Как именно вымрет наш вид — человек разумный? Пора ли приучаться есть насекомых? Хватит ли на всех антибиотиков? Существует ли заговор фармацевтов? Кто сделал деньги на пандемии? Об этом и многом другом говорим с профессором МГУ, биологом Андреем Журавлёвым.
Биолог Андрей Журавлев
Фото из личного архива
Андрей Журавлёв — доктор наук, профессор биофака МГУ (кафедра биологической эволюции). Специализация — палеонтология и история биосферы. В недавнем прошлом — научный редактор журнала «National Geographic Россия». Автор более чем тридцати книг и четырехсот статей. Широкой общественности известен книгой «Сотворение Земли», в которой раскрывает роль живых организмов в формировании нашей планеты.
Сначала у нас выпадут зубы
— Человечество вымрет?
— Непременно. Через несколько миллионов или десятков миллионов лет. Правда, мы очень стараемся уничтожить себя раньше. Но всех не уничтожишь. Человек — живучий вид. Мы существуем около 200 тыс. лет, это неплохой результат. Скажем, шерстистые мамонты — не намного старше, но их уже 5 тыс. лет как нет. Мы неплохо устроились.
— Как именно мы будем вымирать? Руки-ноги отвалятся?
— Что-то от человека непременно отвалится. Уже сейчас отваливается — зубы мудрости, например. Некоторые ученые полагают, что нам не нужны волосы и скоро мы облысеем. Не верю, что все резко поумнеют и у нас станет огромная голова: а как рожать такого «головастика»? Чтобы быть «умнее», большой мозг не нужен. Например, у Тургенева был огромный мозг, а у Анатоля Франса маленький, и что теперь? В целом наше тело останется примерно таким же. Со времен неандертальцев лишних рук у нас не выросло, а это значит, что общая конструкция тела природу устраивает. Вообще, «вымирание» — это, скорее, не исчезновение, а переход вида в новое состояние. Вот в него и перейдем.
— Какова вероятность, что нас уничтожат «новые» вирусы или бактерии?
— Практически никакой. Мы невероятно устойчивы. Расскажу, почему. Наш организм — это экосистема. Девять десятых этой экосистемы — наследие глубочайшего прошлого. Бактерии и другие прокариоты, грибы — все это зародилось миллиарды лет назад, эволюционировало до нас, а сейчас составляет неотъемлемую часть нашего организма. 37% генов мы делим с прокариотами, еще 20% — с одноклеточными эукариотами и лишь ничтожную часть — с хордовыми, позвоночными и приматами. Скажем, с шимпанзе у нас лишь 3,5% общих генов. Так, нашу способность противостоять ядам обеспечивают бактериальные гены возрастом в 4 млрд лет. Грубо говоря, пить и курить мы научились, еще когда были бактериями.
И вот ученые открывают новые прокариоты, например, подо льдом Антарктиды или в глубоких пещерах. Убийца из прошлого? У нас нет против него защиты? Как бы не так. Ну, провели они подо льдом три миллиона лет. Человеческий организм, состоящий из бактерий возрастом миллиарды лет, их хорошо знает. Мы их уничтожим и не заметим. А вот они вряд ли выживут. Они сидели себе в стерильных условиях и бороться за жизнь разучились.
Заговор фармацевтов
— Пандемия вывернула нашу жизнь наизнанку, а ведь этот коронавирус не самый заразный и летальный.
— Мы невероятно быстро разработали вакцины против Covid-19. Уже одно это показывает высочайший уровень современной медицины. И тем не менее в мире паника. Почему?
В нас генетически заложен страх нового, непривычного. Безусловно, пандемия стала таким «новым». Во-первых, экстерьер — маски, перчатки, эти жуткие машины с мегафонами, которые год назад ездили по городам. Во-вторых, люди давно не сталкивались с чем-то подобным. Даже пресловутая испанка 1918 года прошла почти незамеченной современниками, поскольку совпала с мировой войной и революциями. Только сейчас мы начинаем понимать, что она на самом деле убила больше людей, чем оружие. Мы оказались морально не готовы к пандемии.
Пандемия показала две вещи. Во-первых, общество в целом необразованное. Я имею в виду разного рода ковид-диссидентов: если я не вижу вируса, его нет. Во-вторых, оказалось, что у правительств нет плана на такие случаи. Ситуация во многом была пущена на самотек. Интересный факт: компании, показавшие лучшую прибыль по итогам 2020 года, — это те, где было больше всего заболевших. Понятно, что они просто бросили людей на произвол судьбы и карантин объявлять не стали. Удивляться тут нечему. Для бизнесмена сотрудник — расходный материал, которого он даже не воспринимает в полной мере как человека. А правительства просто растерялись. Я боюсь, самый большой урок после пандемии в том, что мы не вынесли никаких уроков.
— Многие говорят, что гигантской угрозой становится резистентность к антибиотикам. Скоро, мол, мы окажемся с вирусами один на один, как в XIX веке. Это правда?
— Это неправда. Мы только начинаем открывать по-настоящему важные «источники» антибиотиков. Например, сейчас активно изучаются древние многоклеточные организмы низшего уровня — губки, мечехвосты и другие. Они старше нас, еще лучше нас сражаются с бактериями и вырабатывают гигантское количество сильнейших антибиотиков. Нам точно не грозит остаться без антибиотиков: часто ничего и разрабатывать не надо, они уже есть, осталось лишь заимствовать их у природы, у других организмов.
— То есть разговоры о резистентности — хитрость фармацевтов, которые раструбят о проблеме, всех напугают, а потом за большие деньги предложат чудодейственную таблетку?
— Ну, как-то так.
Расслабьтесь: насекомых есть не придется
— Человек роется в недрах, сжигает топливо и меняет мир, возможно, необратимо. Но ведь все живые существа меняют мир! Скажем, моллюски производят столько раковин, что под толщами отложений могут прогибаться геологические плиты и смещаться материки. Так ли фатальна работа человека?
— Тут, к сожалению, есть одно серьезное отличие человека от прочих видов. Другие виды оперировали теми элементами и веществами, которые есть в биосфере на данный момент. А мы добрались до запасов, которые биосфера создавала на протяжении миллиардов лет и которые закопаны так глубоко, что ни одно животное не доберется. Некоторые из этих запасов уникальны, могли формироваться только в определенные эпохи и никогда не восстановятся. Скажем, основные запасы железа возникли на рубеже бескислородной и кислородной эры. Мы это все перерабатываем и распыляем. Насколько это фатально, никто до сих пор понять не может. Многие ученые говорят, что мы нарушаем баланс, сложившийся за 4 млрд лет. Но другие специалисты полагают, что человек, наоборот, выполняет некую высшую задачу: освободить планету от груза, который ее «тяготит». Погибнем ли мы в результате такой деятельности? Легко. Погибнет ли жизнь на планете? Не дождетесь. Земля восстановится практически мгновенно после того, как мы исчезнем. То есть мы сделаем свое дело и уйдем. А не призвала ли природа нас на сцену только для того, чтобы мы сожгли нефть, газ, отравились и ушли в небытие? Может быть.
Биолог Андрей Журавлев. Иран, 1996 год
Фото из личного архива
— Экологи говорят, что другой угрозой стало сельское хозяйство. Мол, никогда на Земле не было столько кур, свиней, коров — природе столько не нужно, и мы опять же нарушаем баланс. Но разве только человек культивирует существ другого вида? Разве муравьи не разводят тлей?
— Тли и муравьи — отличный пример. По сути, некоторые из видов этих насекомых уже не существуют, а сосуществуют, и друг без друга не могут. Таких примеров тысячи. Скажем, благодаря изучению ископаемых смол из Бирмы мы знаем, что уже сто миллионов лет назад мелкие жуки присоседились к общественным термитам и сами стали похожи на термитов. Многие рыбы «разводят» губок. Ухаживают за ними и собирают урожай в строго определенное время — совсем как мы. Поразительно, но этим занимаются даже общественные амебы — слизевики: эти культивируют бактерий. Похоже, наше «сельское хозяйство» вовсе не фатальная выдумка отделившегося от «природы» человека, а, напротив, глубинное, свойственное всему живому поведение.
Другое дело, что сельское хозяйство, конечно, пора модернизировать. Мы можем бережнее и эффективнее обрабатывать почву и в целом резко сократить углеродный след АПК. Резервы тут колоссальные, многие приемы и методы сложились стихийно, как, например, породы животных, которых мы едим. Достаточно лишь немного поменять «настройки», чтобы АПК стал менее «вредным» для природы.
— И не придется есть искусственное мясо и насекомых?
— Конечно нет. Корпорации изобретают и хотят продать. Для этого создают спрос, применяя «зеленую» риторику, только и всего. Еды хватит. Конечно, бродит страшилка, что людей «слишком много» и продовольственный кризис неизбежен, но это всего лишь миф. Даже такая густонаселенная страна, как Китай, обеспечивает своих граждан продуктами, причем более разнообразными, чем на столах у россиян. Мне больше нравится есть в Китае, чем у нас. Миф о перенаселенности Земли живуч, потому что он созвучен с мышлением политиков. Эти тревожные ребята все время толкуют, что «нас завоюют», потому что «нас мало, а их много», и все подобное в таком же духе. На самом деле численность населения приближается к пику и остановится около отметки в 10 млрд человек. Все живые системы саморегулируются, человек не исключение.
Птицы-гомосексуалисты и «моральные устои государства»
— Как это работает?
— Я мог бы привести тысячи примеров, как природа регулирует численность зайцев, медведей и бактерий. Человек мнит себя чем-то особым, но на деле подчиняется тем же законам. С той разницей, что он действует, как ему кажется, рационально и сознательно. Скажем, в семьях все меньше детей, а многие вовсе не хотят их заводить. Это объявляется культурным феноменом, но на самом деле в основе лежит чистая биология.
— Гомосексуализм — тоже часть программы самоограничения?
— Гомосексуализм распространен среди многих млекопитающих и даже птиц. Для большинства живых существ в принципе непонятно, кто мальчик, а кто девочка. Но у бактерий и птиц нет правительств, а у людей есть. Правительства постоянно пытаются разрабатывать какие-то «нормы» и диктовать человеку, как жить. Вместо того, чтобы содержать в порядке экономику и науку. Наука — единственный институт, с которым связаны надежды на выживание человечества. То, что мы вроде бы побеждаем пандемию, — это заслуга не правительств, а медицины, которая усилиями российских чиновников чуть не прекратила существование.
— Вы полны оптимизма, а небеса над нами — нет. Мы не видим других цивилизаций, а это значит, что они погибли. Почему им не повезло, а мы такие живучие?
— А что мы знаем про космос? Мы научились обнаруживать планеты у других звезд пару десятилетий назад. Нам еще предстоит понять, сколько на самом деле «маркеров жизни» рассеяно по Вселенной. Не будем забывать, что издалека Земля выглядит абсолютно безжизненной. Поэтому не будем накручивать себя идеей, что «все цивилизации умерли, умрем и мы». Возможно, все не так мрачно. Другое дело, встретимся ли мы когда-нибудь с инопланетянами? Кажется, человек не в состоянии долететь даже до Марса, его просто убьет радиация. Решить эту проблему, скорее всего, невозможно, и, видимо, цивилизации сидят по домам.
Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен.
Беседовали
Лена Брессер, Алексей Морозов
