Ехали на тройке с бубенцами… хотя нет, ехали мы на мицубиси лансер, вдоль берега моря. А из динамиков лилась «Those Were the Days» в исполнении Мэри Хопкин.
— Да это же наша песня, «Дорогой длинною»! — воскликнул мой спутник, сын моих московских друзей, приехавший отдохнуть на Кипр. — Надо же, и ее у нас американцы украли!
И тут я даже остановил машину.
— Послушай, мой юный друг, — сказал я ему, — ты сказал «наша песня»? Так вот, это песня никогда не была «твоей». Эта песня никогда не была «русской народной». Это не англичане украли эту песню у русских. Это — русские украли эту песню у ее авторов. И хотя ее авторы носили русские фамилии, Россия самым зверским образом уничтожила и авторов, и саму песню, Россия очень постаралась, чтобы эта песня никогда не звучала и была навсегда забыта. И если бы не сэр Пол Маккартни и не Юджин Раскин, ты бы вообще никогда не узнал бы, что существовала такая песня — «Дорогой длинною».
Эта песня появилась на свет в год смерти Ленина, в 1924 году. Русский композитор Борис Фомин написал музыку для романса, а русский поэт Константин Подревский написал для романса слова. Что говоришь? Никогда не слышал про такого композитора и такого поэта? Не удивительно, они ненадолго пережили свою песню.
Песня была убита в 1929 году, она стала очень популярной среди русских эмигрантов, а потому в Советской России была объявлена «белогвардейской», и за ее исполнение можно было отправится прямиком в лагеря.
Константин Подревский был убит годом позже, в 1930 году. Он имел неосторожность опоздать со сдачей декларации о доходах фининспектору, и Советская Россия в наказание без суда конфисковала все его имущество. Поэт угодил в больницу, откуда уже не вышел.
Судьба композитора Бориса Фомина была более «счастливой», если это, конечно, можно назвать «счастьем». Писать романсы ему больше не позволяли. В 37 году он закономерно отправился в тюрьму, но попал в число тех немногих счастливчиков, которые были освобождены после ареста Ежова. Забытый всеми, с подорванным здоровьем, он умер в 1948 году и сейчас почти всё, что было им написано — сотни музыкальных произведений, считаются утраченными.
Вот так Советская Россия «отблагодарила» авторов песни. А сама песня была вычеркнута из жизни. Будучи под запретом в течение десятилетий, она оказалась напрочь забытой.
Но за границей, в среде русской эмиграции, она продолжала жить. И если бы не сын русских эмигрантов, англичанин Юджин Раскин, ты никогда бы не узнал о ее существовании, мой юный друг. В семье Раскина эту песню любили и пели. Юджин написал для нее английский текст «Those Were the Days» и слегка переписал музыку, адаптировав ее под ритмику английского языка.
Раскин выступал с «Those Were the Days» в лондонском клубе «Blue Angel», где его услышал Пол Маккартни, который тогда еще не был сэром. Маккартни взял эту песню для своего первого продюсерского проекта, и в исполнении валлийской певицы Мэри Хопкин она взлетела на вершины топ парадов по всему миру.
И вот лишь тогда, кто-то из советских музыкально-партийный функционеров опомнился. Да это же «наша», «российская» песня. Англичане украли ее у нас!
Тебе, мой юный друг кажется, что эта песня существовала всегда и советские люди пели ее испокон веков? Так узнай же, что советские люди впервые услышали ее только в 1968 году, когда она одновременно, как по мановению волшебной палочки появилась в репертуаре советских звезд: Эдуарда Хиля, Эдиты Пьехи, Клавдии Шульженко, Людмилы Зыкиной.
И вот ведь знаешь, какое дело. Указать авторов песни — это значило бы вызвать к ним интерес и тогда бы всплыла бы вся эта неприглядная история с расправой над авторами и над песней. А потому Советская Россия просто украла эту песню у авторов, объявив ее русской народной и «цыганской». Нет, специалисты-то и поклонники Вертинского, те, наверное, знали, но большая часть русского народа узнала о том, что у песни есть авторы только с началом «перестройки».
Да и вот еще, что мой юный друг. Поскольку «наша русская песня» попала в Россию из Англии, то исполнители даже не подозревают, что поют теперь «Дорогой длинною» в России не на оригинальный вариант мелодии, который написал сам Фомин, а на «английский вариант», который был переработан Раскиным.
Отличия, как говорится, не бросаются в глаза, но тем не менее их услышит даже человек без абсолютного музыкального слуха.
