Михаил Николаевич Плоткин Фото: Википедия
23 декабря 1914 года (10 числа по старому стилю) высочайшим рескриптом император Николай II утвердил создание в России Эскадрильи Воздушных Кораблей. Имелось ввиду подразделение, укомплектованное легендарными в начале XX века четырёхмоторными бипланами Игоря Сикорского «Илья Муромец».
«Илья Муромец»
В прессе их так и называли «Воздушные Корабли», с большой буквы, в отличие от мелких «леталок». «Чудо-машины» могли, кроме четырёх пилотов, поднимать в воздух груз до 800 килограмм и преодолевать невероятные для своего времени расстояния – более 500 километров. Кстати, первый полёт состоялся тоже 10 декабря, а управлял машиной сам конструктор!
На фронтах Первой Мировой «Муромцы» прекрасно себя зарекомендовали. Враг прозвал их «крылатыми ежами» – безнаказанно не подберёшься! За всё время боевых действий Эскадрилья потеряла лишь одну машину.
Гражданская война и разруха поставили крест на этом замечательном начинании. Последние «Муромцы» окончили свои дни, перевозя небольшие грузы, почту да ответственных работников по линии Москва-Харьков.
Тем не менее, 23 декабря выбрано датой начала дальней авиации России.
Повторное рождение этого авиаподразделения произошло в трагические для нашей страны дни.
С самого начала Великой Отечественной войны враг озаботился уничтожением лётного парка Красной Армии. Считается, что 1200 машин так и не покинули аэродромы, уничтоженные огнём гитлеровцев. Геббельсовская пропаганда вещала на весь мир: «Авиация Советов уничтожена»! Шеф люфтваффе, любитель красивой фразы, Геринг, позвякивая орденами, небрежно бросил на совещании генералитета: «Небо наше! Красные не сумеют восстановить свои военно-воздушные силы! Ни одна бомба не упадёт на нашу столицу, или зовите меня Меером»!
Через месяц после вероломного нападения, 23 июля 1941 года фашисты совершили первый массированный налёт на Москву. Армада из более 200 самолётов пыталась прорваться к столице, и далеко не всех смогли перехватить истребители или зенитки ПВО. Город привыкал жить в режиме светомаскировки. Пропагандисты рейха распускали слухи о сбежавшем из обречённого города руководстве.
Нужен был ответный ход, который не позволил бы фюреру и его присным чувствовать себя в безопасности, и вскрыл бы ложь ведомства хромоногого доктора.
Командование Балтфлотом, располагая тяжёлыми бомбардировщиками ИЛ – 4 для установки мин и торпедных атак, предложило ставке дерзкий план: нанести удар по логову коричневой нечисти — произвести бомбометание в Берлине!
Ил-4
План был почти за гранью возможного. Почти. И поэтому Главком план одобрил. Операцию «Берлин» готовили в режиме строгой секретности. В этот период ещё шли бои в Эстонии, Красная Армия удерживала контроль над Моонзундским архипелагом. Там, на острове Эльзин (Сааремаа) располагался маленький разведывательный аэродром.
Только взлетев с него, имеющиеся бомбовозы получали возможность достигнуть столицы Германии и вернуться.
В местечке, по иронии судьбы носившим название «Беззаботное», квартировался минно-торпедный авиаполк. Из его состава для исполнения задания выбрали 15 экипажей. Все лётчики побывали в бою и на Финской, и на текущей войне, у всех — большой опыт высотных и ночных полётов. Каждый мог вести машину вслепую, по пеленгам и приборам. Звено управления возглавил капитан Михаил Николаевич Плоткин.
Михаил Николаевич Плоткин
Он родился в мае 1912 года, в городке, который сейчас называется Клинцы. При рождении ему дали имя Меер. Происходя из еврейской семьи с долгой традицией книжников, он с братом до десяти лет учился в хедере, где преподавал его отец Нисон, и постигал премудрости Талмуда. Новая власть с религией собиралась бороться, и когда в 1922 году хедер прикрыли, Меер Нисон Плоткин перешёл учиться в семилетку, где его и записали как Михаила Николаевича. По окончании школы Миша учился на токаря в ФЗУ, трудился на Московском автозаводе ГАЗ, откуда и был направлен на вечерние курсы воздушных техников. Тогда молодёжь всего мира увлекалась авиацией и воздухоплаванием. У Михаила же увлечение стало профессией. Постигнув устройство распространённых моделей самолётов, он поступил в Ейскую школу морской авиации, которую с отличием закончил в 1933 году. Однако школу не покинул — начальство уговорило остаться инструктором! Потом была Финская война, c которой лётчик Плоткин вернулся, имея за плечами 36 боевых вылетов и орден Ленина на груди за мужество и отвагу. Великая Отечественная стала его войной с первого дня — с товарищами, на оставшихся целыми машинах, сменяя друг друга, они держали, как могли небо для наших бойцов и сбрасывали фугасы на прущие орды фашистов. Теперь же целью экипажа Михаила был Берлин!
В Беззаботном экипажи усиленно готовились к предстоящей операции: необходимо было выучить все ориентиры, знать на зубок маршрут и цели в Берлине. Столица Германии была защищена отменно: ПВО следило за небом в радиусе 100 км. Всего было три кольца плотной обороны, включающей истребители, зенитки и мощные прожекторы.
Отрабатывались полёты на предельной высоте с использованием кислородных масок. За состоянием лётного состава строго следили медики: если бы кто-то из боевой группы не был готов к длительному нахождению в маске (идти надо на 7000 метров, а кабины не герметичны), к резкой смене температур (на высотном пределе за бортом ожидали – 45 градусов), то его бы отстранили.
1 августа экипажи перебазировались на Эзель, а 2-го числа из Кронштадта вышел секретный караван тральщиков. Он вёз бомбы, топливо и стальные пластины для удлинения взлётно-посадочной полосы. Караван аккуратно миновал заминированный Финский залив, дозаправился в Таллине, где уже шли бои с фашистами, и на рассвете 3 августа встал на разгрузку в порту острова.
На задание ушли вечером 7-ого августа. В бортовом журнале флагмана стоит запись: «Взлёт — в 21:00». Одно за другим, 5-ть звеньев поднимались в тёмное, облачное небо, выстраивались ромбом, и, проходя над морем, растворялись в вечерней мгле.
В первом звене, за командиром группы, шёл самолёт Михаила Плоткина.
Пропаганда Третьего Рейха «о слабости авиации большевиков» сработала против нацистов. Немцы гостей из СССР не ждали и приняли группу за своих, возвращавшихся с задания. Несколько раз предлагали аэродромы для посадки, освещая прожекторами взлётные полосы.
К Берлину вышли в 1:30 ночи. Город сиял огнями. 5 самолётов пошли на столичные цели, остальные работали по военно-транспортным объектам предместий. Растерявшийся враг применил светомаскировку лишь через 40 секунд после разрыва первых бомб. Тушите свет — над вами дальняя авиация! Завыли сирены, заметались лучи прожекторов, застучали зенитки, загудели моторы немецких самолётов… Поздно, враг, поздно! Радист флагмана ввиду совершенно сумасшедшего огня ПВО, передал без шифра открытым текстом в эфир: «Моё место — Берлин! Задачу выполнили. Возвращаемся на базу»!
В 4 утра все вернулись домой без потерь.
В этот же день Геббельс трагическим голосом вещал о «подлом нападении Британской авиации: «Крупные силы, в количестве 150 самолётов, пытались бомбить нашу столицу… Из прорвавшихся к городу 15 самолётов 9 сбито».
БиБиСи не замедлило с ответом: «Германское сообщение о бомбёжке Берлина интересно и загадочно, так как 7-8 августа английская авиация над Берлином не летала».
Газета «Правда» 10 августа напечатала информационное сообщение об операции и выпустило едкий карикатурно-стихотворный памфлет от Маршака и Кукрыниксов.
Сообщение вышло лишь 10 числа, поскольку в предыдущие дни летчики повторили бомбардировки. И хоть на этот раз фашисты были готовы, и не обошлось без горьких потерь, в Берлине опять рвались бомбы! Михаил Плоткин, участвовавший во всех трёх вылетах, получил высокую награду.
13 августа «всесоюзный староста» Михаил Калинин подписал указ о присвоении звания Героя Советского Союза и вручении ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» пяти доблестным лётчикам, и среди них – капитану Плоткину Михаилу Николаевичу.
Бомбёжки Берлина произвели мощный психологический эффект на всех участников Второй Мировой войны. Сторонники Гитлера приуныли – Советы всё ещё сильны!
Воспряли духом противники нацизма в Европе – фашисты крепко получили по зубам!
Наглая ложь их хвалёной пропаганды оказалась с короткими ногами!
Ходили слухи, что на совещании после налётов на столицу Германии фюрер и впрямь дошёл до бешенства — брызгая слюной, орал в лицо Герингу, тряс за отвороты маршальского мундира и хлестал по жирным щекам: «Ни одна бомба не упадёт на Берлин?!!! Авиация Советов разгромлена?!!! Небо наше?!!! Ты не Герман! Отныне ты – Меер»!!!
Вот так драматически, в сполохах разрывов фугасов, в боевом пламени, под яростные проклятия врага, возродился, благодаря отваге летчиков, феникс Дальней Бомбардировочной.
P.S.
Берлинцы тоже не забыли про обещание рейхсмаршала, и на местном жаргоне времён войны вой сирен перед налётом называли «тромбонами Меера».
Михаил Николаевич Плоткин со своим экипажем участвовал в обороне Ленинграда.
В марте 1942 года весь экипаж трагически погиб, возвращаясь с задания по постановке мин на рейде Хельсинки. На его родине, в Клинцах, установлен мемориал в память героя.
