В семидесятые годы я ехал в командировку на Кавказ в Баксанское ущелье. Самолётом долетел до Пятигорска, а далее автобусом до Терныауза.
При выезде из Пятигорска я обратил внимание на большой постамент на котором был установлен красивый венок диаметром в несколько метров. Я спросил у пожилого пассажира , сидевшего рядом, кому этот красивый памятник, и он сказал, что это – монумент памяти евреям, убитых и зарытых здесь в противотанковом рве.
После эвакуации из Москвы в 1941 году на северный Кавказ и повторной неудачной эвакуации в Закавказье в 1942 году наша семья оказалась в оккупированном немцами Пятигорске. Нас поселил в своем доме на окраине города сослуживец отца по Тырныаузу инженер Кирилюк. Из-за неожиданного прорыва немцев под Ростовом, в оккупацию попали многие семьи эвакуированные ранее в 1941году из Москвы и Ленинграда. Кроме нас в пристройке к дому, где мы расположились, проживала молодая красивая женщина по имени Эсфирь с сыном Сашей.
Познакомившись с ними, мы узнали что она окончила консерваторию и работала скрипачкой в ленинградском оперном театре, а ее муж был призван в армию и оборонял Ленинград. Ее сын Саша закончил первый класс, как и я, в первый год проживания на Кавказе.
Знакомство между детьми в восьмилетнем возрасте происходит очень быстро и с первых минут мы уже с увлечением обсуждали наши мальчишеские проблемы. Я показал Саше осколок, который упал рядом со мной, подняв столбик пыли, а я, подбежав к этому месту и, увидев, что это – осколок, схватил его. Он был горячий и я обжег руку.
Саша с интересом рассмотрел осколок и авторитетно сказал , что это от снаряда. Дом, в который занесла нас военная судьба, располагался на окраине Пятигорска и за оградой в конце двора были заросли деревьев и кустов и протекал небольшой ручей. Эта роща стала местом наших совместных прогулок.
Мы с увлечением занимались ловлей кузнечиков, бабочек и ящериц , а также вырезали на коре зеленых веточек различные узоры.
Мой дедушка, Яков Михайлович, заслуженный кораблестроитель, участвовавший в строительстве знаменитого крейсера Аврора, научил нас делать свистульки и Саша, которого его мама учила играть на скрипке, легко освоил их и высвистывал неплохие мелодии.
Эсфирь ,благодаря своей коммуникабельности, легко вошла в женский коллектив нашей семьи, состоявший из моей матери и эвакуировавшихся из Севастополя тети и бабушки и с успехом участвовала во всех хлопотах по приготовлению еды и другим женским делам, внося свой вклад в наш общий котёл.
Мы жили, как одна общая семья. Все с интересом следили за новостями с фронта, с надеждой на изменения в нашу пользу и скорого освобождения из ненавистной немецкой неволи.
В один из дней отец пришел из города и рассказал , что везде развешаны объявления с призывом к евреям, в которых сообщалось, что все жители Пятигорска еврейской национальности должны такого- то числа в такое-то время прибыть на сборный пункт по такому-то адресу, явка всех строго обязательна.
Далее следовало, что в Советском союзе евреи подвергались гонениям и унижениям, в связи с чем, им было очень тяжело переносить коммунистический режим. Немецкая власть не может равнодушно смотреть , как жители Пятигорска других национальностей продолжают издеваться и притеснять евреев. В связи с этим предполагается организовать отселение всех евреев , на отдельное поселение в гетто. Это гарантирует им комфортное проживание в изоляции от злостных посягательств несознательных антисемитов.
Отец позвал Эсфирь и сказал ей, что ни в коем случае нельзя идти на этот сборный пункт, что это верная смерть и надо вместе подумать, как ей и Саше спасаться. Ему рассказал, приехавший знакомый из соседнего города Нальчика, что там неделю назад так же собрали всех евреев и расстреляли.
Эсфирь сказала , что она сегодня была в синагоге, где собралось много евреев, и раввин им сказал, чтобы все послушались и явились на сборный пункт. Немцы- это цивилизованная нация, которая стремится создать для евреев нормальные условия жизни… Поэтому она с Сашей обязательно пойдут на сборный пункт. Никакие доводы и убеждения на Эсфирь не подействовали…
Тогда отец предложил ей идти на сборный пункт без Саши, оставив его с нами. Он такого же возраста, как и наш сын и похож на него. У нас будет два сына – близнеца и, если всё будет так , как сказал раввин, мы приведём Сашу в гетто.
Если всех вас уничтожат, то в нашей семье будет не один ребенок, а два.
Немцы проводили регистрацию только взрослого населения и сколько у кого детей им не известно. Отец предложил записать наши московский и севастопольский адреса и, если ей удастся спастись , то после окончания войны, она сможет нас найти.
Эсфирь ответила, что оставлять самое дорогое для неё , своего сына, она не может и, что Германия, породившая многих всемирно известных ученых и философов, композиторов и музыкантов, о чём им сегодня напоминал раввин , никогда не пойдет на такое ужасное преступление.
Настал страшный день. Мимо приютившего нас дома, расположенного на улице, ведущей к гетто. начал двигаться поток обреченных на смерть людей . Вот идет пожилой мужчина с седой бородой и длинными пейсами. За спиной небольшой мешочек, а в рунах сеточка — авоська с книгой, наверное, Торой.
Вот идёт молодая красивая девушка и и поддерживает пожилую женщину, наверное, мать. А вот семья в несколько человек – мужчина, женщина и старик в окружении нескольких детей. Страшно было стоять у ворот и смотреть на этот поток, обреченных на смерть людей.
Эсфирь тепло простилась с нами и заверила, что всё будет хорошо…, а Саша подарил мне маленькую заводную машинку, его любимую игрушку.
Мы с сожалением и грустью смотрели вслед Эсфирь , несший в руках их нехитрый скарб и Саши со скрипкой его мамы.
Моя бабушка Евдокия Григорьевн была очень набожной и всегда старалась чем-нибудь поделиться с нищими.
На замечания со стороны, что она за счёт своего здоровья отдает нищему часть обеда или кусок хлеба, который выпадал ей: при нашем скудном пропитании, она всегда говорила : Господь велел делиться. Рука дающего не оскудеет. И нищие всегда не проходили мимо нашего дома.
К добрейшей нашей бабушке в Пятигорске повадился нищий, с которым бабушка всегда делилась последним куском хлеба, глядя на его измождённое лицо и рваную, грязную одежду.
Через несколько дней после исхода евреев к нам во двор зашёл этот нищий Но вместо рваной и грязной одежды на нём был костюм, красивый свитер , блестящие ботинки и фетровая шляпа. Мы с любопытством рассматривали этого перевоплотившегося типа.
Отец спросил его, где он приобрел такой шикарный костюм, наверное, из-за границы приехали богатые родственники? В ответ мы с ужасом услышали: "Да нет, это я на окраине в противотанковом рве жидов покурочил. Туда на душегубках свозили их трупы и сбрасывали в ров".
И тут свершилось чудо. Наша добрейшая бабушка превратилась в исчадие ада. Она схватила здоровенную швабру и с градом ругательств стала колотить своего бывшего подопечного, который в панике бросился за ворота.
Так мы узнали о страшной гибели, постигшей ставшими нам близкими -ленинградской скрипачки Эсфирь и братика.
