Балк Елизавета
Какой портрет, какой пейзаж!
И. Резник
Нет, это не просто навязчивая мелодия, пришедшая в голову. Я действительно только что вернулась с вернисажа, ну, пусть не очень значительного, но, все же, на нем было представлено порядка 20 картин. О том, почему я там оказалась, и будет мой рассказ.
Какие немецкие слова запомнились вам по приезде в Германию? Я обращаюсь, естественно к тем, кто именно здесь начал грызть крепкий как гранит немецкий язык. Про себя скажу, что мне в той жизни привелось как-то не очень долго, под бременем обстоятельств позаниматься этим языком, который не показался мне ни мелодичным, ни симпатичным. Любое насилие вызывает противодействие, поэтому, запихнув полученные таким путем знания о-чень далеко в извилины памяти, я с увлечением занялась тем, что было мне интересно, и забыла об этом на долгие годы. Для чистоты эксперимента – ответа на свой же вопрос – я никак не подхожу: отсюда и мое примечание к вопросу. И все же, мне ничего не остается, как самой ответить на него, раз он оказался риторическим. Мне врезались в память три новых слова: термин, трёдель, шпер. Вы спросите, почему именно эти три? Вероятно, потому, что они были весьма значимыми для каждого вновь прибывшего. Для тех, кто до сих пор не знаком с этими словами (уверена, что среди нашего брата таких нет), пополняйте свой словарный запас: 1. назначение встречи, срок; 2. блошиный рынок, толкучка; 3. роскошь, лежащая на улице для честного умыкания в свой дом. Видите, насколько в этом конкретном случае немецкий лаконичнее, чем русский! Я, правда, не упомянула еще об одном словечке – кукен. Оно запомнилось тем, что очень часто звучало в речи. Его значение вроде бы было понятно, но ни в одном словаре я не могла его найти. Вы, конечно, понимаете, почему: потому что такого слова нет. Есть слово gucken – смотреть, глядеть, произносимое как кукен, так мы, новички в немецком, его слышали.
Но я несколько отвлеклась, простите. Так к чему было это пространное лингвистическое отступление? К тому, что к теме моего рассказа относится слово шпер. Помните ваше первое впечатление от того «ассортимета» нужных в хозяйстве вещей (особенно для тех, кто жил в общежитии), в очень приличном состоянии, как правило, упакованных, лежащих аккуратными кучками возле подъездов домов? Мы живем здесь 9-й год, но, уже спокойно проходя мимо этого «богатства», нередко переглядываемся с мужем: «Кто такое выбрасывает?» Да наши люди оставляли детям в наследство холодильники, стиралки, пылесосы и даже утюги в гораздо худшем состоянии, чем те, что иные переселенцы «покупают на улицах» в Германии, как любил шутить один наш сосед по общежитию, когда его спрашивали, откуда у него в комнате появилась та или иная новая вещица.
Однажды мы, только что переехавшие из общежития в квартиру, прочесывали близлежащие улицы в день шпера. Вдруг из одного дома, неподалеку от нашего, вышла энергичная пожилая женщина и, видя наш интерес к вещам секонд хэнд, спросила, не нужна ли нам электроплита, – «Почти новая», – добавила она. Плита у нас была, поэтому мы поблагодарили женщину и продолжили наши поиски.
Как только мы немного обжились на новом месте, так сразу же взяли собаку. Во-первых, потому что любим животных, а, во-вторых, я считаю, что благодаря братьям и сестрам нашим меньшим легче наладить контакты с местными собачниками и для общения и для практики в языке. Я даже в свое время статейку-подсказку на эту тему написала. Как правило, в районе, где живешь, есть несколько маршрутов, где хозяева выводят на прогулку собак. Один из них – широкая аллея – был как раз напротив нашего дома. Здесь мы и увидели ту женщину, которая не так давно предлагала нам плиту. Она тоже выгуливала своего немолодого крикливого песика. Собаки быстро нашли общий язык. Не отстали от них и хозяева. Карин, как завали нашу новую знакомую, несмотря на годы, поражала своей энергией, любознательностью, добрым отношением ко всем – людям и животным.
Так мы встречались еще раза 2-3. В разговоре с Карин мы узнали, что она на пенсии, живет с больным мужем, что не так давно они переехали из Гамбурга, где прожили лет 10, а затем вернулись в Дюссельдорф, поближе к детям, их у Карин трое – все сыновья, да и климат здешний для Ганса, мужа, лучше, чем в вечно ветродуйном Гамбурге. Узнав, что мы из России, она обрадовалась: в Гамбурге у нее осталась очень хорошая приятельница, наша соотечественница, и Карин чрезвычайно жалела, что их контакты теперь ограничиваются телефонными звонками.
Так постепенно, с каждой новой встречей мы понемногу узнавали друг о друге. С точки зрения языковой практики Карин была для нас идеальным собеседником: она говорила четко, хотя, порой, заговорившись, забывалась и убыстряла темп речи. Видя некоторое смятение в наших глазах, или заметив, что я тихонечко перевожу что-то мужу, она «брала себя в руки» и сбавляла скорость.
Прошло около двух недель с момента нашего знакомства, как Карин, в очередной раз встретив нас на заветной аллее, вдруг спросила: «Какие у вас планы на лето?». Мы никуда не собирались ехать, о чем ей и сказали. «Тогда у меня к вам просьба: не могли бы вы попасти нашу собачку? Мы на месяц уезжаем в Испанию – Гансу надо подлечить здоровье, а в гостинице, где мы остановимся, нельзя быть с собакой. Я, конечно, заплачу вам». «Вам вовсе не надо брать Франтика домой», – добавила она. «Мы оставим вам ключ от квартиры, так что с ним надо будет только гулять и кормить, а жить он будет дома». Честно говоря, мы остолбенели от ее слов. Взять на себя заботу о ее собаке, не представляло для нас никакого труда – слава Богу, стажа общения с четвероногими у нас предостаточно. А вот то, что наша новая знакомая оставляет почти людям с улицы ключи от своей квартиры – этого наши бедные головы никак не могли уяснить! С точки зрения представлений нашей прошлой жизни – даже не фэнтэзи, а фантастика.
Мы, конечно, согласились. Обрадованная Карин предложила нам вечером прийти к ним домой, чтобы Франтик смог пообщаться с нами в непринужденной обстановке.
Когда мы пришли, Карин познакомила нас с мужем, несколько хмурым и замкнутым стариком, по сравнению с открытой и лучащейся гостеприимством Карин. «Мы тут еще посоветовались, и хотим просить вас присмотреть заодно и за нашей кошкой. Она редко бывает дома, ей нужен простор и свобода. Но она должна чувствовать, что здесь ее ждут, когда она придет покушать и поваляться на своей подстилке. Если вы согласны, то мы оставим всю необходимую еду, и, конечно же, заплатим за уход за двоих – собаку и кошку». Какая нам разница: где один, там и двое. Мы были за.
«Тогда пойдемте посмотрим, как к вам отнесется Франтик», – сказала Карин. «Он вас, конечно, знает, но ведь ему придется прожить с вами целый месяц. Поэтому я специально купила кровяную колбасу – его любимое лакомство, чтобы вы дали ему несколько кусочков. Тогда между вами установится контакт».
Контакт был установлен быстро: похоже, что за кровяную колбасу Франтик и с пожирателями собачьего мяса не прочь был пообщаться. С 15-летней кошкой Люцией, которая, по случаю, тоже оказалась в родных пенатах, было сложнее. Она ластилась, изящно извивая свое гибкое черное тельце, урчала, но трогать себя не позволяла. Стоило мужу, страстному кошатнику, только протянуть к ней руку, как она мгновенно преображалась, блаженная «улыбка» на ее умной остренькой мордочке сменялась злым блеском в глазах и обозначенным оскалом острых зубок. Ну, что ж, можешь нас не любить, но кормить тебя нам не составит никакого труда.
Помимо встречи с животными Карин, мы увидели, чем живет хозяйка дома. Везде на стенах были развешаны картины. Очень красочные, яркие, необычные. Я люблю, когда художники играют с красками, подбирая, порой, удивительные «несочетаемые сочетания». Но, как бы мягче сказать, я не со всем виденным в картинах Карин была согласна. А муж и вовсе предпочитает чистую классику. Но эта новая страница многогранности новой знакомой удивила нас.
Несмотря на то, что поухаживать за животными семейства Клаузен нам не удалось: Ганс серьезно заболел прямо накануне отъезда, попал в больницу, и врачи запретили ему какие-либо серьезные телодвижения типа перелета, мы стали еще теснее общаться с этими приятными людьми. С Карин мы по-прежнему встречались на собачьей аллейке. Из дальнейших бесед мы узнали кое-какие подробности из ее жизни. Она в прошлом официантка. Война помешала ей, старшей девочке в большой семье, получить какое-либо образование, поэтому ей пришлось рано пойти работать, чтобы помогать растить младших детей. Ганс был горняком, отсюда его болезни, в основном, профессиональные. Он – третий, «последний муж», смеясь, добавляет Карин. Общих детей у них нет. Но Ганс очень хорошо относится ко всем сыновьям Карин, считая их и внуков своими родными.
Карин была вся в своем искусстве. Помимо того, что она 2 раза в неделю посещала курс рисования, проводимый Народной школой для взрослых, Карин с подругами по увлечению часто ездила на пленер – рисовала природу в естественных условиях. Число ее работ в доме все пребывало. Интересно, что темы бывали самые разнообразные: от выписывания собственной обуви на небольшом листке из блокнота для рисования до больших картин-фантасмагорий. Любимой техники у художницы также не было: Карин была «всеядна».
Вскоре Клаузены решили переехать на новую квартиру, к счастью – совсем недалеко: в соседнем доме. Гансу нужен был свежий воздух, а в новом жилье оказалась огромная лоджия – 35 кв. м: хоть танцплощадку устраивай. Мы помогали старикам с переездом. Затем на Рождество нас пригласили на праздничный обед, где мы познакомились с еще некоторыми членами этой большой семьи. Через какое-то время Франтик умер от старости, и мы перестали часто вместе гулять. Я вся ушла в работу, и наши встречи стали нечастыми.
Не так давно я общалась с приятельницей, организовавшей в своем районе, населенном русскими, объединение, где на вечерах можно было хорошо отдохнуть, слушая музыку, принять участие в дискуссиях на самые разные темы, куда приглашали специалистов, помогающих нашим людям в интеграции. От нее я узнала, что какая-то женщина-немка часто приезжает на литературно-музыкальные встречи. Узнавая подробности, я поняла, что речь идет о Карин. Когда моя приятельница упомянула, что эта женщина поет и танцует, я засомневалась, действительно ли это Карин. Я не знала, что она еще и так музыкальна.
Буквально на днях мы столкнулись с Карин на улице. Она лихо катила на своем стареньком велосипеде в магазин. Несмотря на то, что она торопилась, она задержалась, и рассказала нам, что посещает очень интересные посиделки, которые организовали русские. Очень приглашала туда и нас. А затем добавила, что скоро у нее состоится выставка. Целый месяц ее работы будут выставляться в нашей районной библиотеке. Карин обещала сообщить нам, когда она будет собирать своих друзей на юбилейный вечер – 20-летие ее занятий живописью.
И вот вчера это событие состоялось. На удивление, на нем было много народу. Сотрудники библиотеки и сама Карин потрудились на славу. Все было организовано прекрасно. Стандартное помещение со стеллажами и столами для просмотра литературы в руках Карин превратилось в арт-клуб. Даже стол для фуршета профессионал-официантка украсила по-своему. Причем, из покупного были только напитки. Все прочее, включая хлеб (5 разных сортов!), было приготовлено самой виновницей торжества. Надо отдать должное новым знакомым Карин, русским исполнителям-виртуозам. Благодаря их музыкальным заставкам, вечер прошел на ура.
В заключение, я хочу сказать вот что: оглянитесь вокруг, не замыкайтесь в своем узком кругу, нередко ограничивающемся рамками своей семьи. Рядом с вами наверняка живут местные немцы, симпатичные гостеприимные люди вашего возраста, которые с удовольствием станут с вами общаться, как только почувствуют, что вам нравится то, чем они занимаются, о чем говорят. И ваша жизнь станет насыщенной и интересной.
Балк Елизавета
