Э. Тареева
Из цикла «История России XX века»
Мы было начали разговор о Советском Союзе. Все мои читатели его дружно ненавидят, а я отношусь к нему иначе. И я уже писала, что была в Советском Союзе счастлива, просто потому, что мне свойственно быть счастливой. Чтобы лишить меня счастья и радости жизни, нужно очень постараться, и если это получится, то ненадолго. У меня было 8 лет тяжёлой депрессии после того, как не стало моего мужа. Феликс, мой брат, психиатр, сказал тогда Лене, что я из депрессии не выйду, что эта депрессия как реакция на уход Игоря плавно перейдёт в возрастную депрессию. Лена тогда спросила у него: «И что же, мамы больше не будет?». И он сказал: «Нет». Но он ошибся. Через 8 лет я вышла из депрессии и начала жизнь сначала. Я любила Советский Союз, просто потому, что мне свойственно любить всё и всех окружающих. Но оставим сантименты и попытаемся разобраться по существу. У Советского Союза долгая история, ни один её период не был похож на другой. Сталинский период не был похож на досталинский, а хрущёвский не был похож на сталинский, брежневский, так называемый «период застоя» – это тоже был особый период.
Сталинский период был самым продолжительным, и я хочу сегодня написать именно о нём. Я считаю, что он начался с 1924-го года и кончился со смертью Сталина. Сталинский период – это жёсткий тоталитарный режим, диктатура личной власти. Чтобы сохранить себя у власти, Сталин уничтожил миллионы людей. Он сделал всё возможное, чтобы омертвить страну и при этом создать видимость жизни. В 1936 году была принята первая в России конституция, которую назвали «Сталинской конституцией». Это была самая демократическая конституция в мире. Она гарантировала гражданам все возможные права и свободы. Но советская реальность не имела с этой конституцией ничего общего. Не всех эта конституция обманула. Народ посмеивался над ней. Я помню такие строчки:
Мой матрас засален от поллюции,
Да здравствует товарищ Сталин – творец конституции.
Душу народа невозможно убить, хотя Сталин стремился именно к этому. Под этим льдом, которым Сталин страну подморозил, шла жизнь. В Советском Союзе было бесплатное образование, от младших классов школы до аспирантуры, и это образование было хорошее. Наши школьники побеждали на всех международных олимпиадах. И высшее образование было хорошим, кроме гуманитарного. Дипломы наших технических ВУЗов признавались и ценились за рубежом. С гуманитарным образованием дело обстояло хуже. Я хотела во что бы то ни стало получить хорошее образование на филологическом факультете МГУ. На то, чтобы это сделать, мне понадобилось не 6 лет, а 11. Я специально не защищала дипломную работу, чтобы продолжать оставаться студенткой, чтобы у меня оставался студенческий билет, и я могла бы сидеть в фундаментальной библиотеке университета и пользоваться депозитарием диссертаций, в котором были диссертации, защищавшиеся в университете чуть ли не с начала его основания. В основе науки о литературе, преподававшейся в моё время в МГУ, лежала идеология. Студенты это понимали и к тому, что преподаватели говорили им с кафедры, относились критически. Говорили, слушая профессора (я его имя не хочу называть, потому что живы его потомки): «Как его без намордника на кафедру пускают».
Как вообще Сталин оказался у власти? Ленину он сначала понравился, ему импонировало, что Сталин грузин, не принадлежит к имперской нации. Но Ленин не был наивным доверчивым человеком, которого легко обмануть. Очень скоро он понял, что собой представляет Сталин. Он сказал: «Товарищ Сталин – нравственно инородное тело в рядах нашей партии». В документе, который обычно называют политическим завещанием Ленина, Ленин предостерегает от того, чтобы Сталину позволили сосредоточить в своих руках большую власть. Он пишет о Сталине, что это «восточный повар, который любит готовить острые блюда».
Вот насчёт нравственно инородного тела. Сталин был органический бандит, и все замашки у него были бандитские. В Сибири в ссылке Сталин был вместе с Яковом Свердловым. Они жили в двухэтажном доме, и Сталин сразу занял второй этаж, где было более тепло и сухо. Свердлов не стал возражать против этого. Всю литературу, которая у них была, Сталин связал в пачку и отнёс к себе наверх. Свердлов тоже не возражал, он считал, что Сталину нужно читать. Как-то Свердлов готовил обед и сказал Сталину, который спустился сверху: «Сегодня я готовлю обед, а завтра твоя очередь». Сталин подошёл к плите и плюнул в кастрюлю с супом. Я думаю, что у каждого, кому приходилось жить близко со Сталиным и общаться с ним в быту, возникало к Сталину физическое отвращение. Вероятно, это произошло со Свердловым, и Сталин понял, что Свердлов его раскусил. Со смертью Свердлова не всё ясно. Все чувствовали, что что-то здесь не так, и подозревали даже Ленина. Но Ленин как-то в политических убийствах не замечен, большевики вообще принципиальные противники индивидуального террора. И если со смертью Свердлова что-то было действительно не так, то я бы заподозрила Сталина.
До революции Сталин был членом РСДРП и агентом царской охранки. Это для него естественно, он ставил на тех и на других, и кто бы ни победил, он в проигрыше не остался. Как это стало известно, я уже рассказывала, кажется, посвятила этому целый пост. Расскажу коротко ещё раз. Когда после революции открылись архивы царской охранки, то партийные историки, конечно, начали в них работать. Вот один из таких исследователей архивов царской охранки обнаружил дело осведомителя Иосифа Джугашивили. Его кличка была, кажется, Фавн, и там была его фотография. Человек, обнаруживший это, взял эту страницу, положил себе в карман и, выйдя из архива, никуда не заходя, пошёл на вокзал и взял билет до Киева. В Киеве первым секретарём ЦК Украины был Станислав Косиор, с которым человек, обнаруживший эту информацию в архиве, до революции работал вместе в подполье и полностью Косиору доверял. Ознакомившись с документом, Косиор пригласил Иону Якира, который был военныма наркомом Украины, и ознакомил его с документом. Якир поехал с этим документом в Москву, собрал там военных и ознакомил их с документом. Ясно было, что человек с таким прошлым не может быть не только руководителем, но даже членом партии. Стали обсуждать, как поступить. Но среди собравшихся был Клим Ворошилов, верный раб Сталина ещё со времён обороны Царицына, где они вместе сильно напортачили. Ворошилов сообщил обо всём Сталину. Это ускорило массовые репрессии против коммунистов, и это объясняет, почему репрессии среди военных были более широкими, чем среди гражданских, и на Украине более широкими, чем в остальных республиках. Вся эта история была изложена в журнале «Life». Понятно, что прежде, чем поместить такую информацию, порочащую Сталина, её тщательно проверили. На странице, изъятой из архива царской охранки, была подпись полицейского деятеля, три буквы и закорючка. Стали искать ещё в каких-то документах русской политической полиции эту подпись и долго не могли найти. Наконец, её нашли. Уже в эмиграции у какого-то крупного деятеля русской политической полиции был юбилей. На юбилей его сослуживцы подарили ему большой серебряный кубок, и на этом кубке были выгравированы фамилии всех дарителей. Среди этих фамилий была и подпись, которую давно искали, три буквы и закорючка. Только после этого редакция журнала “Life” решила опубликовать этот материал. Мой сослуживец по ЦНТБ по строительству и архитектуре, Николай Ефимович Гурченков, дружил с американцами из американского посольства, ещё со времён войны. Вот они и дали ему этот номер журнала “Life”. Я хотела найти его в Иностранной библиотеке, но там были все номера “Life”, кроме этого.
Продолжение следует.
