Из года в год, в канун Дня Катастрофы, мы вспоминаем о трагических событиях в судьбе европейского еврейства. Вновь и вновь звучат тяжелые рассказы, иногда невероятные случаи спасения, старые и новые истории, которым нет конца.
Гораздо реже мы вспоминаем о том, что к статусу Дня Катастрофы добавлено слово «героизм». А разве это был не героизм, когда молодая женщина, затерявшаяся среди местных жителей и имевшая шансы спастись, увидев людей, шагавших к расстрельному рву, и среди них — своих стареньких родителей, вышла из толпы любопытных и пошла в колонну обреченных, чтобы быть рядом с ними и поддержать их в последнюю минуту.
А сам день, в который мы стоим минуту молчания, соответствует еврейской дате восстания в Варшавском гетто. В первую очередь, думая о героизме тех дней, вспоминаем мы апрельскую Варшаву 1943 года, выплывает из памяти еще одно восстание — узников концлагеря смерти Собибор, хочется вспомнить о партизанском отряде братьев Бельских, действовавшем в лесах Белоруссии…
Но гораздо реже вспоминают наши современники о событиях, которые произошли параллельно с восстанием в Варшавском гетто. 20 апреля 1943 года. Нападение на транспорт смерти, перевозивший обреченных людей в Освенцим. Уникальный случай в истории Второй мировой войны, завершившийся массовым побегом и спасением от неминуемой гибели.
Это произошло в Бельгии. Перед началом войны на ее территории проживали около семидесяти тысяч евреев.
Порядка пяти тысяч человек были отравлены в Дранси, лагерь для интернированных лиц, находившийся под Парижем. А почти половина бельгийских евреев была депортирована в транзитный лагерь Мехелен, расположенный в провинции Антверпен.
Оттуда узники следовали в своем последнем направлении.
С 1942 года до 1944 год двадцать восемь транспортов отправились из Бельгии, чтобы отвезти 25.257 евреев и 351 цыгана в Восточную Европу. Пять тысяч из них были детьми… А конечным пунктом назначения в большинстве случаев стал концлагерь Освенцим.
19 апреля 1943 года был подготовлен двадцатый транспорт. В нем находилось более полутора тысяч узников, еврейских мужчин, женщин и детей. В тот раз впервые вагоны третьего класса заменили вагонами для скота, окна были затянуты колючей проволокой. Отдельно содержались пленные участники сопротивления, их собирались уничтожить в первую очередь.
Беспрецедентная операция по спасению состоялась ночью с 19 на 20 марта. Конечно, до этого проходила большая подготовка, как в самом транзитном лагере Мехелен, так и в столице Бельгии. Были запасены инструменты, с помощью которых планировалось открыть вагоны.
А в первую очередь нужна была помощь извне. Ее взяли на себя трое молодых участников бельгийского Сопротивления. Доктор Юра Лившиц, Роберт Местрио и Жан Франклемон.
Единственный пистолет был у Лившица. А еще имелся красный фонарь, который должен был остановить составы – для машинистов он служил сигналом опасности. Фонарь положили на железнодорожные пути. Дуло было на трассе Мехелен-Лувен, в районе городка Боортмеербеек.
Расчет оказался верен. Машинист остановил поезд. Охрана поезда — офицер и пятнадцать солдат — располагалась в первом и последнем вагонах. Поэтому Роберт Местрио бросился к центральным вагонам и с помощью плоскогубцев быстро открыл один из них. Многие выпрыгнули в темноту, многие не посвященные в планы побега растерялись и не рискнули бежать.
В это время Лившиц стрелял во все стороны из единственного пистолета, создавая впечатление, что нападение совершила большая группа.
Местрио попробовал открыть еще один вагон, но охранники, опомнившись, открыли огонь, они действительно не могли представить, что один человек смог создать такой эффект присутствия.
Жану Франклемону не удалось открыть вагон, за который он отвечал. Несколько вагонов смогли открыть участники операции, находившиеся в поезде. Несмотря на то, что охранники открыли шквальный огонь, люди прыгали в темноту.
Многие из них были убиты, многих ранили. Сумели убежать двести тридцать два человека, из них двадцать шесть погибли во время побега, девяносто были пойманы и отправлены в концлагерь. Но ста шестнадцати заключенным удалось бежать. Они нашли приют в бельгийских семьях. Важно отметить, что ни один из беглецов не был предан и передан в гестапо.
Среди убежавших был одиннадцатилетний мальчик Симон Грановский, которого спас бельгийский полицейский Жан Аертс. Симон находился в вагоне с мамой, его старшая сестра была депортирована другим поездом, а Леон, отец, скрывался в Брюсселе, так как его жена сообщила, что она вдова.
Хана Грановская была решительная и преданная семье женщина. Это она, зная, что расстается с сыном навсегда, заставила Симона спрыгнуть на ходу из поезда, понимая, что это его последний шанс на спасение.
Наверное, она очень просила у всех высших сил помощи своему мальчику. Симону повезло попасть к добрым людям, в семью полицейского Жана Аертса, которая на первых порах приютила его, а затем помогла воссоединиться с отцом, скрывавшимся в Брюсселе.
Леон Грановский умер сразу после окончания войны, Хана и Ита, восемнадцатитетняя сестра Симона, были умерщвлены в газовых камерах Освенцима. Вообще, большинство узников из двадцатого транспорта не отправили в бараки, а сразу уничтожили.
Спустя долгие годы Симон, который стал преуспевающим адвокатом, написал книгу о своей судьбе, рассказ мальчика, который победил смерть.
Успешное нападение на конвоируемый поезд смерти стало уникальным случаем в истории Катастрофы. Как же сложилась судьба троих нападавших на 20-й транспорт?
Все трое были арестованы. Жана Франклимона отправили в концлагерь Заксенхаузен, где он дождался освобождения и Дня победы. Роберт Мейстрио в течение года находился в шести концентрационных лагерях, но выжил и был освобожден в апреле 1945.
Наиболее трагично сложилась судьба Юры Лившица. И об этом героическом человеке хотелось бы рассказать.
Родители Юры, выходцы из зажиточных семей бессарабских евреев, переехали в Мюнхен в начале века. Шлема Лившиц закончил в 1913 году медицинский факультет. Его жена Рейчел получила образование в Сорбонне.
В Мюнхене в 1911 году родился старший сын Александр. Но началась Первая мировая война, семья Лившиц оставила Германию, и судьба забросила ее в Киев, где 30 сентября 1917 года родился младший сын Юра.
Вскоре Шлема и Рейчел разошлись. Мама с сыновьями уехала в Брюссель, она входила в элитные кружки местных интеллектуалов, занималась общественной деятельностью. Ее дети посещали престижные частные учебные заведения.
Александр полюбил молодую преподавательницу педагогики и оставил дом. Юра в октябре 1935 года начал изучать медицину в Брюссельском университете. Было парню неполных восемнадцать. Высокий, интересный он стал душой студенческой компании, участвовал в работе театральной труппы, входил в состав баскетбольной команды, все успевал.
В 1940 году Юра Лившиц закончил учебу в университете и получил направление на стажировку в одну из больниц Брюсселя. Он успешно представил дипломную работу лучшим профессорам города.
Но в июне 1942 года был издан новый приказ, запретивший врачам еврейского происхождения работать в больнице. Юра ушел в бельгийское подполье и отдал все силы борьбе с оккупантами. Юра владел французским, немецким, английским и русским языками и помогал товарищам, слушая радио и расшифровывая различные сводки.
О том, что готовится «окончательное решение еврейского вопроса», он понял одним из первых среди друзей. Эти записи нашли в его дневнике, который Юра начал вести в 1942 году. А одной из первых записей молодого человека стала фраза Антуана Сент-Экзюпери: «То, что дает смысл жизни, дает и смысл смерти».
Он, понимая, что ждет евреев в концлагерях, стал одним из инициаторов нападения на транспорт, который вез туда евреев. Будучи отличным стрелком, взял на себя функцию нападающего.
После проведения операции «20-й конвой» Юра был арестован гестапо, но ему удалось бежать и скрыться вместе с братом Александром. Братья собирались пересечь границу, чтобы добраться через Францию в Англию.
Но кто-то донес на них, и планы сорвались. Они были арестованы 26 июня 1943 года. Оба были осуждены и казнены в феврале 1944 года. Юра пережил старшего брата на неделю. Было ему 27…
Незадолго до гибели он успел написать прощальное письмо матери: «Дорогая мама, любые слова будут бессильны выразить то, что я чувствую. Я оставляю эту сторону жизни, чтобы перейти туда, где всегда будет тихо. Это неизбежно. Ты думаешь, что я сожалею о произошедшем. Отнюдь. Я лишь жалею, что не мог помочь тебе выдержать первое испытание – гибель Шуры. Я хотел быть рядом с тобой. Дорогая мама, не плачь слишком, когда будешь думать о своем младшем сыне. Моя жизнь была многим наполнена, сделал я и немало ошибок. Я хотел бы попросить прощения у всех, кому нанес обиды. Хочу, чтобы меня вспоминали без боли. У меня были отличные друзья и единомышленники до последнего дня, и даже сейчас я не чувствую себя одиноким. Дорогая мама, я должен попрощаться. Хочу, чтобы ты сохранила веру и мужество, время поможет тебе в этом. Подумай обо всех матерях, пострадавших от войны, которая еще не закончилась. Твой любящий сын Юра«.
Сколько же мужества и веры в свою правоту нужно было иметь молодому человеку, чтобы написать эти строки.
Наверное, доктор Юрий Лившиц стал бы замечательным врачом, но он не успел лечить людей. Зато успел спасти человеческие жизни. Ценою своей…
Нападение на поезд смерти произошло 27 числа еврейского месяца нисан. Именно этот день является Днем Катастрофы, вспомним же в минуту молчания и о бельгийских героях. О Юре Лившице.
Светлая память ему!
/КР:/
Линочка, Спасибо за ПАМЯТЬ!
Эта память на века.
Всех помним, всех без вины, но ушедших в небытие Холокоста.
Помним скорбим/
