Балк Елизавета
Начала писать эту часть воспоминаний еще вчера, когда погода была отвратительная. Сегодня впервые за несколько дней у нас было сухо. Хотя ветер по-прежнему сильный и переменчивый.
Мои курсы английского языка
На улице целый день дождина с сильными порывами ветра. Деревню Гадюкино почти смыло. На окнах дождевые потоки слез не давали возможности увидеть происходящую природную вакханалию. Продолжается такое с вечера вчерашнего дня. Из-за этого вчера ночью наши подопечные лисы остались голодными. Поэтому, чтобы их животики не приросли к спинке, как только я увидела, что дождь слегка притих, тут же мобилизовала супруга, и мы кинулись днем бросить в наше с лисами заветное местечко приготовленную вчерашнюю трапезу. Действовали нагло и решительно. В Германии, как я уже писала, за такие «столовые» можно получить приличный нагоняй. Все сделали вовремя – дождь льет опять, наперегонки с ветром гадя людям. Ветрище с силой бросает в окна пригоршни небесной водицы.
Так как мы, видимо, опять останемся без ночного променада, сажусь описывать то, что обещала, когда рассказывала о своем легендарном поступлении в институт.
Небольшой возврат к сюжету о поступлении. Там я говорила, что согласно программе педучилища учить английский язык предполагалось только 2 курса из четырех. А так как я в дальнейшем собиралась идти по стезе преподавания английского, пришлось решать вопрос, где и как заниматься языком, чтобы не просто не забыть его, но и выучить настолько хорошо, чтобы это помогло мне выдержать огромный конкурс.
Про занятия частным образом в то время я даже не думала. И дело было не только в деньгах, которых стоили такие занятия. Полагаю, что родители могли бы мне их оплатить. Я была настолько загружена обучением в педучилище – с занятий я приезжала достаточно поздно и сильно уставала, – что найти время на свидания с репетитором было весьма проблематично. Но вопрос стоял очень остро. И тут я увидела рекламу курсов английского языка в окружном Доме офицеров. Хотя это было очень далеко от дома, меня привлекли часы занятий. Курсы начинались довольно поздно, и это позволяло мне приехать домой, поесть и даже сделать основные уроки. Отсутствие времени на отдых я компенсировала в длинной дороге к Дому офицеров. Мне требовалось ехать долго на метро с пересадками, а затем ждать трамвай и на нем преодолевать немалую часть пути. И, наконец, небольшая прогулка до Дома офицеров. По московским меркам полтора часа в один конец – это не так много. Молодость и стремление идти к намеченной цели очень помогали мне тогда преодолевать трудности.
Честно говоря, о самих курсах я буду рассказывать вскользь. Что о них говорить? Курсы как курсы. Интереснее всего были люди, с которыми я там занималась.
До сих пор хорошо помню преподавательницу на курсах. Звали ее Тамара Павловна. С высоты своего педагогического опыта могу сказать, что асом в языке она не была. Но она прекрасно преподавала и была добросовестным человеком, честно отрабатывая свою зарплату.
Группа была большая – человек 20. Это для изучения языка очень много. Но кто думал о качестве обучения? Только при такой наполняемости группы курсы могли себя окупить. Надо сказать, что школьники, собирающиеся поступать в профильные вузы, такие курсы не посещали – занимались с репетиторами. Я была единственной, ставившей перед собой такую цель. И самой молодой. Остальные слушатели – взрослые тетеньки и дяденьки. Для чего им нужен был английский? Практически ста процентам – для работы. После окончания курсов давали свидетельство, а за него на работе 10 рублей прибавки к зарплате. В то время это было существенно. А дальше можно было сидеть в конторе и очень быстренько без практики общения на языке благополучно его забыть. Среди претендентов на получение бонусов в виде десятки оказалось несколько человек, цель которых была несколько иной. Именно о них я и хочу рассказать.
Первый
Похоже, что это молодой человек, назовем его Владимир, был по возрасту ко мне ближе, чем остальные слушатели. Потом, когда мы сдружились и узнали друг друга получше, я узнала, что он на 6 лет старше меня.
Для своего отноистельно незрелого возраста по сравнению с прочими слушателями курсов Владимир был удивительно основательным и флегматичным человеком. От него веяло олимпийским спокойствием и солидностью. Видимо, нас в первую очередь сблизила не очень значительная разница в возрасте и тот факт, что его родители жили в соседнем с моим доме. Самое интересное выяснилось чуть позже: оказалось, что Владимир так же, как и я, долго жил с родителями, то есть, по соседству со мной, и мы даже учились в одной школе, но, понятное дело, не были знакомы и не общались из-за разницы в годах. Воспользовавшись такой близостью территориальной и совместным прошлым, товарищ стал частенько ездить после окончания занятий не в свою холостяцкую квартиру, купленную на хорошую заплату, а к предкам, убивая этим двух зайцев: побыть со мной подольше в дороге и по пути к моему дому, а также перекусить у родителей, так как, похоже, в его берлоге с провиантом был напряг.
Владимир работал в Курчатовском институте младшим научным сотрудником. По специальности он был физиком-ядерщиком. Писал диссертацию и двигал науку вперед, проводя эксперименты в настоящем ядерном реакторе. Если вы думаете, что язык нужен ему был только для работы, то ошибаетесь. Конечно, и для этого тоже. Но основная его задача была выучить язык настолько, чтобы читать иностранные книги, которые попадали к нему неизвестно какими путями. А интересовался он следующими вещами: работами философов и психоаналитиков. Увлекался йогой и хотел не только научиться выполнять сложные упражнения, но и вникнуть в философскую составляющую йоги.
Я в то время ничего такого не знала и не имела возможности доставать книги по этим темам. Володя стал подкидывать мне такую литературу. Я смогла почитать работы Фрейда и его оппонента Фромма. Хотя эти книги были на русском языке, из-за обилия незнакомых слов и терминов я работала с ними, как с рассказами на английском языке: выписывала незнакомые слова и пыталась найти в словарях их значение. Спрашивать об этом у Володи я стеснялась, понимая, что многие термины касаются сексуальных отношений. К кому я решила обратиться? К относительно молодой медсестре в педучилище, с которой у меня сложились доверительные отношения. Посмотрев на список слов, которые я ей принесла, она подняла на меня глаза и голосом строгой мамы спросила: «Откуда у тебя эта дрянь? Здесь одни пошлости и непристойность!» Я честно сказала, что мне дал почитать книгу знакомый. Она вошла в образ старшего наставника и начала читать мне лекцию о том, что не с каждым молодым человеком стоит дружить, надо быть с этим осторожной. Тогда я решила пойти другим путем. «Хорошо, раз вы не хотите мне объяснить, что означают эти термины, мне придется спросить об этом у приятеля». И она сдалась, поняв, что переубедить меня ей не удастся. Она сама не все знала, но после ее объяснений я много чего поняла из прочитанного. Книгу по йоге на английском я стала пытаться переводить сама. Получалось коряво, но Володя меня хвалил и был благодарен за мои усилия, так как особого желания заняться переводом самому у него не было. А узнать, что там написано, хотелось.
Надо сказать, что знакомство с человеком с такими разнообразными интересами мне пошло на пользу. Владимир вообще был очень целеустремленным и глубоким юношей. Еще будучи студентом, он задался целью попробовать приложить свои усилия в самых разных областях знаний как научных, так и профессиональных. Таких, как он, в его группе было несколько. Ребята соревновались, кто сможет приобрести опыт в неожиданных для себя областях. Так Володя поработал в больнице им. Склифосовского в качестве сначала охранника в приемном отделении, а затем и санитара. Он рассказывал, какие ужасы ему пришлось видеть, когда в Склиф привозили людей, попавших под поезд, с простреленными головами, с развороченными внутренностями и т.д. Затем, видя основательность парня, ему стали разрешать присутствовать даже на сложных операциях, а после ампутации он носил отрезанные руки и ноги в хранилище.
Как-то нескольким ребятам из их группы удалось летом пристроиться матросами на корабль, ходивший по Северному морскому пути. Володя был среди этих счастливчиков.
Очень интересным был его рассказ о том, как он с товарищами заключил договор с каким-то дальневосточным хозяйством, которое специализировалось на добыче морских водорослей. Так как людей в хозяйстве не хватало, начальство активно привлекало желающих заработать. Володя с ребятами на каникулах подрядились заготовить водоросли. Им оплатили дорогу в счет будущего заработка и зарегистрировали у пограничников – это была запретная зона. Затем привезли на моторке на отдаленное побережье, провели инструктаж, как срывать и как сушить водоросли, оставили пару лодок, дали палатку, тенты для просушки водорослей, провианта на неделю, ружье и удочки. Раз в неделю обещали приезжать, забирать водоросли, привозить еду и проверять, живы ли они. Их слегка застращали фактом, что иногда японские шпионы приплывают к берегам СССР и воруют советских граждан. Для чего? Этого не объяснили.
В тот год погода оказалась неудачной для этого предприятия. Шли дожди и штормило. Водоросли, которые росли на относительном мелководье, отрывались, и их уносило в океан. Из-за дождей собираемые водоросли не сохли. Но жить на практически необитаемом побережье ребятам было весело. Они мнили себя робинзонами, целыми днями купались, загорали, когда не было дождя, ловили акулят и ели их печень. Не брились и ходили голыми. А кого стесняться?
Вдруг к ним приплыл катер с пограничниками, которые сообщили, что из колонии, находящейся относительно недалеко, сбежали несколько опасных преступников. И вполне вероятно, что они могут оказаться в их краях. Ребята решили ночью выставлять дежурного с ружьем. В одну из таких ночей дежурный уснул, а одному из ребят захотелось выйти в туалет. В темноте он случайно наступил на спящего стража. Тот спросонья вскочил, уронил ружье, и оно выстрелило. К счастью, никого не убило, но все проснулись, в панике стали выбегать из палатки, завалили ее и тенты, на которых сушились водоросли. Весь «урожай» затоптали, его пришлось выбрасывать. В общем, команда не только ничего не заработала, но и осталась в пролете. Над ними сжалились и дали денег на обратную дорогу.
В сферу интересов Володи попал такой в то время экзотический для нашей страны вид спорта как горные лыжи. Своего снаряжения мы не выпускали, а импортное было очень дорогим. Но Владимир прилично зарабатывал и имел большой отпуск (из-за вредности – работы с опасными для жизни веществами) и мог себе позволить не только купить все для горных лыж, но и регулярно ездил на Кавказ. Мне казалось, зная его чрезвычайно спокойный темперамент, что вообще невозможно представить, как он со свистом несется по склонам. Однажды он пригласил меня в Подмосковье, где любители этого модного вида спорта оборудовали все для спуска с гор. Это были, конечно, не настоящие горы, а высокие холмы, но все же за неимением местного Кавказа и это сгодилось. Я, естественно, была на обычных лыжах – спорт никогда не был моей стихией. С большим интересом увидела, как мой спутник спускается с горы. Совсем не так, как приходилось видеть в фильмах и хронике. Аккуратно, выверяя каждое движение, он благополучно спустился вниз. Прямо как в замедленной съемке. Что сказать? Природный темперамент не исправишь!
После нескольких поездок на Кавказ Володя смог познакомиться с каким-то парнишкой из местных. Он оказался из семьи егерей, которые следили за живностью и растениями своего района. Володя стал останавливаться в этой семье, экономя на гостинице и получив возможность гулять по тем заповедным местам, куда простых смертных не пускали. Например, к зарослям эдельвейсов, которые в нашей стране были занесены в Красную книгу. И привез букет мне. Так как дорога домой была долгой, то он тщательно завернул все в мокрые газеты. Но кто-то из пассажиров сел на этот букет. В общем, то, что он привез, реанимировать было невозможно, несмотря на мои усилия. Я с огорчением сообщила об этом своему приятелю. Его реакция была очень странной. Тогда он не сказал мне правду. Лишь потом, спустя несколько лет он открылся: он загадал, что если он довезет до меня эти редкие цветы в сохранности, то, возможно, когда я достигну 18 лет, у нас могут сложиться отношения более близкие, чем просто дружеские. В общем, парень при всей его начитанности, уме и здравом смысле оказался до ужаса суеверным.
Мне нравилось внимание Владимира. С ним было интересно и очень познавательно для меня. Он открывал для меня такие неожиданные стороны жизни, о которых я даже не подозревала. Это было тем более приятно, что мне иногда удавалось встретиться с ним вне курсов. Правда, все подобное было сопряжено для меня непримиримой борьбой с родителями, которые параноидально пытались оградить меня от контактов с противоположным полом. Например, не звали к телефону, говоря, что меня нет дома или просто грубо отказывали незнакомому мальчику, звонившему мне.
Несмотря на происки родителей, наши контакты продолжились и после окончания курсов. Я уже поступила в институт, моя жизнь наполнилась новыми событиями. А Володя все также корпел над своей диссертацией. Поняв его безотказность и работоспособность, его научный руководитель выжимал из парня все соки, украв из работы Володи большой кусок для своей докторской, а также прибирал к рукам результаты его экспериментов, передавая их другим подопечным. Чтобы начальство видело, как продуктивно он кует научные кадры для своего института. А Володя, не видя такого подвоха, все оттачивал и оттачивал работу.
Однажды он со смехом рассказал мне эпизод, после которого я поняла окончательно, что мое будущее никогда не будет связано с ним. Он вдруг пропал на пару недель. Когда позвонил, то как-то слишком весело сказал мне: «Знаешь, я облучился!» Я остолбенела. Оказалось, что после проведения очередных экспериментов в реакторе несколько человек почувствовали себя неважно и попали в больницу. После обследования оказалось, что они облучены. А дозиметры, которые все сотрудники, работающие в реакторе, должны были после выхода оттуда сдавать на проверку, не показали превышения дозы. Они оказались бракованными. Самый старый по возрасту сотрудник был списан за непригодностью и вскоре, кажется, умер, так как облучался уже не в первый раз. А молодежь типа Володи отделалась легким испугом. Несмотря на не столь зрелый возраст я прекрасно понимала, чем может обернуться такая «ерунда», как выразился Володя, для человека. То ли он себя успокаивал, то ли понял, что сказал мне лишнее, но старался перевести все в шутку. Как и все нормальные женщины, я планировала семью с детьми, а подобные «мелочи» могли бы лишить мужчину возможности их производить. Я не говорю уже о последствиях для здоровья.
Через пару лет я вышла замуж, затем родила ребенка. Первое для Володи был тяжелым ударом. Он стал звонить очень редко. В последний раз мы увиделись, когда я гуляла с грудничком около съемной квартиры. Он с любопытством заглядывал в коляску и даже пытался неловко привлечь внимание дочки. Какая-то скучающая старушка, глядя на его неумелые попытки, сказала громко, обращаясь ко мне: «Повезло тебе, девка! Какой муж у тебя заботливый!» И, повернув голову к нему, добавила: « А младень весь в тебя!». Володя с удивлением взглянул на женщину, потом в коляску и улыбнулся. Чему? Кто его знает.
Как сложилась его судьба в дальнейшем, я не ведаю. Женился ли он, завел ли детей… Но я счастлива, что благодаря курсам я познакомилась с таким человеком.
Про следующего интересного человека напишу чуть позже.
