Иван Бунин считался признанным знатоком женщин. Так, как он воспел любовь в своём цикле рассказов «тёмные аллеи», не удавалось сделать ещё никому из русских писателей. Именно там, в аллеях маленького французского городка Грасс, ему по иронии судьбы было суждено встретить свою последнюю любовь. Встретить, чтобы вскоре потерять навсегда…
Текст: Наталья Туровская
Осенью 1933 года в Стокгольме Нобелевскую премию по литературе вручали русскому писателю Ивану Алексеевичу Бунину, жившему в эмиграции в Париже. На торжественном приёме по случаю этого события было по традиции шумно и весело. Искрилось в хрустальных бокалах французское шампанское, радовали глаз декольтированные туалеты дам. Виновник торжества произнёс речь: «Ваше Высочество, милостивые государыни, милостивые государи. Девятого ноября, в далёкой дали, в старинном провансальском городе, в бедном деревенском доме телефон известил меня о решении Шведской академии. Я был бы неискренен, если бы сказал, как говорят в подобных случаях, что это было наиболее сильное впечатление во всей моей жизни… Однако твердо могу сказать я и то, что из всех радостей моей писательской жизни это маленькое чудо современной техники, этот телефонный звонок из Стокгольма в Грасс дал мне как писателю наиболее полное удовлетворение…»
Рядом с Буниным стояли две женщины. Одна, Вера Николаевна Муромцева, рано поседевшая, была одета скромно и то и дело рассеянно улыбалась. Вторая, Галина Николаевна Кузнецова, молодая девушка с причёской на прямой пробор и удивительными серыми глазами, с восхищением ловила каждое слово лауреата. «Кто это? — шушукалась публика. — Ведь, кажется, у господина Бунина нет дочери?» — «Та, что постарше, его жена, — угодливо просвещали любопытных сплетники из русских эмигрантов. — А другая — наверное, та, что «даёт ему как писателю наиболее полное удовлетворение»… Представьте, они так и живут — втроём…»
Увы, это было почти правдой.
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ
В феврале 1920 года Иван Алексеевич Бунин вместе с женой Верой Николаевной эмигрировал во Францию. Здесь он напишет свои лучшие произведения, несмотря на то, что жили они очень скромно, а иногда и в откровенной нужде. Единственной отдушиной для писателя были воскресные поездки к морю.
Тёплым августовским днём 1926 года, во время прогулки по пляжу в уютном курортном городке Грасс, произошла встреча, изменившая всю его дальнейшую жизнь. Подходя к террасе летнего кафе на набережной, Бунин заметил писателя Михаила Гофмана в компании молодого офицера и дамы в лёгком белом платье. При беглом взгляде на эту женщину Иван Алексеевич поразился её смелости и непосредственности: было жарко, и незнакомка непринужденно сняла босоножки, водя голой ножкой по кафельному полу веранды. «О, Иван Алексеевич, какой приятный сюрприз! — обрадованно подскочил к нему Гофман. — Мы как раз говорили о вас! Познакомьтесь с моими друзьями — Дмитрий Петров и его супруга Галина». Бунин перебросился несколькими ничего не значащими вежливыми фразами с офицером, но уже не мог оторвать глаз от удивительной молодой женщины. «Можете звать меня просто Галя, — с милой застенчивой улыбкой сказала она. — Вы ведь мой кумир, я знаю наизусть почти все ваши стихи!» Почувствовала ли уже тогда смутную тревогу жена Бунина, разглядывая эту «милую девочку»? Неизвестно. Известно другое: в тот вечер в Париж Иван Алексеевич вернулся совершенно иным человеком — он влюбился не на шутку. На момент знакомства ему было пятьдесят шесть лет, а Галине Кузнецовой — именно своей девичьей фамилией подписывала стихи начинающая поэтесса — на каких-то тридцать лет меньше.
О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней…
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!
Фёдор Тютчев
Уже на следующий день Бунин отыскал телефон Кузнецовой, и они до ночи гуляли по Парижу, не в силах наговориться. На эту необычную пару нельзя было не обратить внимания: он — в элегантном белом костюме и шляпе, стройный, сухощавый, она — маленькая, тоненькая, с глазами цвета пепла и прической на прямой пробор в стиле рафаэлевских мадонн. Почти целый год влюблённые тайно встречались в Париже в маленькой «гарсоньерке» в Пасси, которую сняла Галина. Практически сразу после того памятного уик-энда в Грассе она ушла из семьи. «Дима-муж», как она называла его в дневнике, никак не мог понять причину её внезапного ухода, а когда она всё честно объяснила, долго не мог поверить. «Ты променяла меня на этого старика? Невозможно! Немыслимо!» Но это было правдой. Дмитрий стал напиваться до беспамятства, устраивал жене страшные скандалы и угрожал застрелить счастливого соперника. Галина плакала, переживала, но в своём решении была тверда: «Я хочу быть с этим человеком». Первое время после её ухода обманутый муж ещё надеялся, что она вернётся. Он оставлял на пороге квартиры в Пасси огромные букеты роз и конверты с деньгами, умоляя одуматься. Галя ничего не принимала. Постепенно блестящий офицер спился, и,чтобы не пропасть с голоду, стал водителем такси, а вскоре окончательно затерялся среди русских эмигрантов в Париже…
МЕЖ ДВУХ ЖЕНЩИН
А что же Вера Николаевна? Конечно, она догадывалась о двойной жизни мужа, но предпочитала закрывать на это глаза. Когда Париж им стал совсем не по карману, 0 они были вынуждены перебраться в Грасс, где сняли старую виллу «Бельведер». Бунин поставил жену перед фактом: «Я хочу чтобы Галя поехала с нами». Вера Николаевна стоически перенесла и это. Всем знакомым она объяснила, что принимает в своём доме госпожу Кузнецову в качестве «литературной ученицы» мужа и своей «приёмной дочери».
Это известие мгновенно распространилось в русских кругах и произвело эффект разорвавшейся бомбы. Мужчины откровенно завидовали Бунину, женщины — открыто смеялись над Верой Николаевной. И только Иван Алексеевич и Галина ничего не замечали, наслаждаясь своим счастьем. Такая странная «жизнь втроём» продолжалась почти семь лет. До конца своих дней Бунин будет называть это время самым прекраснейшим в своей жизни. За этот период писатель, будто сбросивший лет двадцать, напишет удивительно проникновенные рассказы о любви. Он будет хлопотать и об издании сборника стихов Гали. Основное время после работы над очередной рукописью они проводят только вдвоём: то гуляя по набережной, то коротая время в модном в то время синематографе, то распивая дорогое шампанское в одном из уютных грасских кафе. И это в то время, когда в доме уже экономили продукты, а Вера Николаевна была вынуждена подолгу торговаться с рыбаками, покупая мелкую свежую рыбу к обеду… Но и это ещё не всё. Пикантность ситуации была в том, что её спальня находилась между комнатами Бунина и Гали. Нетрудно себе представить, что могла испытывать Вера Николаевна, когда Ян, так она всегда называла мужа, крался мимо её дверей по предательски скрипящему паркету в комнату Кузнецовой. Красноречивы её дневниковые записи, приходящиеся на канун 1933 года: «Мы так бедны, как, я думаю, очень мало кто из наших знакомых. У меня всего 2 рубашки, наволочки все штопаны, простыней всего 8, а крепких только 2, остальные в заплатах. Ян не может купить себе тёплого белья. Я большей частью хожу в Галиных вещах». Увы, никто из участников этой истории тогда не знал, что до прихода настоящей беды оставались считаные дни.
ТРАГЕДИЯ НА ВИЛЛЕ «БЕЛЬВЕДЕР»
Всё началось с приездом в гости Фёдора Степуна — философа, критика, писателя, отчаянного спорщика, близко знавшего таких великих писателей своей эпохи, как Александр Блок и Андрей Белый. Он был необычайно интересным рассказчиком, и под обаяние гостя быстро попали все обитатели виллы. 24 декабря 1933 года Вера Николаевна записала в дневнике: «Ян с Ф.А. (Степуном) перешли на «ты». У них живёт его сестра Марга. Странная большая девица — певица. Хорошо хохочет». Сестра Степуна — Маргарита Августовна — была неординарной личностью. Она родилась в 1895 году в семье главного директора известных на всю Россию писчебумажных фабрик. Её отец был выходцем из Восточной Пруссии, а мать принадлежала к древнему шведско-финскому роду Аргеландеров. Марга, как звали её близкие друзья, получила блестящее образование и от природы обладала великолепным контральто. Она много гастролировала по миру, прославившись блестящим исполнением Шумана, Сен-Санса и Чайковского. Высокая эффектная брюнетка неизменно притягивала жадные взгляды мужчин, но… у неё была страшная тайна: она отличалась нетрадиционной сексуальной ориентацией, что для начала прошлого века было ещё редкостью и «позором». Из воспоминаний современницы Бунина писательницы Ирины Одоевцевой становится ясно, что Кузнецова сразу же пала жертвой «неприличных чар» Маргариты Степун: «Галина влюбилась страшно — бедная Галина. Выпьет рюмочку — слеза катится: «Разве мы, женщины, властны над своей судьбой?» Степун властная была, и Галина не могла устоять». Все в доме заметили их странную «дружбу», и только Бунин до последнего оставался в неведении. Он плодотворно работал и первое время не придавал значения тому, что Галя всё чаще грустна и задумчива, избегает его на прогулках, а по ночам не отпирает свою дверь, ссылаясь на головную боль. Вот как деликатно пытается описать происшедший всё же скандал Вера Николаевна в дневнике 11 июля 1934 года: «В доме у нас нехорошо. Галя, того гляди, улетит. Её обожание Марги какое-то странное. Если бы у Яна была выдержка, то он это время не стал бы даже с Галей разговаривать. А он не может скрыть обиды, удивления и потому выходят у них неприятные разговоры, во время которых они, как это бывает, говорят друг другу лишнее». Лишнее — это мягко сказано. Прозревший Бунин рвал и метал. Он то умолял Кузнецову одуматься, то проклинал и ругался как сапожник. А главное — он никак не мог понять «такую» измену: когда женщина уходит к другому мужчине — это неприятно, но нормально. А вот когда она уходит к другой женщине — этого Бунин не мог представить даже в страшном сне. В октябре Кузнецова уехала вместе с Маргой в Германию. «Галя, наконец, уехала, — запишет Вера Николаевна. — В доме стало пустыннее, но легче. Она томилась здешней жизнью, устала от однообразия, от того, что не писала. Ян очень утомлен. Вид скверный. Грустен. Главное, не знает, чего он хочет. Живёт возбуждением и очень от этого страдает».
Мне крикнуть хотелось вослед:
«Воротись, я сроднился с тобой!»
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила — и стал ей чужой.
Иван Бунин
Почти до 1938 года Бунин не мог оправиться от предательства Кузнецовой. Он пребывал в жесточайшей депрессии. «Что вышло из Галины? — то и дело спрашивал он жену. — Какая тупость, какое бездушие, какая бессмысленная жизнь!» Он стал много пить и даже покушался на самоубийство. Но постепенно их жизнь вошла в привычную колею. Вот только место Галины в сердце Бунина так больше никто и не занял. Когда к власти в Германии пришли нацисты, Галина Кузнецова написала семье Буниных отчаянное письмо с просьбой приютить их с Маргой, иначе им может грозить смерть в застенках гестапо. Бунин поморщился, прочтя письмо, и сухо сказал Вере Николаевне: «Чёрт с ними, пусть приезжают!» На возврат былых чувств он уже не надеялся…
…Шёл по набережной, вдруг остановился. Да к чему же вся эта непрерывная, двухлетняя мука? Всё равно ничему не поможешь! К чёрту, распрямись, забудь и не думай! А как не думать? Всё боль, нежность. Особенно, когда слушаешь радио, что-нибудь прекрасное…
Из дневника Ивана Бунина
Кузнецова прожила с Маргой до конца своих дней. В 1949 году они эмигрировали в США, где работали в русском отделе ООН. Бунину после расставания со своей последней возлюблённой было суждено прожить ещё долгих 19 лет и скончаться на руках у преданной Веры Николаевны. Из её дневника: «Ян третьего дня сказал, что не знает, как переживет, если я умру раньше него. Господи, как странна человеческая душа!» Действительно — неисповедимы пути настоящей любви, но счастлив тот, кто хотя бы единожды её испытал.
63 элементов 3,506 сек.