего братца сквозь перепончатые пальцы. В том ли было дело, что из ЦАР они получали уран и алмазы, или им вправду не было дела до бывшей колонии, трудно сказать. Очевидное бессилие проявил и разведывательный аппарат, так и не донесший до французов весть о том, что «чёрный Наполеон» кормит крокодилов человечиной. Но правда, которую им предстояло обнаружить, оказалась ещё парадоксальнее.
Вообще-то всё началось, когда ещё рядовой сержант Бокасса шатался по вьетнамским джунглям, заблудившись в душных дебрях. Когда скитальца нашли, рядом с ним обнаружили расчленённое тело вьетнамского солдата, которое за неделю тот успел основательно обглодать. Людоед потом каялся, что совершил подобное под влиянием чрезвычайных обстоятельств, мол, не подыхать же было ему в лесу с голоду. Однако товарищам по оружию следовало бы задуматься над прочими пояснениями каннибала. Оказывается, он употребил в пищу сердце и печень врага, «чтобы к нему перешли храбрость и решительность чужого воина». Так он пояснил.
То, что подобные аргументы отдают вовсе не страхом голодной смерти, а вполне сознательным каннибализмом – простонародным африканским пороком, никто внимания не обратил.
Между тем каннибализм никогда не был в Африке пережитком старины. Там всегда верили в то, что человеческая плоть и кровь эффективны в качестве лекарственного и духоподъёмного средства. В XX столетии в современном Заире существовали повсюду невольничьи рынки, на которых продавали рабов для последующего употребления в пищу.
Вот как это описывалось: «Группами на земле лежат в ожидании своей дальнейшей судьбы сотни рабов обоих полов и всех возрастов, включая младенцев на руках матерей. Их тела измождены от долгого голодания. Они отрешённо сидят, потупив взор, отлично понимая, что их ждет впереди. Они будут наверняка убиты и съедены. Значительно больше мужчин, нежели женщин, становятся в первую очередь жертвами каннибалов. Главная причина заключается в том, что женщины, особенно те, которые помоложе, могут пригодиться в хозяйстве, так как они умели выращивать урожай и готовить пищу. Новые владельцы, перекупщики, содержали своих рабов так, чтобы они имели достойный, "товарный вид", после чего убивали их, расчленяли трупы и продавали мясо на вес. Если рынок был перенасыщен, то часть мяса они оставляли у себя, коптили над огнем или закапывали на глубину штыка лопаты возле небольшого костра. После такой обработки мясо можно было хранить в течение нескольких недель и сбывать без всякой спешки. Каннибал покупал отдельно ногу или другую часть, разрубал на куски и кормил ими своих жен, детей и рабов». Так в ХХ веке писал этнограф Герберт Уорд.
Именно такой была картина повседневной жизни тысяч и тысяч людей чёрной Африки. И лишь миссионеры, упорно насаждавшие среди аборигенов чуждую им веру, ради поддержания своего имиджа врали, что новообращённые каннибалы берутся за праведную, тихую христианскую жизнь. Да о какой праведности могла идти речь, если из поколения в поколение там происходило описанное, и никто не видел в этом ничего нехорошего, наоборот – хорошее, просто прекрасное.
«Вы, белые люди, считаете свинину самым вкусным мясом, но её можно вполне сравнить с человеческой плотью. Человеческое мясо вкуснее, и почему нельзя есть то, что особенно нравится? Ну чего вы к нам привязались? Мы тоже покупаем наше живое мясо и убиваем его. Какое вам до этого дело?» – возмущался на вопрос этнографа местный абориген
И ели там всех, кто только проходил мимо, даже ближайших родственников, жен, детей. Существовали обычаи поедания… покойных родственников, чисто из уважения. Считалось, что покойный должен быть рад без памяти, удостоенный чести быть съеденным, поскольку именно так передаются из поколения в поколение сила и отвага, ум, зоркость, да и вообще все положительные качества. «Каннибальским обычаям на востоке Африки свойственна какая-то "домашняя" экономия, – писало современное издание «Природа и охота». – Плоть стариков, больных, ни на что не способных соплеменников высушивалась и хранилась с почти религиозным благоговением в кладовке семьи. Её предлагали в знак особого внимания как лакомство гостям. Отказ откушать воспринимался как смертельное оскорбление, а согласие принять предложение означало намерение впредь укреплять дружбу».
Между тем, конечно, ни у кого из этнографов-христиан не встретишь откровений на эту тему, они ни словом не обмолвились о том, что именно они почувствовали, нарушая в силу критических обстоятельств заповеди религии. Понятно почему. Какими глазами смотрели бы на них на родине, узнав, что отказаться от подобной трапезы не представлялось возможным. Кто хотел сам попасть на вертел? История открытия Африки пестрит подобными белыми пятнами.
Чёрный Наполеон
Итак, факт природы – в кресле президента ЦАР оказался каннибал. Да ещё и с затеями! В 1977 году он совершил действо, которое обдумывал последние годы, – по примеру своего кумира Наполеона он стал императором, объявив свою страну больше не республикой, а натурально империей. И он короновал сам себя, сам себе надев на голову корону стоимостью в полугодовой бюджет своей страны. Было в этом поступке нечто поистине французское. Тиару, украшенную драгоценными камнями, в том числе огромным бриллиантом в форме сердца, изготовил парижский ювелир Клод Бертран.
Бокасса на собственной коронации. 4 декабря 1977 года
Мероприятие, именуемое коронацией, транслировалось по телевизору. Оно дорого обошлось стране. Бокасса пригласил лучших парижских кутюрье, чтобы нарядить своих подданных французами. Выглядело это примерно как попытка натянуть смокинг на кактус, в принципе, сидит неплохо, но кактусу явно натирает. По его задумке коронация должна была стать точной копией восшествия на трон самого Наполеона. Благо описания сохранились.
Одному лишь Пьеру Кардену он заказал шесть тысяч ливрей, фраков и смокингов. И не только портного он выписал из Парижа. Он планировал офранцузить все происходящее, выпивая на своей коронации лишь французские напитки, опустошив винные погреба. После коронации Бокассы во Франции ещё долго ощущался винный дефицит – подданные императора наливали отличное французское шампанское в бассейны и фонтаны.
Конечно, можно было бы спросить, откуда деньги на столь дорогие мероприятия? Но этот вопрос праздный. Африканские страны, особенно такие, где в качестве полезных ископаемых фигурируют алмазы и уран, бедствуют только в том случае, если на их бюджете восседает вот такой Наполеон, как Бокасса.
25 тысяч бутылок бургундского, 40 тысяч бутылок шампанского, 10 тысяч приборов столового серебра, дворецкие, кондитеры, оркестр из 120 человек – всё это было доставлено из Парижа. Великолепные белоснежные лошади числом 150, фигурирующие в кортеже «чёрного Наполеона», трон из литого золота в форме орла в две тонны весом и даже горностаевая мантия – символ монархии, он не забыл не единой детали. Он восходил на трон в голубой треуголке, скопированной у Бонапарта.
Он собственноручно возложил себе на голову императорскую корону, сверкавшую под африканским солнцем, как мыльная пена. Теперь он именовался «император Центральной Африки, волей центральноафриканского народа, объединенного в национальную политическую партию МЕСАН». Типа это не он сам себя выдвинул, а удостоили из народа. Собравшись короноваться, этот сын народа пригласил на праздник президентов нескольких европейских стран и папу римского. Папа проявил здравомыслие и не поехал, видимо, предвидя последствия. Все остальные с удовольствием приняли приглашение. Дворец кишел дипломатами всех цветов кожи и представителями знати – звёздами шоу-бизнеса, моды, кино и прочими VIP-персонами, обожающими фуршеты.
В общем, разные были гости, разные. Все кушали и выпивали. Скольких же из них потом мучила изжога памяти, они пытались вспомнить, чем именно угощались на этом празднике смерти.
Сын Бокассы на коронации. 4 декабря 1977 года
Известно, что на коронации в качестве гостей присутствовали заключённые, чья дальнейшая судьба была решена – в печку! Говорят, этих людей реально откармливали, как домашнюю скотину, чтобы «к празднику зарезать». Все они в своё время попали на императорский стол. Никто не делал из этого тайны. О гастрономических привычках главы государства не знали разве что совсем посторонние. Вроде русского «президента» Брежнева, который, как дурак, целовался с людоедом.
И все приближённые императора знали – у них есть прекрасные шансы стать фрикасе, паштетом или просто шницелем. Изуверство Бокассы доходило до того, что к обеду, на котором подавали к столу очередного из его подданных, ещё вчера вместе со всеми смеявшегося шуткам императора, он пригласил в гости семью покойного. Человеческое мясо было излюбленной пищей императора, и ни одна трапеза во дворце уже не обходилась без его любимых блюд. Даже в поездках он предпочитал питаться из запасов своего рациона, припасая в дорогу консервы из человечины. Во время его визита в СССР, как обычно, специально приставленный слуга носил за Бокассой чемоданчик с консервами, ни на секунду не выпуская его из рук. На кадрах кинохроники скорбный чемоданчик прекрасно виден.
Бокасса был человек творческий. Он никогда не останавливался на привычном, стараясь разнообразить жизнь свою и близких. Шла середина 70-х годов, когда император увлекся сравнительной гастрономией. Сперва он скушал победительницу первого в стране конкурса красоты, а потом взялся за интеллектуальные ресурсы – физика, химика, математика, врача – для его страны эта профессия была редкой, к врачам мало обращались… Когда врачебная помощь понадобилась самому императору, он получил её в СССР, который славился на всю Африку своими санаториями и лечебницами в Крыму.
Существуют воспоминания бывшего министра здравоохранения СССР Евгения Чазова, который свидетельствовал, что в 1973 году Бокасса проходил гастроэнтерологические обследования в отделении Кунцевской больницы. Ничего ужаснее колита и холецистита у него не обнаружилось. Однако Чазову пришлось быть свидетелем конфликта на больничной кухне, где пытался приготовить африканский полдник личный повар недужного. Дежурный персонал пришёл в ужас от вида диких для русского глаза продуктов – змейки, ящерки, какое-то непонятное мясо, которое сам министр не опознал, да и задачи такой перед собой не ставил.
Будущий министр здравоохранения убедил болезного, что диета входит в программу лечения, именно поэтому ему не следует отказываться от местного питания в пользу привычных блюд, уже испортивших тому здоровье и пищеварение. Змейки и ящерки тот же час полетели в помойку и стали достоянием местных псов.
Бокасса со своей многочисленной семьей. Май, 1979 года
Подлеченный в СССР Бокасса вернулся домой обновлённым и принялся там бармалейничать с удвоенной энергией. И если народ какое-то время мог не замечать странного поведения своего императора, то постепенно слухи расползлись из дворца. У многоженца Бокассы ведь была огромная семья. У каждой из его жён вне дворцовых стен наличествовала куча родственников. Бокассина семейная жизнь процветала. Его жёны отличались прекрасными физическими данными, было их то ли 17, то ли 19 – народная молва тут расходится, поскольку одну или двух, как известно, он тоже употребил в пищу, заподозрив в измене.
А вообще-то он собирал гарем из представительниц различных этнических групп разных стран Европы, Азии и Африки. Эти женщины успели родить ему то ли 55 то ли 75 детей. Чтобы не путать собственных детей и отличать их от годных в пищу посторонних, Бокасса велел своим носить значки с его портретом. Понятно, что в лицо он их не мог запомнить, даже не собирался, кроме того Бокассы-младшего, назначенного наследником, которого можно видеть на кадрах коронации.
Крошка-эльф, сидящий на шёлковой подушке на обозрение у всего мира – будущий император, с ног до головы наряженный в белое – мундирчик, фуражку, туфельки, он во весь рот зевает, уставший от тягомотной церемонии. В день коронации ему было не больше шести лет. Слуги натягивают на маленькие черные лапки белые перчатки… Существуют свидетельства, что Бокасса запрещал своим отпрыскам угощаться человечиной под предлогом того, что этот продукт вредит детскому здоровью. Но, скорее всего, эту версию придумали сами дети, чтобы отделаться от репортёров. Ведь многие из потомков каннибала, в том числе и его наследник, сегодня проживают среди обычных европейцев.
Эксклюзивная история
Человеку всегда кажется, что центр мира там, где он. И ХХ век из России представляется чередой русских трагедий: революция, репрессии, война – всё это о русских. Африку же романтизировали ещё в XIX веке, рассказывая о ней лишённые правдоподобия истории, приукрашивая в первую очередь её животный мир, а заодно и культуру – первобытную, чистую, наивную и открытую, лишённую присущей европейцам суетливой алчности. Святая простота животного мира, коей в Африке было проникнуто и человеческое население, казалась европейцам божественным откровением, особенно тем из них, кто никогда не планировал посетить гостеприимные саванны и джунгли.
Европеец-обыватель судил об Африке по произведениям писателей-домоседов вроде Жюля Верна или Майн Рида. Романических бредней напускали и поэты вроде нашего Гумилёва (жираф! Жираф!) или Артюра Рэмбо. В советской школе о чёрном континенте рассказывали нечто равноудалённое и от правды, и от романтических бредней. Тем временем в «жёлтой жаркой Африке, в центральной её части», где большинство населения никогда не слышало о существовании России, происходило нечто подлинно драматическое, непредставимое русским умом, а для Африки обыденное.
Ну невозможно убить народную традицию вот так, запросто, надев на воображаемого африканца европейский костюм-тройку, считать, что он забыл всё, что проделывали его предки из века в век. И приход африканских племён в мировое сообщество, куда их, в сущности, затащили силой, колонизируя и натягивая на них тот самый лезущий по швам смокинг, подарил Европе множество откровений, о которых хотелось бы поскорее забыть, чтобы не вспоминать.
Результаты правления императора
Осталось сказать, что история с неудачной революцией в ЦАР, к счастью, закончилась намного быстрее, чем мы привыкли у себя в России. Бокасса правил своей страной всего 12 лет. Когда его очередные реформы привели к народному гневу, Франция насторожилась. Простой, как обычный мбака, Бокасса ради пополнения казны ввёл обязательную школьную форму для всей страны. Форма оказалась не по карману его гражданам. Когда в семье 10–15 детей, на всех не купишь.
Оскорблённый неповиновением диктатор собрал детишек у себя во дворце, уложил их связанными на землю и проехал по живому ковру на грузовом автомобиле. Собственноручно. Вот тогда-то европейцы всё-таки снизошли до того, чтобы заметить происходящее у них под носом. Детей пожалели. Операция по обезвреживанию диктатора была названа «Барракуда». Десантники просто прилетели вертолётами к дворцу и высыпались на голову слугам, поймав Бокассу, как крокодила, сетью. Понятно, как неприятно они были поражены, открыв во дворце холодильник.
Однако дальнейшая судьба этого жуткого персонажа вовсе не такова, какой её можно представить. Конечно, его судили и даже приговорили к смертной казни, однако на суде ему удалось убедить собравшихся, что он использовал фрагменты человеческих тел чисто в ритуальных целях. Мол, у его народа так всегда было принято – печень врага, если не выбрасывать её, а держать в холодильнике, придаёт сил и омолаживает.
И ему поверили. Грозившая ему смертная казнь была заменена пожизненным тюремным заключением… из которого его досрочно освободили, очевидно, за примерное поведение. И самое поразительное, что с 1979-го Бокасса жил во Франции в своём замке под Парижем, где впал в религиозный фанатизм и вегетарианство. Причём его даже принимали в дипломатических домах. Так что ни в гастрономическом плане, ни в смысле чуда человеческого общения Бокасса на старости лет не голодал. Хотя нажитый гастрит и язвенная болезнь уже не позволяли ему принимать тяжёлую пищу.
На старости лет он сделался проповедником вегетарианства вкупе со священным писанием. И вещал, разгуливая по улицам в белой сутане, – плюгавый, отпустивший жиденькую бородёнку дедулька, он любил схватить за руку зеваку, остановившегося послушать проповедей. Правда, в гастрономическую аскезу никогда не впадал. После обеда обожал выпить прекрасного французского коньячку и откинуться в кресле, закрыв глаза. На его лице до самой смерти пребывала сытая улыбка. Он умер от сердечного приступа в 1996 году, перед тем успев вернуться на родину и даже вступить там в предвыборную кампанию – выдвинул свою кандидатуру в президенты.
Между прочим, у себя на родине Бокассу ныне совершенно не проклинают, как можно было подумать. Бывшего президента и императора там вспоминают весьма ностальгически. Вот, говорят, была же у нас когда-то твёрдая рука! Строгий он, конечно, был, но справедливый. Впрочем, эту историю мы у себя в России подробно изучили. Народ обожает тиранов. Рядом с тираном жизнь становится простой и понятной, и ни о чём не нужно заботиться, кроме того, чтобы не попасться крокодилу на глаза. Просто сиди и жди, когда за тобой придут.
И последнее. Казалось бы, какая ужасная история, даже поверить трудно, что всё это происходило прямо под носом у цивилизованной Европы или даже с её ведома и согласия, в просвещённом ХХ веке. И хотелось бы сказать, что это случай уникальный, с каждым государством может случиться приход к власти помешанного диктатора… если бы не одно «но».
В тот же самый временной период в соседней Уганде правил человек по имени Дада Уме Иди Амин. Полностью он звучал как «Его Превосходительство Пожизненный Президент, Фельдмаршал Аль-Хаджи Доктор Иди Амин, Повелитель всех зверей на земле и рыб в море, Завоеватель Британской Империи в Африке вообще и в Уганде в частности». Он тоже ел людей. И тоже сыто улыбался – ничего особенного, просто хорошо покушал. И глядя на него, нельзя было подумать, что перед вами исчадие ада, настоящий людоед.
Как и Бокасса, этот человек был демон во плоти, внешне неотличимый от доброго дедушки. К сожалению, сходство с добром является программным качеством зла. Если бы зло выглядело страшным – скалило жёлтые зубы, таращило налитые кровью глаза, всячески выделяясь из толпы, жить на свете было бы слишком просто.
Автор: Ольга Филатова
