Начало легенды
Он родился в городе Кракове. В древнем городе польских королей. Но не был он поляком. А принадлежал к народу куда более древнему. Папу его звали Абрам, маму — Циля. И когда у этой пары 3 июня 1920 года родился сынок, то имя ему дали, как и положено у евреев ашкеназских (то есть европейских), в честь ближайшего, но уже умершего родственника. И во время обряда брит-мила — обрезания — нарекли малыша Иосиф.
Древнее имя это изначально одному из патриархов еврейского народа принадлежало. Означает оно в переводе с языка древнееврейского «Он прибавит». Сын праотца Иакова — Иосиф — жизнь прожил полную взлетов и падений, смертельных опасностей и неожиданных поворотов. И победил всех. И жизнь прожил долгую. Именно он, видимо, и определил судьбу тех потомков своих, кого именем его нарекут.
Баловень судьбы, как все поляки
Наш герой — Иосиф Бау — был настоящим баловнем судьбы. Любимцем Всевышнего. Хотя жизнь прожил человеком неверующим. По крайней мере, внешне… Он был узником страшного Краковского гетто. Гетто уничтожили, но Иосиф Бау выжил. Он был узником разных концлагерей — лагеря уничтожили, а Иосиф Бау — выжил.
Жизнь начиналась просто прекрасно. Любящая дружная семья. Семья современных, прогрессивных людей.
Один из основоположников реформизма — раввин Мендельсон — так сформулировал основной принцип жизни ассимилированного еврея: «Мы должны быть неевреями на улице и евреями дома». Хотя он это сказал в XVIII веке, семья Бау (и великое множество других еврейских семей) в ХХ веке жила именно по этому принципу. И стремилась ничем не отличаться на улице от поляков.
Да и дома от поляков семья Бау ничем особо не отличалась. Иосиф не знал языка идиш. Не молился, не посещал синагогу. Но вот основные этапы жизни еврейского мальчика — брит-мила на восьмой день жизни и бар-мицва (обряд совершеннолетия в 13 лет) — имели место.
Хороший график нужен всем…
Иосиф благополучно окончил обычную польскую гимназию. Его талант художника проявился очень рано. Но не просто художника. Юноша увлекся таким редким для ХХ века искусством, как каллиграфия. Особо его привлекал готический шрифт. По окончании гимназии Иосиф поступил в Краковскую школу изящных искусств. Его приняли на скульптурный факультет. Помимо прочих предметов, он записался и на курс каллиграфии, и, как оказалось, лишь он один. По логике вещей курс надо было закрывать.
Но преподаватель, увидев, насколько талантлив студент Бау, согласился заниматься только с ним. Первый учебный год промчался как счастливый сон. Таким мог бы стать и второй год учебы. Но… Он должен был начаться 1 сентября. 1 сентября 1939 года. Учебный год так и не начался. А началась война. В Краков вошли немецкие танки.
Сразу же появились антиеврейские указы. Евреев ограничивают буквально во всём. 3 марта 1939 года ограничивается и место проживания — в городе появляется еврейское гетто. Оказавшись в гетто, Иосиф решил открыть в квартире родителей графическую мастерскую. Как только он установил над входом вывеску «Графика», им сразу же заинтересовались власти: человек, который виртуозно владеет готическим шрифтом, — ценный специалист. И люди из еврейской боевой организации тоже заинтересовались им.
Днями Иосиф Бау надписывал готическим шрифтом ящики, отправляемые в Германию, а ночами подделывал арийские документы. Примерно 400 человек, получив изготовленные Иосифом Бау паспорта, смогли переселиться из гетто на арийскую часть города и, смешавшись с поляками, пережить войну. Имени своего спасителя эти люди, разумеется, никогда не узнали.
…А графику нужно солнце
Большую часть жителей Краковского гетто нацисты истребили газом в лагере смерти Белжец. Само гетто ликвидировали в марте 1943 года. 8 000 ценных работников отправили в трудовой лагерь Плашов.
В лагере Плашов заключенный Иосиф Бау работал чертежником. В те времена чертежи копировали с помощью фотобумаги: накладывали чертеж на фотобумагу, в специальной рамке выносили на солнце и ждали засветку. Так получалась копия. Тот памятный день был чрезвычайно пасмурным. Немец-инженер приказал быстро сделать очередную копию. Еврей-узник посмел сказать, что солнца на небе нет, а потому сделать копию не получится. Нацист тут же пообещал наглецу пристрелить его, если копия сейчас же не будет сделана, и немедленно выволок Иосифа вместе с рамкой на улицу.
Солнца не было. Но Бау всё же направил рамку в небо: а вдруг? И услышал молодой насмешливый женский голос: «Ты что? Подаешь сигналы американским самолетам?» — «Нет, просто мне нужно солнце для проявки, а его нет. Может, ты заменишь мне солнце?» — юноша направил на девушку рамку. Та, рассмеявшись, убежала, а Иосиф, понурив голову, поплелся в проявочную комнату. Солнце ведь так и не вышло. Каково же было его удивление, когда оказалось, что копия получилась. Очередная игра со смертью закончилась в его пользу.
То, что было потом
Он навел справки: кто эта девушка, что светит как солнце. Оказалось, прекрасную незнакомку зовут Ребекка Танненбаум, работает в комендатуре лагеря, делает немцам педикюр и маникюр.
Иосиф нарвал букетик цветов и отправился поблагодарить свою спасительницу. Первый же человек, кого он встретил в здании комендатуры (еврей-инженер), ужаснулся — тут же за дверью сидит комендант лагеря: увидит — убьет. Инженер выхватил букетик и выбросил в корзину. Впрочем, оказалось, что цветы эти до девушки всё же дошли.
Потом было несколько тайных быстрых встреч. Потом последовало предложение выйти замуж.
Пожениться в лагере?! Да! Именно — пожениться! А что им было терять?!
Иосиф неделю почти не ел хлеб и смог купить серебряную ложечку. Еще почти неделя — и он заплатил бывшему ювелиру за изготовление двух серебряных колечек. Потом Иосиф (с тряпкой на голове) вечером затерся в колонну узниц и таким образом прошел в женский барак. Потом его родная мама Циля прочитала молодым свадебные благословения.
Потом молодые забрались на верхний ярус нар для свадебного уединения. Потом в бараке зажегся свет и начался обыск: охрана искала мужчин. Нашли несколько человек и тут же забили до смерти прикладами. Но нашего молодожена каратели не заметили. Потом, когда изверги удалились, в стороне мужских бараков прозвучал звуковой сигнал, означавший: «На проверку! Выходи строиться!» Иосиф побежал к забору из колючей проволоки, отделявшему женские бараки от мужских.
Он знал, что обычно по проволоке идет электрический ток. Понимая, что это смерть, Иосиф бросился на забор. Но… оказалось, что ток в ту ночь был отключен и что именно в том бараке, в котором жил Иосиф, поверка не проводилась… Бау отделался лишь порезами на теле и разорванной одеждой.
Ребекка — пленяющая и спасающая
Солнцем — не солнцем, но добрым ангелом девушка по имени Ребекка оказалась — это точно.
Будучи опытным специалистом по педикюру, она спасла сотни жизней, вскрывая по ночам кровавые мозоли на ногах узников. Ведь если узник не мог передвигаться из-за мозоли на ноге, его тут же умерщвляли.
И мужу своему — Иосифу Бау — она спасла жизнь.
Как-то от скуки охранники решили забить насмерть пожилую еврейку. Мимо проходила Ребекка Танненбаум. Это случилось незадолго до ликвидации лагеря. Ребекка подбежала к охранникам и сказала, что эта старуха — мать секретаря Оскара Шиндлера — Ицхака Штерна и что Шиндлер придет в ярость от их поступка. Хозяина фабрик, где работали узники, — нациста Шиндлера — охрана боялась.
Пожилую женщину оставили в покое. Так Ребекка Танненбаум спасла маму Штерна, и Штерн этого не забыл. Составляя «Список Шиндлера», он включил туда и Ребекку Танненбаум. Узнав об этом, Ребекка попросила Штерна вписать вместо нее Иосифа Бау. Удивленному Штерну она сказала: «Ицхак, у меня нет страха, я выживу. Но мой муж — он слабее, так что уж лучше внеси в этот список его».
Иосиф Бау не знал об этом. Ребекка всю жизнь держала тайну в своем сердце. Лишь много-много лет спустя, уже после выхода на экраны знаменитого фильма, тайна раскрылась. Журналист брал у четы Бау очередное интервью и спросил Иосифа, каким образом тот попал в «Список». Иосиф начал объяснять, что, видимо, Шиндлеру понадобился хороший чертежник… Тогда Ребекка улыбнулась и раскрыла тайну спасения мужа.
Чудо — норма жизни
Но это будет позже. А тогда… Иосифа Бау вместе с остальными «евреями Шиндлера» отправили в лагерь на территории Чехословакии. Там его и освободили союзники в 1945 году.
Свобода! Куда идти? Где искать потерянную семью? Конечно же, в родном Кракове. И он пошел в Краков.
Ребекке же при ликвидации лагеря «посчастливилось» быть отправленной не куда-нибудь, а в Освенцим. Но она не попала сразу в газовую камеру, ее на какое-то время оставили для работ, а чуть позже в одном из лагерей в Чехословакии понадобились дополнительные рабы, и нацисты отправили туда 300 узниц Освенцима.
Там Ребекка Танненбаум и встретила освобождение.
Но вот встретиться супругам было суждено в стране своего освобождения — в Чехословакии, в моравском городе Фройдентале.
От бывших узников Иосиф узнал, что его любимая Ребекка лежит в больнице в Фройдентале. Он кинулся на железную дорогу, забрался в товарный вагон и… уснул.
Иосиф проспал узловую станцию, где надо было пересесть на другой поезд. Пришлось дожидаться встречного состава, возвращаться на узловую. Там он узнал, что поезд, на который он рассчитывал пересесть, уже прошел и надо ждать следующего. Дождался. Сел. Но и тот не довез его до Фройденталя — остановился в поле рядом с городком Пава. Иосиф пошел узнать, в чем дело, и узнал страшную новость: поезд, на который он опоздал, сошел с рельсов прямо на мосту, вагоны рухнули в реку, и все пассажиры погибли… Вот такие дела.
Он брел к вокзалу городка Пава — исхудавший человек в концлагерной робе, брел, осознавая, что сейчас произошло очередное чудо и он опять сумел избежать верной смерти. Впрочем, к этому состоянию он уже привык. И тут на него набросились местные жители: они решили, что это переодевшийся в полосатую робу солдат вермахта.
Несмотря на доводы, его доволокли до полицейского участка. Там, конечно, разобрались, разговор принял довольно дружеский тон, Иосиф рассказал о своей жене… И тут один полицейский вспомнил, что в больнице в Паве лежат женщины — бывшие узницы: они ехали на телеге, телега опрокинулась в овраг, некоторые серьезно пострадали. На всякий случай Иосиф решил дойти до больницы, выяснить, не знают ли там что-нибудь о его Ребекке. Он добрался до больницы и, сам не понимая почему, засвистел тем условным свистом, который был знаком только им, им двоим: ему и его Ребекке.
Ребекка лежала у окна. И вдруг услышала такой знакомый, такой долгожданный свист… Она понимала, что Иосифа здесь быть не может… Она решила, что умерла и слышит желанный свист уже в раю… Так они встретились после долгой разлуки. Встретились, чтобы никогда уже не расставаться.
Израильский Дисней
Жизнь евреев, выживших в концлагерях, в послевоенной Польше была очень сложной. Прежние соседи отнюдь не радовались их возвращению. Чужие люди владели их квартирами и домами, пользовались их имуществом. Никто ничего не собирался возвращать. Евреев избивали, евреев убивали. За два года после окончания войны убили порядка тысячи евреев.
Самый известный кровавый погром произошел в 170 км от Варшавы в городе Кельце 4 июля 1946 года. Тогда в самом Кельце погибли 42 еврея (в том числе дети и беременные женщины) и два поляка, которых приняли за евреев. 50 евреев получили ранения. Еще 30 человек убили на местной железной дороге.
Иосиф и Ребекка сняли для себя первую квартиру, пытались наладить быт, но хозяйка скоро выгнала их, несмотря на то что Ребекка была на последнем месяце беременности. Бау пришлось какое-то время ночевать в заброшенном замке. Там и родилась их первая дочь — Адас.
Время шло. Жизнь вроде бы налаживалась. Иосиф продолжил учебу, начатую в 1938 году в Школе изящных искусств. Писал статьи и книги, много рисовал. Ребекка открыла косметический салон. Малышка Адас радовала первыми успехами. Но…
Как говорит известная еврейская поговорка: «Я не знаю, о чем вы, но ехать надо!» И они поехали. В Израиль. Шел 1950 год. Они приехали в бедную страну, разоренную только что закончившейся войной с арабами. Поначалу их поселили в лагере для олим, им пришлось пережить все прелести неустроенного быта. Незнакомый язык, непривычный климат, совершенно другая еда… Но разве этим можно было испугать людей, прошедших нацистские лагеря…
Иосиф Бау состоялся как художник, график, фотограф, писатель. Многие крупные израильские компании до сих пор используют логотипы, созданные рукой Мастера. Иосиф Бау стоял у истоков израильского кинематографа. Он является родоначальником израильской анимации. Не зря его называют израильским Диснеем.
Только после смерти Бау сотрудники израильской разведки «Моссад» рассказали его дочерям, что их отец создавал документы для израильских разведчиков.
Изготовленные им паспорта, свидетельства о рождении, поздравительные открытки и фамильные альбомы обеспечивали правдоподобные легенды многим израильским рыцарям плаща и кинжала. К примеру, это Иосиф Бау создал «абсолютно чистые» документы для гения разведки Эли Коэна.
Иосиф и Ребекка Бау снялись в заключительном эпизоде фильма Стивена Спилберга «Список Шиндлера». Там они играли самих себя — выживших «евреев Шиндлера». После просмотра киноленты младшая дочь — Клила — тихо спросила отца: «Это было так ужасно?»
«Нет, — ответил он, — было в 10 раз хуже. Если бы Спилберг показал весь ужас реальности, никто не смог бы посмотреть фильм».
Иосиф Бау ушел в мир иной 26 мая 2002 года. Память о нем хранят его дочери в крошечном музее в городе Тель-Авиве.
@ Михаил Бунимович
3
