Японскую конституцию придумал немецкий еврей Альберт Моссе. Когда он умер, японцы заставили пойти на его могилу нациста Геринга. А еще спасли от смерти в концлагерях его дочь.
Отец первой в истории Японии конституции, позволившей стране перепрыгнуть из феодализма в новейшее время, родился 1 октября 1846 года в городке Грац, который ныне зовется в западной Польше Гродзиск-Велькопольский. Новорожденного нарекли Исааком Альбертом. Ну, а фамилия Моссе вышла, конечно, от Мозес, но это было единственной уступкой еврейского семейства немецкому окружению. Отец – известный врач, возглавлял иудейскую общину города. В доме царил культ образования и прогресса, причем старшие опекали младших – у супругов было 14 детей. Ментором Альберта был брат Рудольф – будущий немецкий медиамагнат, чья империя включала 130 газет и журналов.
Учебу юноши в Берлинском университете им. Фридриха Вильгельма прервала франко-прусская война 1870–1871 годов – на нее Моссе пошел добровольцем. К слову, в той кампании сражались 12 тысяч немецких евреев, из которых почти 400 получили за храбрость Железный Крест. Демобилизовавшись, Альберт доучился и, получив диплом юриста, стал в 1876 году окружным судьей в Шпандау. В 1879-м он переехал в Берлин, где несколько лет спустя занял кресло окружного судьи Берлинского государственного суда – наивысшая должность в Пруссии, доступная для некрещеного еврея. Параллельно Моссе работал в Центральном комитете по делам русско-еврейских беженцев и входил в Совет еврейской общины Берлина.
Однажды по совету депутата рейхстага Рудольфа Гнейста Альберт встретился с группой японских сановников, путешествовавших по Европе. Шла эпоха императора Мейдзи, положившая конец изоляции Японии, и новые лидеры страны искали сближения с Западом. Германия это всячески приветствовала. Вскоре молодой судья выступил с циклом лекций по немецкому публичному праву в японском посольстве в Берлине, а в 1882 году был представлен Ито Хиробуми – будущему премьер-министру Страны восходящего солнца. Именно Альберт убедил японского гостя, что немецкая модель конституционного права оптимальна для его родины.
Неудивительно, что когда Токио понадобился эксперт для правовой реформы и перехода к парламентаризму, выбор пал на Моссе. Весной 1886 года юрист с семьей прибыл к новому месту службы. Это было время немецкой культурной экспансии – так называемой «немецкой кори», «заразившей» все сферы жизни Японии: правовую, военную, образовательную.
Через несколько месяцев берлинский судья стал самым влиятельным иностранным советником в японском правительстве. Он консультировал практически все министерства по всем юридическим вопросам. Так, в «портфолио» Моссе – важнейшая реформа самоуправления, резко сократившая в Японии число округов и муниципалитетов. Ему принадлежала и ключевая роль в создании современной конституции страны. Основан документ был, конечно же, на прусском опыте – недаром новый парламент Японии во многом напоминал рейхстаг. После ратификации конституции 1 февраля 1889 года японцы продлили контракт с Альбертом, поручив ему пересмотр неравноправных международных договоров, заключенных в 1860-х годах. Он справился и с этой задачей, и еще недавно отсталая феодальная страна стала равной среди равных на мировой арене.
В последний год своей японской «командировки» юрист занимался реформой местного законодательства о почтовой службе и печати, а также иммиграционной политикой и уголовным правом. Не забывая, разумеется, о еженедельных лекциях при императорском дворе. На прощание «работодатели» вручили Альберту императорский Орден Восходящего солнца.
За заслуги в формировании «основ японской государственности на основе немецкой модели» посол Германии в Токио Теодор фон Холлебен предложил назначить Моссе в Высший земельный суд, что сделало бы его первым евреем в Германии на столь высоком посту. Характеризуя соотечественника, посол отмечал, что несмотря на еврейское происхождение и ненадежных родственников – брат Рудольф владел в том числе либеральной Berliner Tageblatt, критиковавшей правительство, – Моссе «зарекомендовал себя патриотом, верным императору».
По возвращении в Германию юрист получил повышение, но не то. Это был не берлинский Высший земельный суд, а Апелляционный суд Восточной Пруссии в Кенигсберге. Впрочем, он все равно стал первым некрещеным немецким евреем на этой должности. В Кенигсберге в 1901 году Альберта произвели в тайные советники юстиции и присвоили почетную докторскую степень местного университета. В старейшем университете Пруссии, ректором которого был сам Кант, профессор Моссе читал лекции по коммерческому и процессуальному праву. А помимо этого, еще и написал комментарий к Торговому кодексу Германии.
Председатель Кенигсбергского апелляционного суда дважды рекомендовал еврейского коллегу на место в Имперском суде, и оба раза вероисповедание кандидата не позволило занять этот пост. В конце концов разочарованный профессор вышел в 1907 году на досрочную пенсию и вернулся в Берлин. Там он демонстративно принял неоплачиваемую должность депутата городского совета, стал юрисконсультом мэрии и возглавил ее транспортный отдел, занимаясь проблемами трамвайной системы и электроснабжения Берлина. С началом Первой мировой Моссе создал Фонд военного кредита. Оставаясь важной фигурой муниципальной политики и членом правления Немецкой ассоциации городов, за заслуги перед Берлином Альберт получил звание его почетного гражданина.
На протяжении всей жизни этот немецкий еврей хранил самые теплые воспоминания о Японии, посвятив ей двустишие:
Я любил людей, я любил страну
Почти как свое Отечество.
Связь его с Японией не прерывалась – гости из Токио постоянно навещали его как старого друга. По просьбе японского правительства он составил экспертное заключение о состоянии торговли между двумя странами, а в 1914-м – к 25-летию знаменитой реформы самоуправления – получил официальные поздравления из «второго Отечества». Профессор активно участвовал и в жизни еврейской общины Германии, будучи вице-президентом Ассоциации немецких евреев и председателем попечительского совета Университета иудаики, где с 1923 года издавался первый в мире научный журнал на иврите.
Еврейский отец японской конституции скончался 30 мая 1925 года в Берлине и упокоился на еврейском кладбище Schonhauser Allee на участке для почетных граждан. Разумеется, спустя несколько лет на родине имя Моссе оказалось под негласным запретом, но для японцев ничего не изменилось. Поэтому не удивляет фото 1937 года, на котором Генрих Геринг и японский наследный принц, бывший тогда с визитом в Германии, почтительно стоят у могилы Альберта на берлинском еврейском кладбище.
Репутация друга Японии спасла жизнь его старшей дочери Марте. Тоже юрист по образованию, доктор Марта Моссе служила в штаб-квартире берлинской полиции, а в 1926-м стала первой женщиной в Германии – суперинтендантом полиции. Она отвечала за соблюдение трудового законодательства в театре, кино, цирках и варьете, но в 1934-м была изгнана нацистами с госслужбы и возглавила жилищно-консультационный центр в Еврейской оЯпонцыбщине Берлина. Чиновницу депортировали в июне 1943 года одной из последних, и не в Аушвиц, а в Терезиенштадт – благодаря вмешательству вдовы бывшего посла Германии в Японии.
Марта дождалась освобождения, была признана жертвой фашизма, но предстала перед судом еврейской общины по обвинению в коллаборационизме. Вину доказать не удалось, хотя осадок, как говорится, остался. Эмигрировать в США женщина отказалась, не желая расставаться со своей партнершей – библиотекарем Эрной Шпренгер, с которой жила с середины 1920-х. Марта участвовала в Нюрнбергском процессе в качестве переводчика и свидетеля, а с августа 1948 года до выхода на пенсию в 1953-м работала в берлинской криминальной полиции.
Вообще, четверо из пяти детей Альберта Моссе дожили до 1960–1970-х годов. О самом Альберте, 175-летие со дня рождения которого отмечается в этом году, в Японии помнят по сей день – в Токио даже вышел сборник его писем под говорящим названием «Почти родная страна».
Михаил Гольд
