Передо мной — 800-страничная книга Александра Бовина <<Записки
ненастоящего посла>>. Он написал ее после шести лет пребывания на посту
Чрезвычайного и Полномочного Посла Российской Федерации в Израиле.
29 апреля 2004 года Александр Евгеньевич Бовин ушел из жизни, оставив после себя
замечательную, добрую книгу о еврейском государстве
и евреях. Но почему он назвал себя послом ненастоящим? Бовин объяснял
это тем, что он никакой не дипломат и никогда ранее не состоял на
дипломатической службе.
Он окончил юридический факультет Ростовского
госуниверситета и затем аспирантуру философского факультета МГУ.
Работал народным судьей в Краснодарском крае, потом в журнале
<<Коммунист>>, откуда был переведен в один из отделов ЦК КПСС в качестве
руководителя группы консультантов. В течение нескольких лет Бовин был
спичрайтером Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева, готовил его
выступления. Однажды его спросили, читал ли он напечатанную в газете
<<Правда>> речь Леонида Ильича. На что он ответил с присущим ему юмором:
<<Нет, я ее не читал, я ее писал>>.
В своих суждениях Бовин отличался независимостью и вольнодумством.
Например, он был категорически против ввода войск Варшавского договора
в Чехословакию. И не боялся открыто говорить об этом. Эта, и другие
его вольности послужили поводом к тому, чтобы убрать его из аппарата
ЦК КПСС и перевести в редакцию газеты <<Известия>> на должность
политического обозревателя.
Одновременно Бовин стал работать на телевидении, где в течение 20 лет
успешно вел одну из самых популярных телепередач <<Международная
панорама>>.
В 1991 году, за неделю до распада СССР, Бовина назначают Чрезвычайным
и Полномочным послом Советского Союза в Государстве Израиль. А после
распада Союза он стал послом Российской Федерации.
Назначение Бовина на этот пост, по свидетельству очевидцев, произошло
в самолете на пути в Мадрид. Туда на международную конференцию по
Ближнему Востоку направлялся Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С.
Горбачев. Он сообщил <<сопровождающим его лицам>> о своем <<нестандартном
решении>> относительно посла СССР в Израиле и предложил направить в эту
страну А.Е. Бовина, хорошо знавшего Ближний Восток и условия, в
которых развивалось молодое еврейское государство.
<<Сопровождающие>> поддержали идею, однако кто-то из них заметил: <<Пьет
он много>>. На что Горбачев ответил: <<Но и много закусывает>>.
Посмеялись и на том порешили…
На самом деле Бовин крепких напитков почти не пил из-за неважного
здоровья. Но очень любил пиво. Я помню, как в конце 80-х мы с ним
сидели в подвальчике Центрального Дома журналиста в Москве на
Суворовском бульваре и пили свежайшее бочковое пиво под соленые
орешки.
Я был вхож в ЦДЖ потому как был членом Союза журналистов СССР, хотя ни
одного дня не состоял в штате какой-либо газеты или журнала. Но много
писал. Печатался и в <<Известиях>>, и в <<Неделе>>, и в московской
<<Вечерке>>, поэтому приняли в Союз. С Бовиным меня познакомил в 1987
году Эльрад Пархомовский, фельетонист <<Известий>>.
В тот год я отмечал свое 60-летие и пригласил в ресторан ЦДЖ человек
двадцать гостей. Тут были сотрудники с моей основной работы в
республиканском управлении благоустройства городов и несколько
знакомых журналистов. Среди них — Эльрад Яковлевич Пархомовский,
который привел с собой Александра Бовина. Помню, Бовин пил мало, зато
много закусывал. Так что прав был М. Горбачев, когда говорил о его
отменном аппетите.
А с Эльрадом Пархомовским я познакомился летом 1971 года, когда мы
вместе с другими журналистами колесили по дорогам Подмосковья,
участвуя в Первом московском авторалли <<Журналист за рулем>>. Как-то,
набравшись решимости, я спросил, откуда у него такое необычное имя, и
он ответил, что его придумали родители в период борьбы за
электрификацию и радиофикацию страны. Он сказал с улыбкой: <<Получилось
электричество и радио в одном флаконе>>. Друзья и знакомые звали его
Эрик, так было проще. В 1987 году ему, как и мне, было ровно 60. Через
три года он уйдет из жизни. Пархомовский был наш человек, киевлянин,
веселый и остроумный, талантливый фельетонист. Свои фельетоны он часто
подписывал псевдонимом Пантелеймон Корягин. После него жанр фельетонов
стал терять свое значение и вскоре был забыт. Сегодня фельетонов уже
никто не пишет.
Но вернемся в пивной подвальчик, где Бовин уже допивает свой четвертый
бокал пива. Что касается меня, то я был никудышным ему компаньоном по
части пива. Он говорил мне с укором: <<Эх, ты, слабак, никак вторую
кружку не одолеешь!>>
Говорят, от пива толстеют. Бовин был грузным, весил 130 килограммов,
страдал одышкой. Но пиво очень любил. Он был жизнелюбом, добродушным,
как многие толстяки, и очень остроумным человеком.
Итак, 21 декабря 1991 года А.Е. Бовин вступил в должность посла СССР в
Израиле. В своей книге он рассказывает, как попал в эту страну <<с
заднего хода>>. Самолеты в Израиль из Москвы тогда не летали, и
бухгалтерия МИДа денег на билеты не выдавала. Пришлось лететь до
Каира, а оттуда на автомобилях добираться через Синайскую пустыню до
Тель-Авива.
Бовин многие годы занимал особую позицию в вопросах о Ближнем Востоке.
Он один из немногих, кто стремился еще в застойное время настроить
общественное мнение в СССР на нормализацию отношений с Израилем. Его
оценка ситуации на Ближнем Востоке 15 лет назад актуальна и в наши
дни. Он писал: <<Главная особенность мирного процесса и главный
подводный камень на его пути — это отсутствие четко зафиксированных
конечных целей>>. А вот что он писал о статусе Иерусалима: <<Так же, как
без Мекки и Медины нельзя представить себе историю арабов, историю
ислама, точно так же Иерусалим неотторжим от истории евреев, истории
иудаизма. Без Иерусалима нет Израиля>>.
Когда были восстановлены дипломатические отношения между Россией и
Израилем, он первым высказал мысль о развитии стратегического
партнерства между двумя странами. Все шесть лет, в течение которых
Бовин работал послом в еврейском государстве, а также задолго до этого
и после, он неизменно проявлял искреннюю доброжелательность и глубокое
уважение к Израилю и к его людям. Он не раз выступал с заявлениями о
том, что категорически не согласен с политикой государственного
антисемитизма в СССР.
Бовин был верным другом еврейского народа. Помню, сидел я как-то в его
шикарном кабинете в редакции <<Известий>>, и он говорил мне: <<Евреев не
любят за их смекалку, за острый ум, за деловую хватку. И не любят их
те, у кого нет этих замечательных качеств. Завидуют!>>
Через два месяца после вступления в должность, в январе 1992 года,
Бовин написал и отправил в МИД России первую депешу, в которой изложил
свои соображения относительно перспектив российско-израильских
отношений. Государственные интересы России он сформулировал как две
важнейшие задачи. Первая — не допустить новой войны на Ближнем
Востоке. Вторая — использовать экономический, научно-технический и
предпринимательский потенциал Израиля для обеспечения перехода России
к рыночной экономике.
Бовин полагал, что для решения первой задачи надо объединить усилия с
Америкой и не допустить резкой дестабилизации в регионе и новой войны,
что надо терпеливо внушать и израильтянам, и арабам, что только они
сами, сидя за одним столом, могут найти устраивающее всех решение.
Сейчас мы видим, насколько эта задача актуальна и в наши дни.
Вторую задачу, изложенную в депеше, надо привести дословно: <<…
несмотря на то, что мы три десятилетия поносили Израиль, несмотря на
то, что антисемитизм в СССР долгое время был почти официальной
политикой, несмотря на мытарства, унижения, оскорбление человеческого
достоинства, которые испытал каждый еврей, желавший уехать из нашей
страны, — несмотря на все это, в Израиле сохраняется, за редким
исключением, доброе, благожелательное отношение к России и к русским.
Такой фон облегчает налаживание устойчивых, выгодных для России связей
с Израилем>>.
И далее: <<…пока мы будем закрывать глаза на антисемитизм,
снисходительно относиться к антисемитам, пока сохраняются трудности в
развитии еврейской культуры, в обучении ивриту и идиш, в строительстве
синагог и т.п., отношения с Израилем будут лишены той прочности,
основательности, устойчивости, которые отвечали бы интересам России.
Решение указанных задач позволило бы активно использовать богатейший
интеллектуальный потенциал Израиля. Если же учесть, что удельный вес
<<русской>> общины в Израиле будет увеличиваться (а хаос в России
когда-нибудь кончится), то нельзя исключать стратегического сближения
обеих стран>>.
Вот такая принципиальная и смелая депеша ушла в Москву. Но ответа на
нее Бовин не дождался.
29 июля 1992 года в Иерусалиме был открыт памятник жертвам советского
режима. Открытие памятника было приурочено к 40-летию расстрела
руководителей Еврейского антифашистского комитета — 12 августа 1952
года были расстреляны выдающиеся деятели еврейской культуры: начальник
Совинформбюро Соломон Лозовский, главный врач Боткинской больницы
Борис Шимелиович, актер Вениамин Зускин, поэты Давид Бергельсон, Давид
Гофштейн, Лев Квитко, Перец Маркиш, Ицик Фефер и другие. Казнь этих
людей, представлявших цвет советского еврейства, стала одной из
последних в многолетней череде сталинских политических расправ.
А.Е. Бовин написал в одной из израильских газет статью под названием
<<Я плачу вместе с вами>>. Он писал: <<Злодейское убийство великого
артиста Михоэлса, хладнокровная ликвидация лидеров и активистов
Еврейского антифашистского комитета, духовный погром еврейской
интеллигенции под флагом борьбы с <<безродным космополитизмом>>,
позорное дело врачей, ориентирование на возбуждение массового низового
юдофобства, — таковы мрачные вехи на пути к всееврейскому геноциду… с
целью уничтожить или заключить в огромные гетто всю еврейскую общину
Союза>>.
И далее он пишет: <<Я представляю Россию. Но я представляю ее в
Израиле. Поэтому в этот трагический день я плачу вместе с вами, люди
Израиля, и прошу вас: простите…>>
Подумать только, русский человек, посол страны, совершавшей страшные
злодеяния, плачет по поводу зверского убийства ни в чем не повинных
еврейских деятелей и склоняет голову перед памятью жертв сталинского
террора. Было ли когда-нибудь нечто подобное?
Вечная память ему и великая благодарность всего еврейского народа!
Gennadiy Barbakov
