С приходом в Латвию независимости от СССР противостоять новым политическим силам решилась только кучка спецназовцев, решивших с оружием в руках отстаивать советские порядки до самого конца. В январе 1991-го вся латвийская милиция присягнула новой власти, превратившись в национальную полицию. Исключение составил лишь Рижский ОМОН.
Их объявляли вне закона, обстреливали их базы, давили на ближайших родственников. Но отчаянные люди в черных беретах все еще надеялись вернуть страну, которой уже не существовало.
Советская агония и первые отряды ОМОН
В Прибалтике ОМОН появился в числе первых.
В конце 80-х СССР серьезно лихорадило. Происходили небывалые для советского человека события – массовые антиправительственные митинги будоражили всю страну, от Москвы до Средней Азии. Справляться с растущей народной агрессией становилось все сложнее, и МВД пришлось осваивать новые методы работы. В 1988 году в силовых структурах появились первые милицейские отряды особого назначения, призванные предотвращать общественные беспорядки. Рижский ОМОН изначально составляли 120 хорошо подготовленных бойцов. На долю латышей приходилось от силы 20%.
В мае 1990-го Верховный латвийский совет с большинством представителей «Народного фронта» провозгласил курс на восстановление независимости и формирование альтернативного правительства. Так в Латвии образовалось двоевластие. Ставленник новых сил министр внутренних дел Вазнис перевёл ОМОН в личное подчинение, инициировав чистку по национальному признаку. Но командующий отрядом подчиняться министру отказался, официально заявив, что будет действовать исключительно в рамках советской Конституции. Ответом Вазниса стало прекращение выплат ОМОНу денежного довольствия, выдачи амуниции и горючего. Но ОМОН продолжал стоять на своем, пополняясь идейными бойцами.
Столкновения радикалов и ОМОНа
Рижский ОМОН, 1988 год.
13 января «Народный фронт» собрал митинг в поддержку новоиспеченных органов власти и в знак протеста против литовских просоюзных акций. К вечеру стратегические рижские объекты стали обрастать баррикадами. Заградсооружения возводились при помощи тяжелой техники, бетонных блоков и металлоконструкций, предоставленных по разнарядке руководителями крупных предприятий. Организованно заступали на охрану баррикад и защитники нового режима. Их питание обеспечивали оперативно развернутые полевые кухни.
Местный ОМОН решил действовать. На следующий день бойцы подразделения разоружили горотдел милиции, устроив там свою базу. Объектом внимания омоновцев стал мост на Милгравском канале, соединявший базу спецотряда с центром города. В ходе разблокирования здешних заграждений от шальной пули погиб проезжавший мимо водитель. Этот эпизод подтолкнул министра МВД к серьезному решению – разрешить милиционерам открывать огонь на поражение по омоновцам, угрожающим стратегически важным объектам.
В последующие дни от рук неизвестных пострадала супруга взводного командира ОМОНа, был обстрелян их пост и конвой. Уходя от угрозы, омоновцы нашли укрытие в здании МВД, что преподносилось как преступный штурм. В ходе возникшей перестрелки на улице были убиты 5 человек, около десятка оказались ранеными. Однако, по рассказам очевидцев, огонь велся из тыла ОМОНа, а телеоператоры, направлявшие свои объективы в сторону занятого ОМОНом здания, были застрелены в спину. В более позднем интервью представитель советской генпрокуратуры Костырев утверждал, что ОМОН попросту попал в западню. Другие сторонники версии о провокации тоже вспоминали, что детали происходящего указывали вовсе не на сумбурность действий на волне захвата зданий МВД, а на заранее спланированную операцию. С пульта УВД поступило сообщение дежурного, удивившегося оперативному разворачиванию прямого телеэфира с места перестрелки, а попавшие в ловушку омоновцы несколько раз передавали из здания милиции сообщения о пребывавших вокруг вооруженных лицах без опознавательных знаков.
После переговоров с силовиками ОМОН был вынужден отступить на базу, не имея достаточных сил для удержания объекта, отражения атак и лишившись поддержки союзных властей. Примечательно, что после этого эпизода около полутысячи рижских милиционеров выступили в поддержку омоновцев и потребовали отставки министра.
Последняя надежда на путч
Омоновцы на базе в августе 1991-го.
К лету 1991-го прибалтийские конфронтации обострились, а вдоль бывшей админграницы с союзными республиками появились пограничные пункты в виде вагончиков с представителями новосозданных силовых структур. ОМОН решил заняться ликвидацией антисоюзных таможенных формирований, выводя людей на улицу и сжигая передвижные «таможни».
Когда в Москве в августе 91-го взяло власть ГКЧП, у рижского ОМОНа появилась надежда. Не раздумывая они разоружили единственный боеспособный в Латвии полицейский батальон «Белые береты». Захватив на их базе оружие со снаряжением, омоновцы снова взяли под контроль стратегические рижские здания. Сопротивления не последовало, «штурмовые» националистические отряды националистов разбежались, а работа новоявленного правительства оказалась парализованной. Казалось бы, ОМОН победил, но судьба СССР решалась вовсе не в Риге. Путч провалили, а взявшие Ригу под контроль омоновцы вмиг оказались воинами несуществующей отныне страны.
Депортация и приговоры
ОМОНовцы с честью отстояли свое имя.
ОМОН держал оборону все то время, пока Москва переговаривалась с Ригой. Им предложили добровольно сдать оружие, бронетехнику и снаряжение под гарантии беспрепятственной отправки по одному на территорию России. Поступали и предложения сдать командный состав и разойтись по домам. Но Латвия была вынуждена уступать. Бойцы предпочли уходить с достоинством, забрав все свое оружие, документы и семьи. На их БТРах белели надписи: «Мы вернемся!». В небо в направлении Тюмени взмыли 14 военных самолетов, загруженных людьми и техникой. Дальше были ельцинские предательства, суды и приговоры. Но свой Союз рижский ОМОН отстоял.
63 элементов 0,968 сек.